Незараженные бессмертием

– Как утешать не знаешь? – взъелась она.

– А толку? Ты же не захочешь изменить свою жизнь, – продолжала Ира гнуть свою линию.

– На что менять? Я же тетка возрастная, – теперь Женя злилась на саму себя.

– Хм…, – попытка сдержать смешок не удалась Ире.

– И нечего смеяться, это ты можешь ждать принца, – к Жене вернулось желание накинуться на самодовольную особу, не спешившую войти в её положение.

– Мне 35. И цифра ничего не отнимает, – сообщила Ира собеседнице, уверенной в том, что возраст играет против женщины.

– Ты вообще уникальная. Не знала бы тебя, так подумала, что совсем юная девушка. Мне бы твою фигуру…, – Женя не могла отойти от личностных выпадов.

– Любая фигура хороша, – спокойно увернулась Ира.

– Особенно моя: бока, жир везде, где не надо. Легко говорить, что все красивы, когда сама имеешь то, о чем другие мечтают. Вот я и держусь хотя бы этого мужчины, – Женя перманентно возвращалась к самобичеванию, полагая тем самым снизить ощущение боли, причиненное ей мужем.

– Женя, не расставайся с ним, и ищи другого, – посоветовала собеседница, став немного дружелюбнее.

– Это измена, – угнетенная жизнью девушка покачала головой.

– Не спи с другим, а ищи. Увидишь лучшее отношение, порвешь со своим Олегом, – уточнила Ира.

– А с кем же он будет? – глаза подруги слегка расширились.

– Какая разница? – пришла Иринина очередь удивляться.

– Ты не привыкла заботиться о мужчинах, вот и не понимаешь, о чем я. Он уже привык, что я ему готовлю, стираю ему, – Женя видела в лице сидевшей напротив неё девушки оппонента, который норовит её задеть и поэтому стремилась это сделать первой.

«Она права. Я не знаю, что такое терзаться мыслями накормлен ли любимый, постираны ли его вещи. Мои отношения не длились так долго, чтобы сильно убиваться по причине бытовых хлопот, с которыми может столкнуться мужчина»: мысленно подтвердила правоту слов подруги Ира.

– А женщина Олегу нужна для этого? – она вновь отвернула от себя нападение.

– А для чего ещё? Повзрослей уже, – Женя вычитывала собеседницу, как малое дитя, не понимающее для чего нужен тот или иной предмет быта.

– А он тебя фотографирует? – перевод темы в новое русло сбил собеседницу Иры с толку.

– В смысле? – непонимание и негодование прочно сцепились внутри пострадавшей от мужа особы.

– В буквальном. Он фотографирует тебя в новых вещах? Когда ты находишься в ванной? Или может, вы куда-нибудь пошли, и он решает запечатлеть этот момент, – Ира не унималась и продолжала ждать ответ на важный, по её мнению, вопрос.

– Ты мыслишь, как ребенок, – сил вести беседу у подруги не осталось.

– За полчаса нашего с тобой общения, ты бросила в мой адрес массу замечаний. А собрались мы здесь из-за твоего синяка на лице. Так кто из нас неправильным путем движется? – Ира подвела итог разговора.

– Я живу, как большая часть взрослых, зрелых женщин, а не девчонок, меняющих наряды, коллекционирующих фотографии на память, – обида Жени ширилась, и она переносила оную на человека, не имевшего отношения к появлению трудностей в её жизни.

– Кому фото на память, кому отметины на теле.

Ира положила на стол деньги за чай, который не попробовала на вкус и вышла на улицу.

– Девушка, вы свободны? – не пропуская её в дверях, задал вопрос прилично одетый, но обладающей наглой миной парень.

– Очень занята, – ответила она с долей доброжелательности, решив не создавать проблем с незнакомцем, явно пребывавшим не в духе.

– Родители наругают, что так поздно шляешься по барам? Ладно, прости, беги домой. Нечего так рано бегать по таким местам. Успеешь, – в поисках сговорчивой особы, он удалился вглубь ночного заведения, куда стекаются боящиеся одиночества люди. Слишком взрослые. Слишком уставшие.

Придя домой, Ира удостоверилась, что в холодильнике достаточно фрукт и рыбы, и приняла решение посвятить неделю заказам. Лето за окнами манило. Оно было не первым летом, которое не могло отправить одинокую женщину искать приключения.

