Страница 10 из 24
Я так задумалась об отце и его просьбе, что не почувствовала, как обычно бывало, приближения дартхари.
Его высокий холодный голос, казалось, заморозил даже воздух вокруг. И юноша, сжимающий мой локоть, немедленно отпустил его и выпрямился.
А потом он обернулся и наклонил голову, сказав:
– Отец…
В тот момент я открыла рот от удивления. Этот жуткий хам – сын дартхари?! Какой кошмар.
Вожак сделал несколько шагов вперёд, остановился и с размаху треснул Лорана по лицу так, что юноша немедленно упал.
Я охнула, а из глаз моего нового знакомого брызнули слёзы.
– Если ты ещё раз подойдёшь к Рональде ближе, чем на расстояние в два шага, я публично выпорю тебя, Лоран, – дартхари говорил тихо и совершенно спокойно. – Если ты ещё раз посмеешь оскорбить её, я изгоню тебя из стаи, невзирая на то, что ты мой сын. Ты понял, Лоран?
Юноша встал и выпрямился, из последних сил пытаясь сохранить собственное достоинство. Правда, у него это не очень получалось.
– Да, отец.
– Неверный ответ, – глаза Вожака рассерженно сверкнули.
Лоран вздохнул.
– Да, дартхари, я всё понял.
– Хорошо. Тогда брысь отсюда.
Услышать слово «брысь» для любого оборотня – оскорбление, которому нет равных, ведь его обычно говорят кошкам… И поэтому я понимала, почему Лоран выглядел так, будто дартхари его как минимум жестоко избил. Сын Вожака, видимо, не привык к оскорблениям, в отличие от меня.
Когда Лоран удалился, я заметила, что дартхари по-прежнему смотрит на меня, и в его взгляде была напряжённость.
– Что он тебе сказал, Рональда?
– Я думала, вы слышали… – прошептала я, не в силах отвернуться.
– Нет. Но зная своего сына, я могу предположить. Вчера Лоран подслушал мой разговор с твоим отцом. Про него шла речь?
– Да, – я моргнула, с ужасом ощутив, что на глаза наворачиваются слёзы.
– Рональда, – дартхари вздохнул, – что тебя задело больше, скажи? То, что сделал твой отец, или то, что сделал я?
Я задрожала.
«Сделать волчицей»… Так говорили о девушках, которые становились женщинами. Это значило, что отец просил дартхари лишить меня девственности, говоря человеческим языком.
Некоторые оборотни считали, что слабым самкам полезно спать с сильными самцами – сила девушки увеличивается… Отец, видимо, думал, что я смогу обратиться, если дартхари…
Но вопрос Вожака… Что меня больше задело… О Дарида, от отца я уже давно не ждала ничего хорошего, но дартхари… Я боялась признаться даже самой себе, что всегда жду встречи с ним и на игрища хожу только из-за него.
Как это глупо…
Я вздохнула и опустила голову, не в силах ответить что-либо членораздельное.
Тогда он подошёл совсем близко, как тогда, в библиотеке, и, прикоснувшись кончиками пальцев к моему подбородку, заставил приподнять голову.
– Рональда, – сказал дартхари тихо, – постарайся понять своего отца. Он очень хотел бы, чтобы ты обратилась, но его предложение – не выход. Ты понимаешь?
Я кивнула.
– Что же касается меня…
Дартхари осторожно коснулся большим пальцем моей нижней губы, и я тут же потеряла способность дышать.
– Я просто считаю, что это неправильно, Рональда.
Я сглотнула.
– Но у вас много детей от совершенно разных женщин…
– Ты верно сказала, – он улыбнулся. – От женщин. А ты – девочка.
Кажется, у меня задрожала нижняя губа.
– Я, наверное, кажусь вам отвратительной…
– Ты ошибаешься. Никогда не берись судить о том, что о тебе думает кто-то другой, Рональда.
– А что думаете обо мне вы?
– Я думаю, – дартхари осторожно погладил меня по щеке, – что тебе нужно расти и учиться. Ты торопишь время. Никогда не торопи время, Рональда.
Вожак давно не стоял так близко ко мне, и теперь я изучала его лицо… в который раз. И каждый раз я находила там что-то новое…
Вот и сейчас я вдруг поняла – нечто общее было между дартхари Нарро и его первым советником, зорой Лирин, нечто общее в выражении глаз.
