Драгоценное наследие

При этой мысли Эстэл обдало волной неожиданного гнева, который накатил на неё абсолютно неожиданно. Малышка Адель сражалась с разбойниками, в два раза больше её самой, и умерла в бою. Мать Эстэл не оценила бы этого. Никогда. Интересно, пережила ли сама Элеонора то, что перенесла сегодня Эстэл? Имеет ли она право и дальше судить о жизни, так и не познав смерти?

И как теперь Эстэл отнесётся к её словам?

Почему-то, теперь все убеждения, внушаемые матерью с ранних лет, казались призрачными отголосками прошлого, которого Эстэл уже не вернёт. Она больше не сможет думать, какие перчатки ей надеть к платью, когда ей всегда будет чудиться кровь на ладонях. И она её уже не отмоет, даже если сотрёт кожу.

Эстэл вздохнула и откинулась назад на валун, обессиленно запрокидывая голову. Она мечтала, чтобы этот день закончился.

По возвращению, королева Ротадия была в ужасе и гневе одновременно. Она подняла на уши стражу и отправила обыскивать леса, назначила патрули. Но на недовольство Эйлал, она так и не сказала им, что это может быть связано с недавними бунтами, даже не затронула эту тему! Словно их это вообще не касалось. Но не после того, как их почти убили. Так думала девушка. Во-первых, те люди не выглядели как разбойники. Их было много, и они явно оказались на этой дороге не случайно. Перед тем как сжечь тела, Дариэль сорвал с одного трупа плащ, в нижнем угле которого был знак.

ƥƥ

Сейчас Эйлал как раз смотрела в тетрадь, где и нарисовала этот символ.

Поэтому Эйлал думала, что те люди поджидали именно их. Пока её друзья лежали в лазарете, под постоянным наблюдением врачей, пока те тряслись, делая всё, чтобы скорее вылечить наследников, она тоже должна была что-нибудь делать. Тяжело вздохнув, девушка опустилась на стол. Дэтсё, Вэнон, Маюра и Танаэль были в стабильном состоянии. На днях она даже заглянула ко всем в лечебницу.

Лучше всего себя чувствовал Вэнон, что жаловался на слишком большую опеку. Брюнет никак не воспринимал сквозную дыру в плече как ранение. Маюре и Танаэлю не разрешали вставать с кровати, а Дэтсё и вовсе запретили шевелиться. Потому, тот мог только крутить головой, когда его заходили навестить. На восстановление у него ушло больше сил, чем у кого-либо. Говорил он слабо, бледная кожа казалась прозрачной. Под глазами залегли глубокие тени, выдававшие его усталость.

Чаще всего в лазарете, на всеобщее удивление была Эстэл. В тайне. Она приходила по ночам, когда другие уже спали. И больные не были исключением. Врачи не раз говорили ей, что она может навестить их, когда те не будут спать, чтобы поговорить и спросить о самочувствии. Но Адаманта на корню прирезала все слова лекарей. Перед сном та приходила, и медленно шла между койками, наблюдая как у спящих размеренно поднималась грудь или проступал румянец. Доказательство, что те живы.

И что сегодня не будет новой смерти.

Эйлал направлялась в библиотеку. Проведя несколько бессонных ночей, обдумывая новую информацию, та пыталась прийти к какому-нибудь логичному умозаключению. Тот символ не давал ей покоя, заставляя задуматься. Могло ли это иметь что-то общее с бунтами? Или, это было преступной группировкой, уже встречавшейся в истории? Вопросов становилось всё больше, но ответы так и не находились. Хоть что-то должно было проясниться, если она будет искать!

Девушку заставил остановиться голос за поворотом. Теперь она всегда прислушивалась, стоило ей услышать хоть что-то подозрительное.

— Дариэль, мне это не нравится.

— Королева Ротадия, охрана в главном замке самая лучшая. Эту крепость не взять.

— Но моя дочь и остальные не будут сидеть на месте… Вечно прятаться не выйдет.

— Что вы хотите этим сказать?

— Бунты, что разгорались недавно… Вы слышали о них?

— Да, слышал.

— Я выражусь так. Это не просто жалкие недовольства.