Улучив полчаса свободного времени, она решила приласкать вниманием дневник с бордовой обложкой. На его страницах продолжилось общение с мужчиной, несколько раз увиденным во сне. Но довольно размытым был его образ. Черты лица были неразличимы. Разве что можно было прикинуть навскидку средний рост и оценить крепкое и гармоничное телосложение. Его одежда соответствовала прошлым столетиям. История мужского костюма не была известна Ире доподлинно, потому определить век представлялось хоть и возможным, но требовавшим тщательного поиска занятием. Одежда была меньшим, что могло заинтересовать её в образе незнакомца. В нем имелось что-то грандиозное. Вот только не находившее словесного пояснения. Она без размышлений облачила иллюзию в слегка материальные черты и продолжила игру с письмами, адресованными несуществующему человеку. В руке ожил карандаш. Листы дневника стали покрываться неровным почерком. Она не старалась преуспеть в каллиграфии. Суть. Смысл. Слова. Вот на что было обращено внимание.

«Тебе.

Я нередко задаюсь вопросом, каким ты должен быть. Что может выступить мерилом твоих качеств. Что побудит искать тебя. Порабощенные половым инстинктом жаждут встречи. С кем-то. С партнером. С тем, кто удовлетворит ряд непритязательных потребностей. Не об этом речь. Личность не ищет кого–то, а следует полагающимся ей путем, подразумевая, что может совпасть в направлении с тем, кто движется по тому же маршруту. Мой человек – путник, следующий путем познания: себя, мира, запределья. Того, к которому мы неизменно приближаемся и шагнем на его территорию. Но здесь можно успеть обрести спутника. Вот только каким он должен быть? Он не должен. Он просто формируется в процессе жизни. Растет над прежним достигнутым уровнем. Он развивается. Он не оборачивается. Конечная цель предопределяет вечность.

В этом процессе не важен пол. Здесь первенство отдано душе. Есть ли риск у путника? Одиночество вполне способно стать спасением от утопления с теми, кто так и не научился воспарять над пресной обыденностью иллюзорного мира, обреченного на конец. 

Ты такой же одинокий, как и я».

Глава 8

Волны качали судно. В лицо бил ветер с каплями морской воды. Вдали он видел длинные волосы, струящиеся по обнаженной спине девушки. Она медленно погружалась в воду, предоставляя ему возможность запечатлеть в памяти изящные линии.

«Я могу сцепить пальцы на её талии»: отметил он, не заметив, что совершает движения рук в воздухе, словно кого-то пытается коснуться. Лоэн всматривался вдаль. Пара моряков застыли неподалеку: странный мужчина щедро платил и его причуды, хоть и напрягали их, но позволяли спокойно выполнять заказанные им услуги. Экзотическая красота островов обещала разнообразить ощущения Лоэна. Но он проделал огромный путь не ради созерцания дивной флоры: его интересовали черепашьи панцири. Во Франции сей материал высоко ценился и в сочетании с перламутром и драгоценными металлами превращался в предмет искусства. Потребности в добыче панцирей и их сбыте ради выгоды у Лоэна не имелось, но поводом для путешествий они вполне могли послужить. Плавание на корабле было утомительным, но он жаждал смены обстановки. Кроме того, мореплавание было чревато гибелью. В том числе и у берегов Каймановых островов. Нередко у Большого Каймана разбивались судна. Лоэн знал об этом. После того, как Христофор Колумб* открыл Кайманы в 1503 году, к ним направлялись не только мореплаватели, такие как Фрэнсис Дрейк, но даже члены королевских семей.

Де Буар предпочитал не убегать от риска. Он был вынужден стать странником. Искать по свету ответы на вопросы. Обогащаться знаниями. Справочники, которые он писал, уверенно заполняли внушительных размеров комнату, выделенную под библиотеку. Его экспедиция на острова совпала с началом формирования постоянного поселения на Большом Каймане в 1730 х годах. В планах де Буара не было миссионерских задач, но кое в чем он помог обживающим остров людям. Контингент, решивший обосноваться на островах, представлял собой веселую компанию. Среди первопроходцев были пираты, утомленные морскими победами и поражениями, обычные рабы, матросы, сумевшие уцелеть во время кораблекрушения. Имелось место и для дезертиров. Лоэн прибыл на остров на военном корабле из флотилии английской королевы и серьезной угрозе не подвергался. Он и не страшился. Природный талант находить общий язык с любым представителем социума позволял Лоэну не только ликвидировать настороженность и потуги к конфликту, но и даже позволял вычленить полезную информацию из самого банального разговора. Измученные штормами и страхами пираты делились с внимательным и тактичным французом тайнами своей насыщенной жизни. Они были польщены его помощью в создании мало-мальски приемлемых условий быта. Удивленные столь человечным отношением к тем, кто был отвергнут своей страной и даже близкими, они частенько задавали вопросы Лоэну. Богатый и чудаковатый господин не игнорировал посиделки у костра, которые частенько устраивали беглецы на острове. Он старался внимать их разговорам, но сам редко разделял беседы. Не выдержав давления интриги, в один из вечеров поседевший с жутко морщинистым лицом Франк проявил интерес к французу.