Страница 5 из 6
Отряхнувшись от собачьих слюней (брр, какая гадость!), я решил, что больше на участке осматривать нечего, и вернулся через огород к нашей частной пристани.
Разбежался и душевно плюхнулся в речку. Брызги разлетелись во все стороны, и вода сомкнулась у меня над головой. Какое же это блаженство!
Я, было, хотел уже принять свою обычную котрусовую форму, пока никто не видит, как кто-то с силой потянул меня за шкирку вверх.
– Эй! Что за нафиг! – возмутился я, когда кто-то вытащил меня на поверхность воды. – Я же купаюсь! – продолжал ворчать я, ощущая, как чья-то мёртвая хватка на моей холке ослабла, а затем и вообще пропала.
– Так, стоп, разве ты не тонул? – cпросил меня мой «спаситель», а точнее «спасительница», приятным бархатистым контральто. Его обладательницей оказалась красотка породы корниш-рекс с короткой густой шёрсткой рыжего цвета. Обычно представители eё породы лысые от кончика носа до хвоста, а тут такая симпатичная разновидность. Метис, наверное.
– Нет, просто решил искупаться.
– Ты очень странный, – удивилась кошечка. – Ну ладно, тогда наслаждайся водными процедурами, – сказала она и поплыла по направлению к берегу.
– Стой, а как тебя зовут? – крикнул я ей вслед.
– Синемон, можно Син.
– А я – Рембо. Мы ещё увидимся? – сделал я ход конём.
– Конечно, мы же соседи, – ответила киса и продолжила свой путь.
Я eщё поплавал минут двадцать и направился к пристани. Только я вылез из воды, как получил чем-то увесистым прямо в ухо.
Оглядевшись, я обнаружил, что это в меня врезалось погрызенное яблоко. Но ведь сейчас ещё не сезон, да и траектория падения какая-то странная. Будто бы его кто-то направлял.
И действительно, в нескольких метрах от себя я заметил источник яблочного ускорения свободного падения – кота-аборигена. У него была порванная, вероятно, где-то в боях мочка уха и пара царапин на морде. Небольшой коричневый ошейник всё же выдавал в нём домашнего питомца, а не бродягу, как я уже успел подумать.
– Сим..Сих… Сименон, – пытался выговорить непонятную околесицу местный.
– Может Синемон? – предположил я.
– Да, – обрадовался кот, но тут же насупился, увидев мою усмешку. – В общем, умник, она моя девушка. Сунешься к ней ещё раз…
– Что-то она про тебя не рассказывала, – не стал я дослушивать соперника.
– Я тебя предупредил, – угрожающе выгнул спину кошак и зашипел, как змея под прессом.
– Да, конечно. Катись, – сказал я и жестом велел реке обрызгать его, так, самую малость. Она, конечно же, послушалась меня, потому что мы, котрусы, можем управлять водой, ну, по крайней мере, той, которую видим, и немножко окатила кота приятной холодной водичкой. Только тот не оценил прелести водных процедур.
Вот воплей-то было, когда мой визави, мокрый и злой, в спешке покидал территорию, которую я теперь считал своей. Правду говорят, что земные кошачьи не любят купаться… Надо будет учесть это на будущее.
Глава шестая. Самый мёртвый цирк
Этой же ночью после осмотра дома, дождавшись, когда все заснут, я решил воспользоваться Заклинанием Мерцающего Когтя.
Когда меня перестало крутить и мотать в водовороте портала, я оказался в мрачном и безрадостном измерении. Первым, на что я обратил внимание, была гнетущая, давящая на уши тишина. Не слышно было ни голосов птиц, ни шелеста листьев, ни каких-либо иных звуков. А это всё точно должно было присутствовать, потому что я находился в лесу. Тёмном и мрачном, но всё же. Такое ощущение, будто какой-то великан накрыл эту землю огромным звуконепроницаемым куполом, отгородив её от окружающего мира.
Небо было серым, затянутым темными грозовыми тучами. Оно уныло просвечивало через ветви и листья деревьев. По траве стелился пока едва заметный и полупрозрачный туман.
И именно в этом злосчастном мире, что опять же тоже под вопросом, я ухитрился потерять Магический Скипетр Котрусов – древнейшее сокровище подводного государства Муррринии, которое в нашей семье передавалось из поколения в поколение. Вот как?! Как я мог его не удержать?! Я что, каши в детстве мало ел?!