— Королева? Нам есть о чём беспокоиться?

— Пока нет… Дариэль, прошу. Следите за наследниками. Они — будущее Ларадеса.

— Я понимаю, королева.

Эйлал еле заметно выглянула из-за угла. Королева вздохнула. Она выглядела уставшей, даже платье было мятым, но об этом она сейчас не думала. Дариэль, что стоял рядом был таким же помятым и уставшим. И чем он занимался, что так утомился? Брюнет вздохнул. Королева попрощалась и пошла вперёд по коридору, держа голову ровно, хотя Таласия уверена, что та хотела её понурить.

Дариэль стоял на месте, задумчиво глядя в пол. Словно вспомнив что-то, тот поморщился, и потёр лицо руками, пытаясь убрать эту болезненную бледность. Эйлал закусила губу. Может быть, Дариэль что-то знал? Он не имел права скрывать. Но стоило ли спрашивать? Он мог рассказать королеве, что она знает то, чего ей нельзя знать. С другой стороны, не задушат же они наследницу Аквамарии во сне?

Эйлал лихорадочно думала, а Дариэль в это время сделал несколько порывистых шагов в противоположную сторону. Понимая, что может упустить его, Таласия спонтанно выбежала из-за поворота.

— Профессор!

Брюнет остановился, удивлённо поворачивая голову. Увидев Таласию, тот поражённо забегал глазами по её лицу. Девушка смутилась. Скорее всего, мужчина спрашивал сам себя, как долго она там стояла, и что могла услышать.

— Леди Эйлал? — Попытавшись нацепить безразличное и как обычно надменное лицо, Дариэль повернулся, сцепив руки в замок за спиной. Как только тот выпрямился, стал куда выше Таласии и девушка поморщилась.

— Я… я слышала, о чём вы говорили. О бунтах в Аквамарии, Рубинии… Вы ведь считаете, что-то нападение не случайно? И потому королева так серьёзно испугалась!

— Леди Эйлал, всё, что я вам скажу это то, что это не ваше дело.

Таласия часто заморгала. Надменное лицо Дариэля взбесило её. Он вёл себя так, словно разговаривал с ребёнком! И словно совсем не воспринимал в ней важного человека, который должен был знать о происходящем. Девушка закусила щёку изнутри, сжимая в руках свои записи.

— Всё, что должно вас волновать, это как охмурять мальчиков на балах, и вести себя в обществе.

— Вы разговариваете с наследницей трона Аквамарии, и мне лучше знать, что должно меня волновать.

На миг, лицо мужчины презрительно исказилось, словно ему было противно слышать её писклявый голос, а сама она была бельмом на глазу. Глубоко вздохнув, он повёл плечами. Набравшись смелости, Таласия сделала несколько шагов в сторону, встав вплотную и гордо смотря снизу вверх на учителя.

— Вы, как историк должны знать о восстании 140-х.

— Что?

Лицо брюнета исказилось в шоке. Распахнутые глаза, испуганно поднявшиеся брови. Всё выдавало в нём ужас, что словно поглотил его. Эйлал осенило. Она попала в яблочко!

— О восстании 140-х. И том, что история скрыла от нас что-то серьёзное! Я уверена, что бунты, происходящие сейчас, имеют к этому отношение!

— Таласия…

— И королева Ротадия тоже понимает это, потому она боится!

Её тираду прервали, схватив под локоть и дёрнув на себя. Таласия вытаращилась на брюнета, что смотрел на неё зло и яростно.

— Это не ваше дело! Не лезьте!

Сжав губы, девушка вырвала руку, делая шаг назад. Злость бурлила по венам, словно по ним тёк огонь. Хотелось наорать на этого человека. За всё. За все оскорбления, что тот произносил в её адрес, за всё то презрение!

— Я буду лезть!

— Вы просто глупая, жалкая девчонка, которая ищет способ самоутвердиться. — Поражённо вытаращившись, девушка не могла подобрать слов. Злость исчезла с лица мужчины, словно её и не было. Появилось лишь презренное выражение лица. Его надменный, ненавистный голос отдавался эхом по пустому коридору. — Наивная, слабохарактерная и наглая. Такая же, как ваш отец.