Страница 9 из 77
Помахав парню рукой, она отправилась вперёд вдоль улицы. Но не прошла и трёх шагов, как Дрейк окликнул её. Деми обернулась.
— Будет здорово, если ты никому не станешь болтать о том, что я тебе рассказал, — со всей серьёзностью произнёс он. Деметра кивнула, и была отпущена на свободу.
Обдумывая встречу, в очередной раз показавшейся странной, она выбивала ритм каблуками по разбитому асфальту. Черные волосы развевались на июльском ветру вместе с топом, который почти скрывал своей длиной коротенькие шорты. Идти по городу со старым саквояжем было неловко, поэтому хотелось поскорее добраться до миссис Гейбл, чтобы от него избавиться. «Хорошо, что сегодня понедельник», — пронеслось в голове. Значит, знакомых почти не встретится.
Известным маршрутом Деми направлялась к площади, мимо цветущих коттеджей и старинных трёхэтажных домов, выкрашенных бежевой краской. Пейзаж вокруг сильно отличался от шумного Лондона, в котором она родилась. Он как будто бы сошёл со страниц книги братьев Гримм, но отчего–то казался хорошо знакомым.
В воздухе чувствовался запах гари, и чем ближе была площадь, тем сильнее он становился. Скоро на древней мостовой, сменившей асфальт, показались подсыхающие ручейки. «Привет от пожарных», — догадалась Деметра. Обугленный остов взорванного здания, видневшегося впереди, настолько не вписывался в окружающую его идиллическую картину, что казался жуткой декорацией к фильму ужасов.
Площадь перед ратушей все ещё была залита водой, как после сильного ливня, и чтобы её перейти, приходилось с риском для жизни перепрыгивать лужи по мокрым камням в летних босоножках. Чудом не поскользнувшись, Деми натянуто улыбнулась рабочим, устранявшим последствия взрыва (а точнее наблюдавших за ней), и свернула в один из узких проулков.
В антикварном магазинчике миссис Гейбл тоже заменяли разбитые стекла. Переступив через разложенные на тротуаре инструменты, Деметра вошла внутрь.
— Наконец–то я дождалась вас, юная леди, — прозвучал женский голос откуда–то из глубины. После яркого дневного света, Деми не сразу сориентировалась в полутьме.
Не успела она сообразить, что настал момент для оправданий, как к ней навстречу, пробираясь между узкими полками, вышла полноватая женщина в цветастом платье. Казалось, что миссис Гейбл была рада видеть гостью — она деловито пожала Деметре руку, и приобняв её за плечо, подтолкнула вперёд.
— Проходи, проходи, не стесняйся, девочка, — приговаривала она, смешно переваливаясь при ходьбе.
Здесь было втиснуто слишком много вещей для такого магазинчика. Продавалось все что угодно — от произведений искусств до поделок детей из местной школы. Картины в золочёных рамах соседствовали с гобеленами. На столах красовались бюсты неизвестных людей в кокетливых шляпках с плюмажем, отделанных бархатом. В открытых шкатулках сверкали ювелирные изделия и фенечки из бисера, а рядом были выставлены старинные канделябры с электрическими лампочками, стилизованными под свечи. Громко тикали напольные часы.
Потерев нос, в котором защекотало из–за скопившейся вокруг пыли, Деметра присела на одно из двух кресел, задвинутых в единственный свободный клочок лавки слева от кассы. Миссис Гейбл плавно опустилась в другое, её браслеты на руках при этом мелодично зазвенели.
— Ну что ж, показывай, — предложила она. — Хотя погоди, ты не хочешь чаю? Я как раз собиралась налить себе чай.
Женщина кивнула на маленький столик между креслами, застеленный кружевной салфеткой. На ней стояли две фарфоровые чашки и небольшой заварочный чайник, из носика которого тонкой струйкой поднимался пар.
— Вы ждали меня или кого–то другого? — удивлённо спросила Деметра, имея в виду количество чашек. Миссис Гейбл тихо засмеялась и налила чай.
— Твоя мама позвонила мне, и сказала, что уж сегодня ты точно явишься, — со смешком ответила она. — Хватит стесняться. Клади сахар. Выставка в ратуше начнётся уже послезавтра. Все это к празднику, дню Основания нашего Хэксбриджа — семнадцатому июля. Ты здесь новенькая, и вряд ли знаешь, но он всегда празднуется с особым размахом. Хотя, — женщина расстроено махнула пухлой рукой в сторону дверей, — …не знаю, что будет этом году. Такой кошмарный взрыв. Я чуть с кровати не упала, честное слово!
