Христианство. Католичество. Реформация

В заключении хотелось бы отметить: в какой-то степени к Реформации можно было отнести даже литургические реформы патриарха Никона в XVII веке. В любом случае, для такого «широкого» понимания Реформации надо найти некие «ключевые слова» или определить «главные понятия». Для протестанта они оказались бы немного иными по сравнению с католиками или православными. В других случаях мы могли бы заметить и много общего.

Глава VI

Некоторые определения сущности Реформации

Истинная реформация – это движение Духа от внешнего к внутреннему, – чтобы подчинить внешнее…

(1) «С Реформацией – писал в начале 40-х XX века Дитрих Бонхёффер – раскололось единство веры. Не потому, что так хотел сам Лютер. Для него самым главным было истинное единство Церкви. Но он под влиянием силы библейского слова познал то, что единство Церкви основано только во Христе, живущим в Своем Слове и Таинстве; единство не может быть основанным на политической власти. Тем самым Лютер сокрушил то устройство Церкви, которое было основано на Римской традиции. Только такой папа, который безоговорочно подчинился бы слову Библии, мог бы и стать пастырем объединенного Христианства. Но поскольку папа, привязанный к традиции, не мог подчиниться такому требованию, из-за этого и разрушилось единство христианское. Поэтому corpus christianorum (тело христиан) разделяется на свои истинные части: на Тело Христово (corpus Christi) и на мир. В Своей Церкви Христос управляет не мечом, а только Своим Словом. Единство веры находится только под истинным Словом Иисуса Христа»[101]. – Так о месте и значении Реформации говорит один из святых и самих известных мыслителей XX в.

Как было уже отмечено в другом разделе нашего исследования, к прямым мотивам Реформации невозможно отнести такие упрощенные и исключительные определения, как «раскол» или просто «критику» устоев средневековой Церкви. В кратком, но по сути глубоком предисловии переводчик и комментатор трудов Лютера Ю. А. Голубкин отмечает:

«если целью реформы является улучшение, совершенствование старого ради его жизнеспособности в изменяющемся мире, то Реформация ставит своей целью разрыв со старым, разрушение старого и созидание нового»[102].

С другой стороны, любое определение Реформации, выраженное нами одним словом, таило бы в себе некий узкий подход анализа. Говоря о Реформации, старая латинская поговорка подходит, как никогда: omnis definitio periculosa est[103]. Более того, любые упрощенные характеристики, состоящие из одного или двух слов (например, Реформация – это «раннебуржуазная революция») в то же время не могли бы выразить сущности и всего Христианства как религии. То же самое можно утверждать, говоря, например, о православии или о католицизме.

Ясно, – в этом мы уже смогли убедиться, – поводы и мотивы для Реформации были разными. Они включали как чисто духовные, так и политические, национальные, вполне возможно, и корыстные интересы. К тому же, «романтическое, идеализированное представление о любом реформаторе, прибывающем в город проповедовать Евангелие и немедленно склоняющем жителей к принятию Реформации, – отмечает проф. Мак-Грат, – должно быть оставлено как нереалистичное»[104]. Вообще, любой факт в истории получает свое истинное значение и свое место гораздо позже – с определенного расстояния, – подобно картине художника. Любая картина с расстояния смотрится лучше. После пяти векового пути и у нас выводы о Реформации могут оказаться более объективными, по сравнению с более ранними. Некоторые взгляды, из-за которых тогда раскололось земное, видимое единство Церкви, сегодня могут оказаться нелогичными и нелепыми.

Достаточно хорошо сохранившиеся архивные материалы о событиях Реформации свидетельствуют: дело Евангелия вокруг Лютера и его эпигонов в те времена было вплетено в политическое положение римско-германской империи, включая как отношения Папской курии с Карлом V-м, так и реальную опасность вторжения турок в Европу. Подобное положение дел между Евангелием и политикой наблюдается и в Швейцарии. Сам Цвингли оказывается во главе не только церковно-реформаторского движения, но и политического. По сравнению с Лютером, с его «ожидающей» и «послушной» позицией по отношению к светским властям, Цвингли самым конкретным образом желает объединить усилия в пользу Реформации. Он для этого тесно сближается как с советами швейцарских городов, так и с их войсками. Прямо скажем: он мечтает о победе Реформации даже во всей Европе(!). Факт смерти на поле боя при полном вооружении (1531 г.) подтверждает не только радикальность швейцарского реформатора, но и глубокие разногласия с Лютером – вождем более умеренных преобразований.

Кальвин уже принадлежит ко второму поколению реформаторов. Во время проведения реформ в Женеве он прибегает к еще более изощренным методам. Огромная систематическая работа над «Наставлениями в христианской вере» и многими другими духовными вещами, включая обширную переписку, ему, все-таки, не мешает быть прямым инициатором вытеснения старого про-базельски настроенного городского совета. – Он ведет постоянную, жесткую борьбу со своими оппонентами[105], а также учреждает некую «полицию нравов» в лице старейшин, запрещающую народу г. Женевы не только пиво, но и танцы. Все это совершается Кальвином «во славу Божию». Однако вряд ли такие методы распространения Реформации имеют связь с умеренными настроениями лютеранства: согласно Лютеру, в делах веры и совести необходимо действовать «лишь проповедью Слова Божьего».

