Страница 3 из 7
Я опять улеглась, но чувствовала, что все гораздо хуже, чем мне сказали. Лежала и слушала поскуливание Томми, слышала грохот, видимо, он бился о мебель, а папа передвигал стол и стулья. Я закрыла глаза и передо мной возникла картина, увиденная в приоткрытую кухонную дверь: Томмушка, лежащий на полу, испуганное лицо папы, шприцы и ампулы на столе…
Теперь я не просто плакала – рыдала. Папа гладил меня по спине, переворачивал подушку, мокрую от слез, и так же, как мама, обещал, что все будет хорошо, Томми поправится, надо спать. Нарыдавшись до бессилья, я уснула.
Проснулась от яркого солнечного света и тяжести на душе: что‐то не так, что‐то ужасное было вчера… Томми.
– Мама, где Томми?
Мама оторвала голову от подушки, села. Папа открыл глаза и с сочувствием погладил ее по руке.
– Вика, Томми вчера умер, – сказала мама.
Я не заплакала, просто не поняла, что значит умер. Я видела в фильмах, как умирали солдаты, слышала, что где‐то умирали чьи‐то бабушки, знала, что умер какой‐то Брежнев, и поэтому на наш дом повесили флаг с черной лентой, но как может умереть Томми? Он же только что был тут, лежал живой на кухне…
– Почему он умер?
– Съел какую‐то отраву на прогулке.
– А где он сейчас?
– Мы его похоронили.
– Как похоронили? – я ничего не понимала.
– Мы отнесли его за гаражи, к речке, и закопали.
– В землю?
– Да.
– А где вы взяли гроб?
– Просто завернули его в одеяло.
– В какое?
Мне было очень важно знать, в каком одеяле похоронили Томми. Я пыталась все это представить: вот я сплю, а он умер. Как я могла спать? Зачем они велели мне спать? И вот они завернули его в одеяло.
– В твое розовое детское одеяло с птичками, – ответила мама.
Я смотрю в одну точку и вижу: они завернули его в мое одеяло с птичками и понесли к Яузе. Вот вышли из подъезда. Наверное, папа нес Томми, а мама лопату. Откуда у нас в доме лопата? Они пошли по улице, мимо гастронома, перешли шоссе, там поле, прошли мимо гаражей. Папа положил Томмушку в моем розовом одеяльце на землю и стал копать яму.
– А я все это время спала?
– Тебе надо было спать.
– Хорошо, что вы взяли мое одеяло. Оно теплое.
Что было дальше, помню плохо. Знаю, что плакала и меня успокаивали Я никак не могла поверить в смерть Томми и рыдала снова и снова.
Мама поехала к друзьям, которым отдали Томмушкиного сыночка. Вечером пушистый комочек был у нас. Щенка назвали Томми.
Глава 3
Ищу хозяина
Ребята мои уснули. Я включила на кухне настольную лампу и открыла ноутбук. Надо было писать текст про Безухова.
Мне часто попадались посты с просьбой о помощи животным: собирают средства на лечение собаки, ищут дом для котенка-найденыша или пристраивают старого пса на доживание. Обычно я пролистывала эти объявления – фотографии страдающих животных остаются в памяти, и потом долго мучают воспоминания. Помочь деньгами пока нет возможности, домой собаку не возьму – это вопрос давно решенный и принципиальный. Зачем же понапрасну терзать себя?
Но настал момент, когда мне самой придется выложить страшную историю вместе с фотографиями щенка, а люди будут пролистывать объявление с теми же мыслями: зачем мне это читать, все равно ничем не могу помочь. Поэтому надо написать так, чтобы не пролистывали.
Той ночью я еще не знала, что существует множество сайтов и сообществ, посвященных животным, и не имела понятия, что половина всех жителей земли – собачники: люди, у которых либо есть собака, либо когда‐то была, либо обязательно будет.
Вот с этого маленького поста и начался новый этап моей жизни.
У меня есть «правило искренности». Оно очень простое и в то же время магическое. Оно – моя волшебная палочка. Стоит ею взмахнуть, как задуманное сбывается, приносит успех и удовлетворение. Все надо делать честно, от души – вот и весь секрет.
