Страница 2 из 171
– Довольно, Евгения! – грозно ответил мне отец. – Решение уже принято, и ты не изменишь его своими демонстрациями. Ты еще не доросла, чтобы поднимать голос на отца. Сейчас договоришься и вообще будешь сидеть дома до конца лета.
Он смерил меня фирменным взглядом, а–ля «я тут главный», давая понять, что разговор закончен.
От его взгляда к горлу подступила тошнота. Я была готова кинуть в него что-нибудь, но тут щелкнул дверной замок, и в квартиру вошли мама и Лера. Малышка бросилась в радостные объятия отца, мама же смерила нас подозрительным взглядом. Я опустила голову, не желая встречаться с ней глазами.
– Витя, а что у вас тут происходит?
Я просто не могла держаться дальше.
– Мама, это все он! – проговорила я, и слезы градом хлынули из моих глаз. – Почему, мама? Я не хочу в Сибирь!
Из–за слез мне было плохо видно, но я услышала шаги, а потом нежные руки мамы ласково обвили мою спину. Она крепко прижала меня к себе и поцеловала в голову. Судорожно рыдая, я пыталась что–то сказать ей, объяснить, но мама тихо шикнула мне в ухо, давая понять, что все понимает.
– Женя, не расстраивайся, – примирительно сказала она, продолжая гладить меня по голове. – Папа всего лишь хочет объединить отдых и работу, чтобы после отпуска мы не испытывали недостатка в деньгах.
– Пусть копает в Испании, почему именно…
– И к тому же, – перебила меня мама. – Нам не придется мучиться с твоей чувствительной кожей. Ты прекрасно знаешь, что сказал врач. Как мы будем справляться с твоими ожогами в Испании?
У меня с детства был фотодерматит – аллергия на солнце – так что я не могла долго находиться на прямых солнечных лучах, рискуя к вечеру покрыться жуткими волдырями. И даже эти волдыри никогда не превращались в загар. Кожа слезала, и я опять становилась бледной, как поганка. Это, в компании с цветом глаз, и отличало меня от нормальных людей. А для ненормальных как раз подходил тот отдых, что мне уготован.
– Как тебе такой аргумент? Тебе в Сибири будет намного лучше. Там ведь свежий воздух, природа и…
– Как мне такой аргумент? – эхом переспросила я, не давая ей закончить. – Я хотела эти дурацкие ожоги! Да хоть бы я вся ими покрылась, неважно! Я уже просто не могу без моря! Папа пообещал нам поехать в Испанию только потому, что хотел отвязаться! Ему все равно, куда мы хотим поехать. Не хочу я слышать, что так будет лучше! Достало! Я ухожу к Софье.
С этими словами я почти выбежала из комнаты, сунула ноги в любимые сиреневые кеды, схватила ключи и ушла, громко хлопнув дверью. Никто и не подумал останавливать меня.
Я быстро зашагала по лестнице, временами перепрыгивая через несколько ступенек сразу и выбралась на улицу с выражением лица, будто несколько лет провела в тюремном заключении. Вдыхая теплый сухой воздух, я едва снова не разрыдалась.
Нужно было срочно отвлечь себя, поэтому я, как и сказала родителям, направилась в сторону виднеющегося вдали желтого дома. Несколько песен успели сменить друг друга в плеере, прежде чем я неторопливо остановилась возле подъезда Софьи и набрала номер её квартиры. Послышался щелчок, дверь открылась, и я молнией взлетела на третий этаж.
Подруга стояла на пороге в длинной отцовской футболке, и я вдруг с ужасом осознала, что сама убежала в потертых домашних шортах и в футболке с бабочками, которую мне подарили лет шесть назад. Софья усмехнулась, увидев эту футболку, и пустила меня в квартиру.
– Ну и что у тебя на этот раз? – прямо спросила она, словно я каждый день прихожу к ней со своими проблемами.
– Меня увозят в Сибирь, Совушка! – выпалила я, назвав подругу прозвищем, которое наш класс дал ей, когда мы были совсем детьми.
– Вместо Испании? – удивленно спросила подруга, мгновенно поняв, о чем я говорю.
Мне оставалось только кивнуть, потому что глаза снова были на мокром месте. Вот так всегда – дашь волю слезам, а потом не можешь остановиться, хотя плакать уже нет смысла.
– Держись, Женька, – сочувственно проговорила Совушка, хотя я так и не ответила на её вопрос. – Я знаю, как сильно ты ждала эту поездку. Ну, убиваться так уж не надо. Ты выглядишь так, будто кто-то умер. Подумаешь, Сибирь. Я уверена, ты преувеличиваешь.
Я изумленно взглянула на Софью. Вот тебе и поддержка. Я пришла в надежде услышать, что мой отец совершенно не прав и я обязательно должна получить отпуск своей мечты, а в итоге мне предлагали смириться и наслаждаться тем, что имею. Возможно, я дала бы такой же совет на ее месте, но смотреть со стороны и выдавать умные мысли – это одно, а быть вынужденной отступить и признать поражение – совсем другое. Слезы хлынули из глаз, и я принялась бессильно вытирать их тыльной стороной ладони.