Княжна

ГЛАВА 1

Меня выбросило из сна. Внезапно рвануло из кровати, швырнуло, как тряпку, вниз. Потом завертело и все внутри отозвалось страшной тошнотой и головной болью. Ужас накатил лавиной и сознание угасло…

Очнулась от шлепка по лицу: — Очень удачно, очень. Ну что — очнулась? Прилетела, птичка? Давай, отблагодари уже меня…

Меня подняли и, не особо церемонясь, перетащили на что-то мягкое. С трудом разлепила глаза — все двоилось и плыло. Кто-то схватил меня за подбородок и повернул вбок, потом обратно. В голове будто граната взорвалась… Я застонала и крепко сжала веки, пережидая боль.

— Птичка, очнись же, наконец! Пора отрабатывать. Да смотри же на меня! — Меня похлопали по лицу. С трудом сфокусировала взгляд — молодой мужчина склонился надо мной, упираясь одной рукой в кровать возле моей головы. Светловолосый, выражение лица не передать — просто сразу поняла, что ничего хорошего меня не ждет.

— Кто вы? Где я? — спросила, еле оттягивая голос. Мне было плохо, очень плохо. Вся боль сконцентрировалась в висках. Казалось, что там болит даже кость. Пульс долбил молотком, разрывая изнутри черепную коробку.

— Не важно. Ты мне должна — жду почти два часа. А тут ты такая — совсем готовая. У меня не так много времени. Приступим, цыпочка? — Он сильно сдавил мою грудь рукой. Боль почти ослепила, вспышкой накатила паника и я, заорав дурным голосом, рванулась с кровати, пытаясь отбросить его от себя коленями и руками. Мужик взвыл, кулак летел мне в лицо. Мир вокруг взорвался фейерверком и исчез…

Приходила в себя урывками. Темно, больно, непонятно… Сердце застучало, как бешенное, когда вспомнила… страшно… Но сейчас рядом не было никого — я одна. Постаралась успокоить дыхание, унять поднимающуюся панику и понять, что именно так сильно болит. Лицо стянуло, как скотчем, между глаз — тупая боль. Прислушалась к другим ощущениям — тянуло живот и внизу жгло, как огнем. Попыталась поднять руку к лицу и от очередной волны боли потеряла сознание.

Следующий раз очнулась, видимо, от звуков. В помещении закричали, послышался какой-то грохот, потом хлопнула дверь. Попытка повернуть голову опять закончилась головокружением и погружением в темноту…

Голоса раздавались возле меня, бубнили, вскрикивали. Постепенно я начала различать слова:

— … сразу сказал, что она мне не нужна.

— Это не повод так с ней обойтись. Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Как ты мог? Я сделал это для тебя, доверил ее тебе, был уверен в твоем здравомыслии…

— Я уже объяснял, что это сделал не я! Сколько можно?! Я поручил Алберту встретить ее и просто отправить обратно. Я не думал, что он так рассвирепеет. Она ударила его, вот он и…

— Она сопротивлялась насилию, хотя была совсем беспомощна после перехода.

— Она разодрала ему лицо и отбила пах. Он сказал, что просто хотел наказать ее, но потом возбудился и не смог остановиться — девка оказалась совершенно голой.

— Это не девка, сын. Это была мать твоих будущих детей и моих внуков. Теперь это человек, который возненавидит тебя всей своей душой и смысла в том, чтобы и дальше задерживать ее здесь, я не вижу. Вылечим и отправим обратно. Всему есть предел. Моему терпению тоже. Я лишаю тебя наследства, титула ты лишишься с моей смертью — он перейдет к новому хозяину состояния, — устало и обреченно звучал глухой голос.

— Ты знал, что у меня сейчас есть Алисия! Что мне вообще не нужна жена! Зачем ты затеял все это? Ты думал, что я увижу ее и впечатлюсь? Да я вообще не терплю брюнеток! А эта еще и толстая, а страшная, как…, - обладатель молодого голоса чуть не поперхнулся от избытка чувств.