Писать или снимать от души – любить то, о чем пишешь или снимаешь. А если сердце молчит, нужно найти в заданной теме что‐то свое, личное, и любовь придет. Мне не понадобилось искать чувства к Безухову. Я его уже любила. Нежность и сострадание переливались через край. Следовало только перевести их в слова.
Я вспомнила лекцию о построении ярких заголовков, которую слушала на журфаке, перечитала правила построения сенсационных заметок в глянцевом журнале, перебрала в мыслях рекламные приемы, которым научилась, работая копирайтером в рекламном агентстве.
У меня все получится! Мы найдем Безухову дом и самого лучшего хозяина.
Жители Интернета хорошо знают, что решающий фактор в любом деле – это распространение информации, не оценка, не восхищенные комментарии, а именно репост. Нам с Безуховым нужны репосты.
Можно, конечно, написать, что найден щенок, окрас рыжий, возраст около двух месяцев, ручной, травмированный, нуждается в теплом доме и любящем хозяине. Абсолютно безлично: какой‐то щенок, кем‐то найден, кто‐то откликнись…
Но это моя личная история, удивительная, неповторимая, больше такой нет и не будет – так чувствую только я.
С чего же начать? «Щенок ищет дом…» Нет, не годится, я бы не стала дочитывать такой пост. «Ищем хозяина…» Банально, миллион таких объявлений – пролистают.
Я сняла руки с клавиатуры и посмотрела в темное окно: шел мелкий снег, заметный только в треугольных лучах фонарей. Чистый, свежий снег белым листом ложился на землю.
Пиши, Вика! Пиши, что чувствуешь, что хочешь написать! Чего ты хочешь, Вика? Я хочу пристроить щенка! Нет, чего ты хочешь прямо сейчас, от своего текста, от слов?
«Я сейчас хочу и прошу только одного: чтобы эта запись собрала столько же репостов, сколько и лайков», – появилась первая фраза, а дальше текст писался сам собой. Я рассказала все: как мы с Санькой нашли окровавленного Безухова, как познакомились с Анной, обо всех сотрудниках зоомагазина и о том, как они были добры к нам. Призналась, что не умею пристраивать собак и боюсь не справиться. В заключение указала адрес электронной почты и номер мобильного телефона. Приложила к тексту самые выразительные фотографии щенка и нажала «Опубликовать».
Все дела были закончены. Я еще постояла у окна, посмотрела на снежинки в желтых треугольниках, представила себе спящего в Аниной прихожей Безухова, отключила телефон и пошла спать.
Но уснуть было непросто. Мысль о том, что моя история уже в Интернете, бодрила. Как к ней отнесутся люди? Пролистают или остановятся? Прочтут или только посмотрят фото? Захотят ли перепостить? А вдруг кто‐то уже сейчас решил забрать Безухова?
Вряд ли. Вот если бы я была популярной личностью, знаменитым режиссером с миллионом подписчиков, можно было бы надеяться на мгновенную удачу. А у меня сколько подписчиков? Пара близких друзей, родственники, коллеги, «френды», добавившиеся после выхода моих фильмов, – в общей сложности три-четыре сотни.
Я – режиссер документального кино, а документалистика – специфический жанр, поклонников у него немного. Вот нашел бы Безухова, скажем, Никита Михалков, опубликовал объявление в Интернете и все: мгновенно выстроилась бы очередь из желающих забрать собаку. Да что там одну! Известная личность может в день по пять собак пристраивать.
Мои мысли путались со снами, то тревожа, то отпуская сознание, я уже почти отключилась, как вдруг новая идея! Я подскочила, как от будильника. Надо снять про Безухова кино! Пусть это будет короткий фильм о найденыше. Опубликую видео в Интернете – просмотры, лайки, комментарии… Безухов станет кинозвездой. Очень многие захотят взять популярную собаку. Интервью с Анной, закадровый текст от лица Безухова… Нет, это избито. Пусть закадровый текст начитает Санька.