Страница 1 из 8
"Истерзанные Души" - одна из самых ярких и лихо закрученных повестей, когда-либо написанных несравненным Клайвом Баркером. Одновременно жестокая и эротичная,
брутальная и удивительно красивая, онa переносит нас в сердце легендарного "первого города", известного как Примордий, место политических потрясений, страстных
встреч и удивительных актов трансформации.
На границах этой экстравагантной истории скрывается древнее существо, известное как "Агонист", которое принимает мольбы избранных "Просителей", превращая
их при помощи сочетания искусства, магии и боли в аватаров насилия и мести.
История начинается, когда наемный убийца по имени Зарлз Крайгер совершает обычное убийство по найму. Этот поступок приведет его к двум встречам, изменившим
его жизнь: одной с дочерью его жертвы, другой с самим Агонистом. Именно это соединение человеческого и нечеловеческого стоит в центре этого, мгновенно
захватывающего творения.
С большим знанием и таким же большим развитием "Истерзанные Души" расширяются, чтобы стать портретом самого Примордия с его иерархиями, его скрытыми тайнами,
его изменчивой структурой власти и - что наиболее важно - его неизгладимым характером. Идеальный пример того, что Баркер называет "фантастикой", "Истерзанные
Души" - это нечто действительно особенное, история, чей творческий охват и чистая повествовательная сила очевидны на каждой странице...
Клайв Баркер
" ИСТЕРЗАННЫЕ ДУШИ:
легенда Примордия "
Книга первая
Тайное лицо бытия
I
Он – инженер человеческой плоти, создатель чудовищ. Если Просители взывают к нему в нужде, желая трансформаций, зная, какую боль придется претерпеть – он примет их. В его руках они обретут извращенную красоту, их тела невообразимо изменятся.
За долгие годы, даже столетия у него накопилось много имен, но мы станем звать его самым первым: АГОНИСТ.
Где найдет его Проситель? В «пылающих местах»: пустынях, например. Иногда он появляется в бреду наших воспаленных городов - там, где любовь, надежда и вера выжжены отчаяньем.
Он ступает легко и тихо, сопровождаемый только слухами. Ждет, пока те, кто взывал к нему, отыщут его.
Проситель является, но не становится жертвой. Нет никакого насилия – до тех пор, пока человек не откажется от собственной плоти. После – с началом работы, наступает пора сожалений. Правда в том, что часто Просители молят Агониста убить их, а не продолжать трансформацию. Слишком больно, говорят они, когда его скальпели и горелки вгрызаются в плоть в хирургическом кошмаре. Однако за все время своих странствий он лишь раз даровал смерть тому, кто передумал – человеку по имени Иуда Искариот: тот так скулил, что Агонист повесил его на дереве. Над остальными он работает, невзирая на жалобы, день за днем, ночь за ночью. Возвращается к трудам, когда их плоть заживает - для нового этапа операции.
Иногда Агонист проявляет милосердие и облегчает боль. Например, поет Просителям. Говорят, ему известны все колыбельные – на всех земных языках - песни зыбки и груди, чтобы утешить мужчин и женщин, которых он превращает в образы из кошмаров. Если по какой-то причине Проситель особенно ему нравится, Агонист может причастить его – кусочком нежной плоти, срезанным одним из острейших скальпелей, лоскутком с внутренней стороны своей губы или бедра.
Согласно легенде, на свете нет лакомства приятней или изысканней. Кусочек этой плоти на языке поможет Просителю забыть все творящиеся с ним ужасы и дарует ему неземное блаженство.
Он успокаивается, а Агонист продолжает работу: режет, скрепляет раны металлом, прижигает, клеймит, растягивает, искажает, трансформирует.
Иногда он приносит созданию зеркало, чтобы показать, чего они достигли. Иногда говорит, что хочет поразить его, и Просителю в мареве боли остается гадать, во что же Агонист его превращает.
II
Агонист создает шедевры.
Сотворение новой плоти – Первое Искусство, утверждает он. Деяние Бога, вдохнувшего жизнь в материю. Агонист верит в Творца, молится Ему утром и вечером, благодарит за мир, в котором столько отчаянья и жажды мести, что люди находят его и просят наделить их чудовищным совершенством.
