Страница 10 из 171
Поднявшись с постели, я замерла на несколько секунд, стараясь собрать все отрывки воспоминаний в единую картину. Ясно одно – в данный момент я находилась в Сибири. Об этом мне говорили старая пыльная мебель, сладкий запах зелени в воздухе и крики жителей деревни за окном. Кроме того, недавно я чуть не лишилась рассудка. К счастью, сейчас эти бесплодные страхи исчезли, и даже ночью мне удалось поспать без кошмаров. Однако, выкинуть их из памяти не представлялось возможным.
Я не знала, что ждать от предстоящего дня, поэтому планировала подольше поваляться в кровати.
– Женя! – вдруг прогремел на весь дом грозный голос отца. – Ты сегодня собираешься вставать или нет? Я не понимаю, как можно быть такой ленивой?
Крик отца спустил меня с небес на землю. Чтобы в нашей семье удалось хоть немного отдохнуть в своей удовольствие?
Во избежание ещё одной ссоры, я поспешила на кухню.
– Милая, – улыбнулась мама, увидев меня в дверях. – Не слушай его. Все-таки у тебя каникулы, и ты можешь спать столько, сколько захочешь. Папа бесится, потому что не успевает на работу.
Папа явно растерялся из-за того, что был выставлен виноватым.
– Виталий Геннадьевич ждет меня через час, Тань! Предлагаешь мне тебя одну оставить? Да от Жени никакой помощи не дождешься. Дай ей волю, она бы весь день валялась в постели.
С этими словами он скрылся в спальне.
Я проигнорировала обоих и направилась к сумкам, чтобы найти зубную щетку.
– Он тут на работе, Женя, – сказала мне мама.
– Как будто я не знала, что так будет. Где моя щетка?
– Уже в бане. Приведи себя в порядок, а потом мы позавтракаем и все тут уберем.
Не ответив, я вышла из дома.
Дверь со скрипом захлопнулась, и в лицо мне ударил поток прохладного свежего воздуха. Слепящее солнце заставило меня закрыть глаза, так что первые мгновения проводником в новый мир мне послужил нос. В Сибири пахло совершенно по-другому: сочной, не обожжённой солнцем травой, полевыми цветами и лесными ягодами, домашним скотом, молоком и мокрой землей. Эти запахи не просто витали в воздухе, он был пропитан ими насквозь. Не померк даже запах ночной грозы. Ароматы смешивались, усиливая друг друга, и опьяняли такого неопытного городского жителя, как я. С каждым вздохом, я чувствовала цветочную сладость на губах. Этим воздухом хотелось не дышать, а пить его из деревянной кружки на рассвете где-нибудь высоко в горах.
Мои глаза, наконец, привыкли к яркому солнцу. Дворик, который я не успела разглядеть вчера ночью, оказался не совсем большим и даже уютным. От дома из красного выцветшего кирпича до бани тянулись три бельевые веревки. Слева от крыльца, возле самого забора, росло большое дерево с широким стволом, ветви которого создавали купол, укрывающий от дождя и жары кучку дров, а на одной из самых толстых веток были подвешены веревочные качели. Сзади великана я заметила веревку небольшого гамака, другой стороной прикрепленного к крыше пристроенного гаража.
От нечастого использования баня совсем не пахла баней. Это был сухой, прохладный сарай, служивший домом для различных насекомых. Горячей воды внутри тоже не оказалось, так что я, скрипя зубами, вылила на себя несколько ведер ледяной воды, лишь бы избавиться от запаха поезда.
– Ну, как тебе банька? – спросила мама с надеждой в голосе, когда я вернулась в дом.
– Даже теплой воды нет, – бросила я через плечо, направляясь к себе в комнату.
– Жень, подожди.
Мама мягко взяла меня за локоть и повернула к себе.
– Ты ведь понимаешь, что делаешь хуже? Прекрати видеть во всем только плохое. Ты не маленькая, не надо показывать свой характер.
– Мам, отстань, пожалуйста. Не хочу об этом говорить.
– Думаешь, родители ничего не понимают? Я знаю, что каждое дерево здесь тебе противно. Так и будет, пока ты не позволишь себе отпустить обиду и злость. Знаю, это сложно, но чем дольше ты прячешься, тем сложнее потом вернуться назад. Сейчас ты, возможно, не понимаешь, но представь, как будешь жалеть, если весь твой отдых будет таким.
С каждым словом мама медленно пробивала мою броню из безразличия. Главное в этом занятии – успеть вовремя, так как однажды человек сам становится броней, за которой прятался, и не может опустить эти стены даже при всем желании.
Я понимала, что мама права, но не могла позволить ей догадаться об этом из-за своей подростковой гордости.
– Это очень интересно, мам, но давай не будем об этом?
Похоже, мои слова прозвучали неубедительно. Мама расплылась в улыбке и обняла меня.
– Ну, вот и отлично. Иди буди сестру, будем завтракать.
Я кивнула, не в силах сдержать ответную улыбку, и направилась в комнату родителей, где в центре широкого дивана, укутавшись в одеяло прямо с головой, спала Лера.