— Твой образ жизни, то, как ты меняешь своих пассий… Алисия просто немного хитрее других, а так — это просто череда смазливых искательниц титула, а то и просто шлюх. Я же говорил — твоей судьбы не было в нашем мире. Были варианты, из них святые отцы выбрали в другой реальности лучший, идеальный — эту женщину. Она и не может сейчас быть красивой — сломанный нос, гематомы, отеки. Она не толстая, просто не заморенная голодом и не затянутая в корсет. И волосы у нее роскошные. Ты как будто и не глуп, но сейчас ведешь себя странно, как капризный ребенок. Сейчас речь не о наших отношениях — речь о твоем будущем. Ты хоть понимаешь, что это Предназначение? И я опять спрашиваю тебя — может, ты еще передумаешь? Может быть, когда мы все ей объясним, она сможет простить тебя…, - обладатель тоскливого, усталого голоса все пытался достучаться до сына, уговорить его.

— Исключено. Она мне противна. Она осквернена, грязна, отвратительна. Даже под страхом лишения наследства я не соглашусь. Есть, в конце концов, наследство матери. Я проживу и с ним. Извини, мне пора. — Звук твердых, четких шагов удалялся.

Дверь скрипнула и установилась тишина. Послышался тяжелый вздох, шорох, скрип кресла и тихий плач мужчины, который он пытался подавить и не мог… Я шевельнула пальцами рук. Они слушались, но правая жутко болела. Попыталась поднять веки — получилось, хотя и с трудом. Ага — отеки же и гематома. Крутить головой не стала — помнила, как больно было и тошнило — сотрясение мозга? А еще… изнасилование. Я не помнила об этом ничего и пока ничего не чувствовала по этому поводу. Тупое, странно-отстраненное отношение к этому факту…

Боли внизу живота не было, осознание происшедшего придет потом, я понимала это. Сейчас думать об этом не хотелось. Я представила себе, как выгляжу и вяло подумала — как я теперь выйду на сцену? Хотя, какая сцена? Я не дома, вообще не понятно где — комната была мне не знакома. Высокие витые столбики поддерживали над кроватью ткань, задрапированную живописными складками, спадающими вдоль углов кровати. Плетеные шнуры с кистями подхватывали и придерживали тяжелые, шитые золотом волны. Мозг безо всяких чувств отметил красоту драпировки. Чтобы увидеть больше, мне нужно было повернуть голову. Осторожное движение повлекло за собой дурноту и я закрыла глаза, пережидая, а потом, просто полежав немного, снова уснула.

Опять пришла в себя совсем не так, как прежде. Просто открыла глаза и уже не чувствовала тошноты и одуряющей боли во всем теле. Усталость… просто сильная усталость. Правая рука поднялась легко, хотя и чувствовалось какое-то неудобство — она была в повязке от кисти и почти до локтя. Тихо просыпался страх — пальцы… могли пострадать пальцы и кисть, многое зависело от того, насколько свободно она двигается. Замерев, вспомнила, что я тогда дико кричала… связки… Сделала глотательное движение — горло немного болело. Голова как будто соображала нормально. Во всяком случае, я помнила свое имя и фамилию, место работы в Москве, а также адрес проживания. Что там еще спрашивают врачи в таких случаях? Какой сегодня год и месяц? Проблема была в том, что адекватно осознающая себя я, находилась непонятно где и в совершенно истерзанном виде. Слегка прокашлявшись, проговорила то что думала, прислушиваясь к звучанию голоса:

— Полная задница. За что мне это?

Голос звучал привычно, сразу же услышала ответ:

— Госпожа, вы пришли в себя! Сейчас доложу хозяину.

Я с удивлением обернулась, услышав, как странно меня назвали. Ко мне обращалась молодая женщина, одетая, как служанка в старину — длинное платье, белый передник и чепец на голове, полностью закрывающий волосы. Она быстро вышла из комнаты, а я осмотрелась. Роскошь — одно слово, которым можно все передать. Я и сама любила классический стиль, поэтому моя небольшая квартира стараниями родителей была отделана и обставлена в стиле современной классики. Но здесь это было что-то… Каждая вещь требовала внимания, любования ею. Ковры, занавеси, легчайший тюль, кресла, бюро, резной табурет около него, пузатый комод на высоких резных ножках, приставные столики с роскошными высокими вазами — все указывало на не просто достаток, а на бесстыдное, вопиющее богатство. Парча, бархат, позолота… мягкие, не напрягающие цвета тканей и отделки. Опустила глаза — меня укрыли легким одеялом, руки уложены поверх, а вот под одеялом на мне ничего, похоже, не было. Грудь прикрыта, но если придет этот хозяин, я все равно буду чувствовать себя неловко. И страшно… кто войдет?