Очевидно, Богу по нраву дела Агониста – за две с половиной тысячи лет под луной – время, что он занимается священным искусством, ему не причинили вреда. На самом деле, он процветал.
Некоторые люди, побывавшие под его ножом, как, например, Понтий Пилат, оставили след в нашей истории. Другие – нам неизвестны. Он преображал королей и гангстеров, архитекторов и актеров-неудачников, женщин, которых обманывали мужья – эти желали нового облика, чтобы поприветствовать изменников на брачном ложе, учительниц, парфюмеров, угольщиков и дрессировщиков собак. Он внимал могущественным и ничтожным, аристократам и простолюдинам, пока их намерения были чисты, а молитвы искренни.
Кто же он, Агонист-художник, странник, инженер человеческой плоти и костей?
В действительности, никто этого не знает. В Ватиканской библиотеке хранится богомерзкая книга, «Трактат о Божьем безумии», написанная кардиналом Гаиллемой в середине семнадцатого столетия. В ней говорится, что в описание Творения в Книге Бытия закралось несколько ошибок, одна из которых важна для нашей истории: на седьмой день, утверждал кардинал, Господь не отдыхал. Вместо этого он продолжил творить, погрузившись в фугу - в экстазе от минувших трудов. Но существа, порожденные его усталостью, не были зверями, что населили Эдем. За один день и одну ночь, блуждая среди красот нового мира, он создал формы, не обладавшие прелестью его прежних творений. В них, разрушителях и демонах, не было гармонии, присущей созданиям первых шести дней.
Одним из этих существ, утверждает кардинал, и был Агонист. Вот почему он может молиться своему небесному отцу и ожидать, что тот услышит его. Он, по словам Гаиллемы, дитя божье.
Нет сомнения, что Агонист служит господу, пусть и извращенным образом. Годы и столетия он отвечал на бесчисленные молитвы слабых - просьбы избавить их от бессилия.
Слова могут меняться, от случая к случаю, но значение остается прежним:
О Агонист, темный спаситель, найди мне образ в кошмарах моих врагов. Да будет плоть моя глиной, из которой ты изваяешь их ужас, да превратится мой череп в колокол, чтобы услышали они похоронный звон. Даруй мне песню, которая станет их плачем, чтобы проснулись они, когда я запою у подножия их кровати.
Низвергни, уничтожь, измени меня.
А если не можешь, Агонист, оставь в грязи, смешай с прахом и пылью.
Ибо я хочу стать их ужасом или забыться.
Выбор за тобой, господин.
Книга вторая
Ассасин измененный
I
Примордий возник задолго до любого великого города, исторического или легендарного. Действительно, согласно многим источникам, он старше их всех. До Трои, до Рима, до Иерусалима был лишь Примордий.
До недавних времен им управляла династия императоров, чье долгое пребывание у власти привило им жестокость, перед которой меркли худшие пороки римских цезарей. Например, император Перфетто XI, в чьих руках Примордий находился шестнадцать лет – до Великого Мятежа - соединил в себе все болезни ума и духа. Он жил в несказанной роскоши, во дворце, который полагал неприступным, не заботясь о двух с половиной миллионах своих подданных.
В конце, это привело его к гибели.
Но ни к чему забегать вперед.
II
Сначала я расскажу вам о Зарлзе Крайгере из городских трущоб. Ребенком, он часто ел в вомитории, где, как и в древнем Риме, лучшие блюда, извергнутые устами богатых и пресыщенных, за гроши покупали бедняки, дабы употребить – во второй раз. На счастье Крайгера, эта нищая жизнь его не убила. Странно, но испытания, которые превращали других людей в собственные тени, закалили Зарлза. В тринадцать лет он был крупнее своих старших братьев. Он отличался не только силой, но и кое-чем еще: ему было любопытно, как работал механизм огромного растленного города – его дома. Зарлз знал, что, не изучив яму, в которую угодил, не сможет из нее выбраться.