Неучтенный фактор

Мария стояла перед двумя многоквартирными домами под фонарем, и, прикусив губу, размышляла, так ли ей нужно появляться в том месте, но вспомнив теплое крепкое прикосновение руки Северуса к своему плечу на прощание, сделала шаг вперед.

«Площадь Гриммо 12»

Между двумя зданиями стало проступать еще одно. Причем не-маги из соседних не заметили никаких изменений. Потрясающее колдовство. Настолько мощное! Девушка сделала шаг вперед, намереваясь подняться на крыльцо по истертым каменным ступеням, не отрывая глаз от возникшей из небытия двери. Черная краска на ней потрескалась и местами осыпалась. Серебряный дверной молоток был сделан в виде извивающейся змеи. Ни замочной скважины, ни ящика для писем не было. Камины отслеживали, а потому такое путешествие было бы небезопасно для самого Сириуса.

Дверь поддалась легко. Ей был известен секрет, а потому никаких затруднений у Мари это не вызвало. В доме все еще пахло сыростью, пылью и чем-то гнилым, сладковатым. Ощущение — как от заброшенного здания, хотя летом они старательно убирали этот особняк.

Где-то неподалеку раздавался шум и шуршание, едва слышный разговор какой-то девушки и… Ремуса Люпина? По крайней мере, это извиняющий мягкий тон был присущ только ему. Змеиный дизайн неплохо смотрелся в подобной обстановке. Ее приход не заметили.

Мария решила сначала пройти в «свою» комнату. Она поднялась на третий этаж, стараясь не потревожить леди Блэк, спящую на своей картине. Вот и комната Регулуса, что свято охраняет домовик. Охраняет для нее. Приятно осознавать себя частью древнейшей истории. Приятно чувствовать себя значимой.

— Кто здесь? Гарри? — прошептала она в темноту, завидев темный силуэт у окна. Он обернулся.

— …Еще бы не тревожился, — проворчал Поттер сам на свое экспрессивное заявление. — Я ведь вижу глазами Сами-Знаете-Чьей змеи. Я не помню ничего из того, что делаю и где бываю. Но… я одержим им. Он овладевает мной. Я видел не только нападение на Артура Уизли.

— И ты решил? — Мария подалась вперед ровно настолько, что смогла прикоснуться кончиками пальцев его плеча.

— Я уйду. Я не хочу подвергать их всех опасности. Рон не говорит этого, но он, конечно же, меня избегает. А все эти жалостливые и сочувствующие лица. Если я их подведу…. Дамблдор скрывает от меня всякую информацию. Я пережил нападение дементоров, почти убил мистера Уизли, а все, что мне говорят — сиди и не двигайся!

— Да, продолжай, Гарри, — хмыкнула она, — продолжай винить себя. Продолжай жалеть. Ты же монстр. Ты же этого раньше не понял, Поттер?

— Ма-Мария? Ты о чем? — он позволил себе поднять взгляд выше. Похоже, Гарри был готов к самобичеванию, более того усердно им занимался. Но услышать в ответ от посторонних людей обвинения в свою сторону — нет.

— Знаешь, — еще громче заговорила Дюпен Чен, — Именно из-за этого я ненавижу преподавание. Ты спрашивал: почему бы не попробовать себя в этом. Вы все нечеловечески убеждены, что абсолютно правы во всем! И, конечно же, тебе не приходило никогда в голову, что у главы Хогвартса есть веские причины не делиться с тобой мельчайшими деталями своих планов? Лелея свои обиды, ты ни разу не задумался о том, что приказы Дамблдора никогда не приносили тебе вреда? Нет, — покачала она головой. — Нет, как все молодые люди, ты совершенно уверен в том, что только ты способен думать и чувствовать, ты один чуешь опасность, у тебя одного достанет ума проникнуть в замыслы Темного Лорда…

— Значит, он замышляет как-то использовать меня? — быстро спросил Гарри.

— Разве я это сказала? — вопросом на вопрос ответил Мария, праздно разглядывая свои ногти. — Послушай, Гарри, — Мари приобняла его за плечи, смотря прямо в глаза. На лице у Поттера отчетливо стали заметны темные синяки. Он не спал, кажется, несколько суток. — Оставайся на месте. Не предпринимай никаких безумных поступков. Как бы я ни была сторонницей таких вещей, в данной ситуации веди себя адекватно. Тебе не просто так это говорят.

Разозленной неопределенностью Гарри повалился ничком на изъеденное молью покрывало.

— Откуда тебе-то это известно?

Но характерное молчание должно было помочь ему вспомнить некоторые детали ее биографии.