– Не торопить?..
– Да, Рональда. Время всё расставляет по местам. И лечит.
– Я тоже умею лечить, – буркнула я, наверное, ещё раз доказав Вожаку, какой на самом деле ребёнок…
– Верно, – он кивнул. – Вы с ним союзники. И когда-нибудь вместе вылечите одну очень хорошую девочку с большим добрым сердцем.
– Кого? – я нахмурилась. Дартхари улыбнулся.
– Тебя, Рональда.
***
Это был наш самый длинный разговор. И я помню каждое слово, каждое выражение его лица, прикосновение тёплых пальцев к моим губам и щеке.
Глупо, но эти воспоминания делают меня ближе к дартхари Нарро.
Так мне кажется, во всяком случае.
Эту мою тайну знает только Дэйн. Я всегда рассказывала ему абсолютно всё… впрочем, то, о чём не рассказывала, он всё равно откуда-то знал. Я стараюсь не думать об этом, но иногда, когда накатывает плохое настроение, я понимаю, что Дэйн – всего лишь фантазия, порождение моего сознания, а на самом деле его не существует.
Но в конце концов, так ли уж это важно? Засыпая каждый день, я знаю, что увижу своего друга во сне. И сон этот будет прекрасным, ярким и настолько настоящим, что я буду искренне счастлива там.
Дэйн ведь сказал, что правда – это то, во что ты веришь. И я верю в него… в нас.
– Почему ты приходишь не всегда, не каждый день? – спросила я однажды своего друга, когда мы прогуливались по лесу и плели венки из осенних листьев.
– Я прихожу тогда, когда нужен тебе, – ответил Дэйн. – Ты сама зовёшь меня. Просто не замечаешь этого.
Я действительно не замечала… Наверное, мой крик о помощи был настолько глубоко спрятан в душе, что его действительно никто не слышал, кроме Дэйна.
– Ты существуешь?
Он улыбнулся.
– Я – прошлое, Ро. Ты – настоящее.
Я не понимала, что это значит, но когда Дэйн взял меня за руку, подумала, что это неважно.
Прошлое, настоящее, будущее… Сон существует вне времени и пространства, не в прошлом и не в будущем, и в нашем сне мы были вместе.
Хотя иногда мне очень не хватало присутствия Дэйна в реальной жизни.
Я вздохнула и поёжилась, погружаясь в дальнейшие воспоминания…
***
Тогда шёл дождь. Он лил с самого утра, не прекращаясь ни на секунду. Под ногами противно чавкало, когда я сквозь сплошную стену из воды бежала к усадьбе дартхари за новой книгой, которую посоветовал мне учитель Карвим.
Я всегда любила дождь, потому что остальные оборотни, наоборот, предпочитают не высовываться из дома, в то время как с неба льют потоки воды. Мне нравилось, что на улицах деревни почти никого нет, а те, кто есть, смотрят не на меня, а под ноги, полностью игнорируя присутствие ненавистной жабы.
Мне в ту пору уже исполнилось шестнадцать. В Арронтаре начиналась осень, деревья облетели почти наполовину, и идти по такой погоде к усадьбе дартхари было не слишком приятно. Ветер задувал под юбку, ноги я промочила, а к концу своей прогулки ещё и носом начала хлюпать.
Вожака не было в усадьбе, хотя из самого Арронтара он не уезжал. Я разочарованно вздохнула, поднимаясь по лестнице в библиотеку – в такой холодный день мне хотелось его видеть, как никогда раньше.
Как оказалось, не одной мне.
В библиотеке я обнаружила Лирин и огромного, совершенно белого хати.
Лирин, как обычно, стянула свои волосы в пучок на затылке, и на фоне окна казалось, что на голове у женщины большая пушистая шапка. Это было бы смешно, если бы от её силуэта не веяло такой тревожностью, что я поёжилась.
Услышав тихий скрип двери, хати сразу же обернулся и негромко зарычал.
– Ч-ш-ш, Вим, – сказала Лирин, не отрывая взгляда от унылого пейзажа за окном. – Это Рональда.
Удивительно, но хати моментально замолчал, будто знал моё имя и кто я такая.
– Добрый вечер, Лирин, – поздоровалась я. – А это ваш?..
– Хати? Нет. Вим принадлежит Нарро.