Я был очень расстроен и абсолютно не знал, где искать пропажу. Всё, что оставалось, это просто идти вперёд, куда глаза глядят, в надежде, что семейное сокровище случайно попадется мне. Или даст о себе знать каким-нибудь образом. А что, откликаться на зов – это самое обыденное свойство муррринийских артефактов. Ещё бы знать, что нужно при этом говорить и как вообще всё это работает.
– Уху! – послышалось откуда-то сверху.
Я поднял голову на звук, да так и застыл на месте.
С ветки ближайшего дерева на меня смотрела сова с пожелтевшей от времени головой – черепом, на котором уже не осталось ни лоскута плоти. Мертвая, но каким-то чудом ожившая птица сверлила меня своими пустыми глазницами.
– Уху! – повторила она свой клич, расправила огромные крылья и парящим полётом ринулась на меня.
Я мигом спрятался под лежащее рядом поваленное дерево, а сова, полоснув острыми когтищами прямо над моей головой, полетела дальше. Будто бы не заметив моей пропажи.
Дальше я шёл с ещё большей осторожностью, стараясь пониже пригибаться к земле и передвигаться поближе к кустарникам. Мимо меня шаткой походкой прошёл оживший кабан, из спины которого росло нечто похожее на извивающиеся лианы, а затем я едва удрал от парочки точно таких же ёжиков. Мерзкие колючки едва не попробовали меня на зуб…
Так, озираясь на каждый шорох, я дошёл до полянки. И знаете, что я там увидел? Не поверите – заброшенный цирк шапито, утопающий в тумане.
– Помогите! – услышал я чей-то синтетический голос. Примерно таким разговаривали далеки в "Докторе Кто". – Спасите! Помогите! Прошу вас!
Мне, должен признаться, совсем не улыбнулась мысль спасать абы кого в лесу, населенном живыми мертвецами, да ещё и говорящего голосом робота.
А вдруг это ловушка?!
Поэтому я никак не отреагировал на эти вопли и продолжил свой путь. Я решил быстренько осмотреть опустевший на вид лагерь циркачей, чтобы понять, не находится ли там магический скипетр, который я так опрометчиво потерял. Задачей номер два было по возможности не впутываться в неприятности. Размечтался!
– Помогите! Помогите! Помогите! – все сильнее продолжал вопить невидимый кто-то своим неестественным голосом.
Я с неохотой понял, что ещё несколько минут подобных воплей, и моя операция сорвётся, потому что шум привлечет внимание всего леса. Оставалось одно – поскорее найти крикуна и надавать ему по ушам. Если они, конечно, у него есть.
Я пошёл на голос. Он слышался со стороны опустевшего и жуткого передвижного зоопарка. Почти все поставленные на тележные колёса клетки были пусты, у некоторых из них решетки были либо частично сломаны, либо отсутствовали вообще. На деревянных частях были заметны следы когтей и зубов.
– Куда же делись все звери? – мысленно спрашивал я себя. – Что здесь произошло? И какими вообще судьбами цирк шапито оказался в жутком лесу на затянутой туманной дымкой поляне?
Мои тягостные мысли были прерваны смутным ощущением опасности, и я почувствовал на себе взгляд чьих-то неживых (я интуитивно понял, что меня засёк кто-то из оживших) глаз. На меня немигающим пустым взором смотрела огромная панда.
Она сидела внутри большой, под стать ей, клетки, которая одна из немногих была в сохранности, поэтому мертвое животное не могло выбраться наружу. Оно сидело, обхватив лапами прутья решётки, и ритмично покачивалось из стороны в сторону. Тут бамбуковый медведь издал не то стон, не то хрип.
Сквозь его наполовину истлевшую шкуру полезли зелёные отростки, похожие сразу и на щупальца, и на побеги бамбука, разветвляющиеся на конце. Пока их было пять. Два росли из левого плеча, eщё пара прорастала прямо сквозь ладони существа, а ещё один – из уха. Я застыл на месте, не в состоянии даже пошевелиться, а не то чтобы убежать или дать отпор. И уже через несколько минут один из этих побегов, судя по листьям, пробивающимся на нём то здесь, то там, это были скорее они, чем тентакли, обвился вокруг моей шеи и под передними лапами, на манер шлейки, и стал затягиваться все сильнее и сильнее. Как лассо американского ковбоя вокруг очумевшего от его наглости мустанга. Затем меня поволокли прямо по направлению к клетке, где сидел их мёртвый чёрно-белый носитель.