Правда, и тут можно найти две оговорки. Первая связана с общим сознанием людей «темного средневековья»: то, что современному человеку кажется страшным и нелепым, в XVI веке считается еще как бы вполне «нормальным». Вторая оговорка могла бы относиться и к немецкой Реформации: в тех землях Германии, где победило лютеранство, люди других убеждений – католики, меннониты, баптисты – нередко, по желанию местных князей, были вынуждены покидать свои родные края и переселяться в чужие[106].

Третья яркая личность уже упомянутая ранее, – король Англии Генрих VIII. Будучи монархом, он действует еще более радикально, так сказать, в тесном переплетении своей личной жизни с общественной. Ясно одно, подобных примеров из той далекой поры религиозных войн достаточно как на стороне протестантства, так и католичества. Их мы можем отнести к личным, политическим и социальным факторам. Они могут быть дополнены чисто человеческими интересами, особенностями и слабостями. Однако такие примеры не могут выразить сути Реформации как таковой. Например: многое в поведении английского короля Генриха VIII похоже на поступки германского императора Генриха IV, когда он еще в XI веке выступает против папства по вопросу инвеституры и самовольно поставляет епископов, обойдя Римскую курию.

(2) Другой комплекс, вокруг которого мы могли бы определить сущность Реформации, мог быть связан с

а) «разрывом средневекового церковного символизма»,

б) с упразднением т. и. «злоупотреблений» в Церкви.

К «злоупотреблениям» AB относит: отказ причащать мирян в двух видах, запрет брака, посты, монашество[107], почитание святых, икон и реликвий, полномочия епископов вмешиваться в чисто светские, политические дела.

Перечень можно было бы продолжить и некоторыми другими пунктами. Однако вряд ли такая совокупность отрицания всех обычаев, традиций и т. и. «злоупотреблений» могла бы выразить сущность протестантизма как нового духовного движения. У нас просто создалось бы впечатление о протестантстве как все «отрицающем принципе». К тому же, многое, что во времена Лютера, Цвингли и Кальвина считалось «противоречивым» Евангелию, сегодня и протестантами воспринимается по-другому.

101

Dietrich Bonhoeffer. Ethik. – München, 1963. S. 100 u. 101.

102

Голубкин Ю. А. Реформа? Реформация? Революция? / Из любви к истине // Мартин Лютер. Время молчания прошло. Избранные произведения 1520–1526 гг. С. 259.

103

Любое определение – опасное. Лат.

104

Богословская мысль Реформации. С. 32.

105

Самое яркое из этой борьбы – сожжение известного врача и ученого Сервета 27-го октября 1553 г. Мигель Сервет (1511–1553) – испанский мыслитель, теолог и естествоиспытатель. Впервые в истории медицины он открыл малый круг кровообращения. С религиозной точки зрения Сервет был антитринитарием, отрицающим догмат ев. Троицы. Он также резко осуждал католическую и протестантскую церкви за применения насилия, отстаивал веротерпимость. – Яркое осмысление такого «деяния» Кальвина к 350 годовщине сожжения Сервета получило открытие памятного камня, состоявшиеся на месте горевшего костра в 1903 г. Текст надписи гласит немного наивно:

«Мы, с почтением и благодарением, будучи сыновьями Кальвина, нашего великого реформатора, осуждаем его раковую ошибку, которая была также ошибкой его времени. Согласно истинным основаниям Реформации и Евангелия, придерживаясь свободы совести, мы также воздвигаем этот памятник к искуплению [старых] грехов». – Цитата у: Kurt Aland. Geschichte der Christenheit. Bd. II. – Gerd Mohn, 1982. S. Ill. Курсив мой. – Cp. проблематику вопроса о Сервете у проф. Кайпер А. Христианское мировоззрение. Лекции по кальвинизму. С. 119–123.

106

Об этом свидетельствует по религиозным соображениям вынужденное переселение немцев и у нас в России. Так, «среди немцев, принявших с 1789 по 1796 годы приглашение Екатерины Великой поселиться на Украине, было несколько тысяч меннонитов. Еще больше приехало с 1803 по 1809 год, по предложению Александра I». Верующие немцы большими колониями скоро поселились у Поволжья, на юге у Черного моря, на Кавказе и пр. местах. – Дж. Эллис и Л. У. Джонс. Другая революция. Российское евангелическое пробуждение. С. 68.

107

Необходимо отметить, что Лютер выступал, в первую очередь, не против монашества как института, но против формальных обетов, совершаемых молодыми, жизнью неиспытанными людьми, не готовыми для иночества.