— Ох, Мария, — подросток тут же подскочил вверх, — это же он, да? И ты здесь потому что…

— Потому что этот гребаный змеиный склеп самое безопасное место. И Он не хочет меня потерять. Ты прав. Но не думай об этом слишком сильно. Мне не нужна только твоя жалость. Ты боишься спать? Боишься своих кошмаров? Не пробовал окклюменцию?

— Окл..что?

Мари открыла свой чемодан и в отделе для книг вытащила потрепанный томик, по которому когда-то тренировалась сама.

— Защита разума. Между прочим, напрасно недооцененная вещь. Займись этим на досуге. А теперь марш из моей комнаты, — она повелительно махнула на дверь, и Гарри поспешил повиноваться.

— Спасибо…

***

В предпоследний день каникул группа подростков на попечении миссис Уизли вновь навестила больницу Святого Мунго. Гарри, уже бывавший там несколько раз уверенно ориентировался во всех этих коридорах и этажах. И в тот же день, ведя их в буфет на шестой этаж, Поттер обнаружил своего бывшего профессора защиты Локхарта в отделении для заклятий. А еще они увидели Невилла и его бабушку, навещающих родителей. Миссис Лонгботтом, выглядевшая чрезвычайно недовольной жизнью и Мария постеснялась высказать это даже мысленно, ханжой, попеняла внука в том, что тот не рассказывает каждому встречному о своих героях родителях. Для подростка это было обиднее всего. Его бабка не знала, что сочувствующие и понимающие люди уже давно услышали эту историю. И Невилл был вправе гордиться своими родителями наедине с собой.

Мария не прощание слегка приобняла нерешительного парня и шепнула ему слова утешения. Это не заменит ему душевного успокоения, но, возможно, придаст силы двигаться дальше. И поменьше слушать свою авторитарную старуху.

И лишь на следующий день произошло то, что заставило Гарри ожидать школу с ужасом, а Марию вновь открыться перед человеком, вполне могущим прожить и без этой информации.

— Гарри, дорогой, — голос миссис Уизли был слышен даже из коридора. Мария читала книгу, лежа на кровати, а мальчишки у себя были заняты особой шахматной битвой. — Можешь спуститься в кухню? С тобой хочет поговорить профессор Снейп.

Имя отца в контексте «ждет» заставило Дюпен Чен подскочить. От него вновь не было ни единой весточки после рождественского вечера. Наспех натянув черные зауженные джинсы, она стянула волосы в небрежный пучок и выскочила за дверь. Естественно, Поттер уже ушел первым.

— Знаешь, Снейп, — громко сказал Сириус из кухни, — я предпочитаю, чтобы ты не отдавал здесь приказов. Это мой дом, понимаешь ли.

— Я здесь по распоряжению Дамблдора, — Северус же, наоборот, говорил тише и ядовитее, — но, ради всего святого, оставайся, Сириус. Я знаю, ты любишь чувствовать себя…

— Папа!

Она влетела в кухню и бросилась в объятия своего отца.

— …причастным, — заключил он над самой ее головой.

— Мария? — столь неподдельное удивление в голосе Блэка только тогда навело Дюпен Чен на то, что хозяин блэковского особняка просто-напросто не в курсе их семейных заморочек, а Гарри действительно никому не сказал об этом.

— Сириус, кхмм, — мгновенно оценив расстановку сил, Мари все же решилась, что пора и ему рассказать чью дочь он приютил, — познакомься. Северус Снейп — мой отец. И если бы в свое время сменила фамилию, то стала бы зваться Марией Снейп.

— Я уже понял, — хмуро кивнул тот. — Мне нужен коньяк. Кричер!

Хах, знакомство все же прошло лучше, чем могло бы быть. Сириус проявил недюжую силу воли и выдержку и не проклял своего заклятого школьного врага. Возможно, в этом помог ему алкоголь. И репрессии в сторону Мари не последовало. Сириус назвал ее новым поколением мародеров, назло Северусу, и между строк звучало: он рад, что Мария подружилась с Гарри.

Блэк на удивление правильно понял желание двоих скрывать природу своих отношений и пообещал никому не говорить об этом. Сириус доверял Дамблдору и считал, что если сам директор, узнав шокирующее известие еще несколько лет назад, не сообщил о нем никому, значит, так было нужно. А вот Поттер был чрезвычайно расстроен тем, что у него будут дополнительные занятия в окклюменции с нелюбимым профессором Снейпом. Не переубедил его и тот факт, что о защите разума от влияния извне его уже предупреждала Дюпен Чен и упражнения в ее книге начали помогать.