Неучтенный фактор

Тут же посыпались поздравления с разных сторон, которые вскоре вновь перешли на насущные вопросы.

— Я и Невилл, похоже, единственные, кто не в курсе одной маленькой детали, — ухмыльнулась Джинни, устроившись у изножья кровати Гермионы. — Похоже, мой братец всё знал, иначе, я уверена, возмущался сильнее всех. Кто твои родители, Мария? Ты расскажешь нам после трёх лет совместной учёбы и дружбы?

— Ну, что же, возможно, хуже уже не будет, — Мари откинулась на подушку, приобнимая Луну за плечи. — Моя мать не-маг. Маггла, по-вашему. А отец… отец — Северус Снейп. Это проблема? — ведьма приподняла бровь, окидывая их внимательным взглядом.

Но Джинни ровно как и Невилл даже не возмутились. Похоже те двое и сами догадались обо всём. А сейчас хотели просто подтверждения своих догадок.

— Я рада, что ты нам призналась. Теперь понятно почему ты не боялась флиртовать с ним и напрашивалась на отработки. Круто! — воскликнула мисс Уизли, нарушая установившуюся тишину. — И если ты не хочешь, то мы никому не скажем.

— Мари, извини, ты мне нравишься, но профессор Снейп… он наводит на меня ужас. Зелья на шестой год я не возьму, — поёжился Невилл, чем рассмешил всех остальных. Но заявил, что её тайна это отныне и его тайна.

А потом в Больничное Крыло вошёл целый и невредимый Гарри Поттер и стало не до разговоров.

— Дамблдор сказал, что Сириус жив, но его не могут лечить в Британии. Пока он в доме Ордена — его состояние поддерживает Эммелина Вэнс, она целительница, но так долго это продолжаться не может. Никто не знает, что с ним. Он спит, и никакие чары на него не действуют. Они вообще думают, что он останется таким навсегда. Но, Мария, спасибо. Если бы не твоё заклинание…

— Всегда пожалуйста, Поттер. Я очень ценю семью и знаю, как дорог был тебе Сириус. Меньше всего я хотела, чтобы он погиб.

— Гарри, дружище, что сказал Дамблдор? — тут же вскочил Рон и со стоном опустился на кровать. Гарри сам сел от него сбоку.

— Всё было зря. Это всё было зря, — мгновенно помрачнел юный волшебник. — Он боялся, что Волдеморт меня прочитает и подчинит, а в итоге, наверное, сделал лишь хуже.

— Гарри, что ты несёшь? — нахмурилась Грейнджер.

— Пророчество. Оно могло бы быть известно мне уже очень давно. Ты никогда не задавал себе вопроса, почему Тёмный Лорд пытался убить тебя, когда ты был ещё ребёнком? — это спросил у меня Малфой-старший ночью. Ну, а я действительно не думал об этом. Директор знал всё. А теперь знаю я.

Гарри поведал друзьям всё, что случилось в кабинете, особо акцентируя внимание на событиях шестнадцатилетней давности.

— Так, что же было в том хрустальном шаре? Что сломало твою жизнь, Гарри? — Гермиона не стала тянуть книзла за хвост.

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…

— Что? Но, где твоё имя, Гарри? Почему все решили, что это ты? Почему это решил ОН?

— Невилл, я полукровка. Так принято считать. И он полукровка. Дамблдор сказал, что это мог быть и ты, но он уже выбрал себе противника. Не зная пророчество до конца, он уже пошёл этим путём.

— А если пророчество ложное? — тихо молвила Луна, выглядевшая на удивление задумчивой. И это действительно была здравая мысль. Для тех, кто изучал историю своей страны — а Луна знала, наверное, её лучше, чем сам Бинс, такое не могло не прийти в голову.

— Тогда бы об этом узнали… наверное. Директор же… Зачем его исполнять?

Можно было построить тысячи предположений, исходя всего из одного: «а если бы». Хотели свергнуть Лорда, хотели, чтобы он отвлёкся от своей первоначальной цели, боролись за власть, хотели… мало ли кто и что хотел?!

— Гарри, ты действительно думаешь, что докладчика, подслушавшего столь важное пророчество, просто пожурили и отпустили? — Мария старалась размышлять логически, потому, как эта тема ей категорически не нравилась своей зыбкостью и туманностью и потому что в этом была замешана её семья. — Поймите вы все, что с такой информацией никто бы никого просто так не отпустил. Если бы не было другой цели…

— Это какой ещё?