— Вы живете, наверху, над лавкой? — спросила Деми, стараясь сохранять сочувствующее выражение лица. Она хотела по–быстрому отдать фотографии и уйти, но теперь понимала, что так просто ей это не удастся.
— О, да, малышка, — продолжила женщина. — Просто кошмар. Про старика Шимуса ты наверняка уже слышала. Погребён в своём доме!.. Мир праху его. Но самое худшее даже не это!
— Что может быть хуже такого страшного взрыва? — приподняла брови Деметра, скрывая удивлённое лицо за чашкой чая.
— Детка, о чем ты вообще говоришь? — всплеснула руками миссис Гейбл. — Весь городской архив уничтожен!
— Городской архив? — переспросила Деми, окончательно запутавшись.
— Ну конечно! — с жаром откликнулась собеседница. — В домишке, где устроил свою берлогу увалень Шимус, было не только местное управление связью. Там хранились все документы со дня основания города! Организаторы праздника (и я, конечно же) просто в ужасе. Все, все фотографии, ценные сведения, биографии знаменитых жителей — все потеряно!
— Не слишком ли много странных событий для одного городка? — тихо пробормотала Деметра, возвращая чашку на блюдце.
— Что ты сказала, моя дорогая? — непонимающе переспросила миссис Гейбл. — Главное сейчас — убедиться, что у нас останутся хотя бы те фотографии, что ты принесла!
— Ах, да, конечно, — встрепенулась погрузившаяся в свои мысли Деми, и протянула женщине саквояж. — Вот все, что я смогла найти. Их здесь много.
Взгляд продавщицы резко стал деловым — она бегло осмотрела ржавые застёжки, потёртую кожу, и подшитую грубыми черными нитками ручку. В этот момент казалось, что ни одна трещинка на сумке не укроется от взора хозяйки лавки. Деметре стало не по себе от такой наблюдательности.
— Вот смотрю и вспоминаю старую Марту, — голос женщины потеплел, а взгляд снова стал мягким. — Марту Болдер, она жила в вашем доме до вас. Как–то она уже показывала мне фотографии. Всегда хранила их в этом саквояже.
— Так вы общались с прежней хозяйкой! Вот откуда вы узнали, что фотки на чердаке? — догадалась Деми.
— Она там их прятала, все верно. Чтобы родственнички не выбросили. Как вообще можно выбрасывать старые вещи! Но Марта не успела их передать архиву — умерла. Просто уснула как–то, и все. Так её и нашли, на кровати, с ладошкой, подложенной под щеку, — вздохнула миссис Гейбл, и, достав из сумки растрёпанную стопку снимков, принялась их пересматривать. Деметра подумала, что если сейчас встать и уйти, то женщина наверняка этого не заметит. Но, вдруг, неожиданно для себя, решила немного задержаться.
— А вы что–нибудь знаете о легенде про графа Далгарта и мисс Вайерд? — неуверенно спросила она, боясь показаться глупой. Она ещё не понимала, что именно так зацепило её в этой истории.
— Ты имеешь в виду «проклятие Ворона»? — рассеяно поинтересовалась миссис Гейбл, увлечённая фотографиями.
— О таком я ещё не слышала, — удивилась Деметра. Продавщица подняла на неё глаза и указала пальцем в сторону.
Деми перевела взгляд на противоположную стену, присмотрелась, и охнула от неожиданности.
Там стоял старый деревянный шкаф, ломившийся от пыльных томов самых разных книг. А над ним виднелся тёмный портрет небольшого размера, и от одного только взгляда на него хотелось выбежать из лавки подальше.
На холсте была изображена очень старая, совершенно безобразная женщина в чепце. Один глаз у неё был круглый, с широким черным зрачком, выступающим из глазницы. «Стеклянный», — пояснила миссис Гейбл. Второй — серый, маленький и прищуренный. Нос на лице резко выдавался вперёд дугообразным крюком, словно клюв; вместо губ — тоненькая, едва заметная розоватая полоска. Морщин на лице не было, кожа обтягивала череп и резкие скулы так туго, что создавалось ощущение, будто она вот–вот лопнет, и обнажит желтоватую кость.