— Не знаю, например, вложить эту информацию в нужные уши.

Ведь логичнее всего было поступить именно так. Мария пока никого не обвиняла. Это было верным решением человека, ответственного за множество жизней и кто говорит, что она поступила бы не так же?

— Но зачем?

— Гарри, не будь как маленький. Это политика. Эта взрослая лживая жизнь, полная подлости и лицемерия. Возможно, не было бы этой войны, если бы не амбиции. Возможно, не вылилась бы она в геноцид, если бы не замшелые законы и плесневелые старпёры в Министерстве. Как считаешь, что ещё может разрушить образ адекватного, да жестокого, но здравомыслящего политика, как недостоверная информация о том, что он преследует младенца? Там никто не ведёт себя как монашки в борделе. Я читала газетные вырезки в комнате Регулуса. Признаюсь, даже если написанная информация была существенно подкорректирована, зерно истины было видно в политической программе Тома Риддла. Я ведь не ошибаюсь, и так звали сегодняшнего монстра? Его изменения были видны с годами. Его медленно травили и сводили с ума. Интриги волшебников против волшебников, которые вылились в геноцид.

— Ты… ты оправдываешь его? — ужаснулся Поттер.

— Нет, ни в коем случае. Но можешь ли ты гарантировать, что старушка Трелони, которая изрекла своё первое пророчество в грязном пабе и тут же попала в Хогвартс преподавателем, действительно произнесла пророчество? Можешь ли ты гарантировать, что это нужно было ей только, чтобы получить работу?

— Мария, ты хочешь сказать, что это Дамблдор…

— Нет. Не он. Или не он один. Ох, я не знаю, Гарри. Я запуталась. Это ж, блять, война. Разве кто-нибудь скажет правду? Послушай, мы вынуждены учиться на ошибках предков. Я хочу сказать, Гарри, вдруг и тебя теперь сводят с ума этим пророчеством? Знаешь, если в них не верить, они не сбываются. Почему бы тебе не пойти по этому пути?

Никто не проронил ни слова. Мария не ожидала, что её экспрессивная речь затронет хоть что-то в их душе, но, похоже, так оно и случилось.

— Маховики времени официально запрещены Министерством, — вдруг прощебетала Луна. — Папа считает это для того, чтобы работники Министерства могли сами ими пользоваться и исправлять свои ошибки в отчётах. Но, на самом деле, они запрещены, потому что невозможно изменить прошлое как бы ты ни старался. Оно уже повлекло за собой тысячи смертей, и тысяча судеб изменилось, потому что Пророчество было произнесено. Назад дороги нет.

Она была права. Полумна Лавгуд в своей особенной манере подтвердила то, что давило на семерых подростков в Больничном крыле. Назад не повернёшь, потому что слишком поздно. Остаётся только сражаться со всем миром, если хочешь выжить.

***

Они расстались как обычно после завтрака перед выходом из замка. Теперь Мари была не такой одинокой, как в прежние годы. Рядом с ней стояла Луна и держала в руках клетку с кроликом Банни, грызущим свою морковь. Прощание с Луной затянулось чуть дольше, чем следовало. По дороге из башни Рейвенкло девушки нырнули в тёмную нишу башни, чтобы прошептать друг другу в губы обещание обязательно увидеться летом.

А мимо проходили студенты, желающие ей приятного лета и отдыха. Почти весь ОД и небольшая группа, с которой она вломилась в Министерство. Это было приятно на самом деле. Осознавать, что ты больше не одинока.

Но она отправлялась домой через камин. И теперь вряд ли увидит остальных раньше сентября.

Первые несколько недель взаперти в доме были ужасными. Северус попросил её обмениваться совами с Луной реже, дабы за ними не начали следить. Сейчас у него очень зыбкое положение. Выходить по-прежнему было нельзя. Да Мария уже и не стремилась. Детские развлечения остались в детстве. Все мысли теперь были сосредоточены на безопасности, тренировках, обучении. Отца часто не было дома, но Мари, кажется, даже привыкла к этому. Страшно было по прежнему, но изменить они не могли ничего.