Страница 12 из 13
«…Войска Резервного фронта вели упорные оборонительные бои с противником, противодействуя прорыву его мотомехчастей в направлении Киров. Части 43-й армии, оказывая слабое сопротивление противнику, разрозненными группами отходили в восточном и северо-восточном направлениях.
Противник, обойдя левый фланг армии, продолжает наступать в общем направлении на Спас-Деменск».
Остался незамеченным и выход 10-й тд к Юхнову. Чтобы скрыть свое незнание обстановки, авторы оперсводки Генштаба № 210 фактически совершили подлог: они повторили вчерашние и позавчерашние сведения, выдавая их за новые, чем ввели в заблуждение тех, кто принимал последующие решения.
К вечеру была утеряна связь штаба Резервного фронта со всей 33-й армией. Также 4 октября авиабомбежкой были уничтожены узлы и линии проводной связи Ставки со штабами Западного и Резервного фронтов. Теперь связи не было не только у дивизий со штабами армий, у штабов армий со штабами фронтов, но и у штабов фронтов с Генштабом. Но отсутствие связи и свежей информации, в то время, когда было известно, что уже третий день ведутся ожесточенные бои, и армии двух фронтов отходят, так и не заставили Ставку обратить более пристальное внимание на обстановку на Варшавском шоссе.
Оперсводка Генштаба № 211 на 8.00 5 октября 1941 г., как и раньше, сообщала устаревшие сведения о положении Западного и Резервного фронтов к исходу 4 октября, которые соответствовали состоянию на утро 4 и даже на 3 октября. Вновь, вчерашние и позавчерашние сведения были выданы как свежие, в результате, утром 5 октября военком МВО К. Ф. Телегин и начальник Генштаба Б. М. Шапошников, обеспокоенные поступившими сведениями о том, что немецкие войска приближаются к Юхнову, стремившиеся поставить новые задачи своим войскам, не смогли узнать из сводки Генштаба ничего нового, кроме того, что бои, якобы, идут где-то в направлении Спас-Деменска.
«…Войска Западного фронта на правом крыле продолжали укрепляться на занимаемых рубежах, в центре и на левом крыле продолжали вести упорные бои с наступающими частями противника… 43-я армия вела упорные бои с противником, прорвавшимся в общем направлении на Спас-Деменск[16].
211 сд своими остатками вела бой с противником на рубеже р. Снопоть на участке Новики, Белорус.
53 сд с танками 148 тбр вела бой на рубеже Кузминичи, Сел ил ово.
149 сд с 148 тбр вела бой в полуокружении в районе Осовка, Подлесная.
113 сд главными силами вела бой в районе Дедово, Петровичи, Семирево, Желны.
33-я армия. ПО 60 сд вел бой с противником на рубеже Колодези, Кошелево, Нов. Березовка, Лежневка.
17 сд продолжала удерживать прежний рубеж обороны, выбив противника контратакой из Ковалевка, Латыши[17]
173 сд к 17.00 3.10 вела бой на фронте Хотожка, Дубровка…».
Более свежих сведений о положении 173-й сд сводка не содержала.
Положение населения в г. Юхнов
В Центральном государственном архиве Московской области (ЦГАМО), сохранились воспоминания местной жительницы – жены председателя горсовета г. Юхнов Фаины Александровны Кузовковой. Она подробно рассказала о жизни в городе накануне оккупации и, особенно подробно описала день 4 октября, когда вечером население в спешке начало покидать город.
«…Мне тогда было 35 лет. Я сама из Юхнова, работала там учительницей в средней школе (немецкий язык). Муж мой Кузовков И. И. был председателем горсовета с 1940 года и до 1945 г. (бывший чекист, уже был на пенсии – это в связи с «ежовгциной»).
Когда началась война, наш г. Юхнов начали бомбить фашисты с 5 дня войны. Сначала враг летел на Москву, что было каждый день в 11 часов вечера, летели высоко, стройно. Мы узнавали их по звуку моторов, а обратно, через некоторое время, вразброс и кидали свой груз на поля, леса, мосты, ну и, конечно, на город. Это было каждый день вечером, а иногда и днем. Правда, сначала они приносили не очень много разрушений и жертв, а вот с сентября месяца и начало октября, самолеты врага все время бороздили небо, и днем, и ночью. Сирены службы ВНОСа беспрестанно завывали, что надрывало всему населению души. Бомбили Юхнов так, как в ступе толкут сухари. Все время ждали наших самолетов, чтобы разогнали фашистов, но это бывало совсем редко, что если их 5–6 самолетов, а наш один – плохо кончалось, как тяжело было смотреть, а где, же наши самолеты? Ну, нам разъясняли, что все на фронте. К мужу, как к председателю Горисполкома приходили граждане с просьбой эвакуировать вглубь страны, хотя бы женщин с детьми, но он не мог это сделать, не было приказа, все должны были быть на своих местах – коммунисты, комсомольцы, рабочие, служащие.
Свою работу мы проводили, было несколько человек в классе, все-таки вели уроки, помогали колхозникам убирать хлеб, а стоит только собраться нескольким человекам, как вражеские самолеты и начинали обстрел в поле работающих. Ночью – дежурство. Какое было мучение, уже с сентября месяца мы все спали одетые, т. к. если бомбежка – детей тащишь в щель сонными.
Я лично 4 октября провела два урока, было в классе по четыре человека, потом пошла в райком партии к первому секретарю т. Колесникову, чтобы разрешил уехать хотя бы в деревню с детьми, а он накричал на меня, что если уеду, то будут судить Кузовкова, и исключат из партии. Я говорю, зачем же подставлять головы детей. Ну, он говорит, что война без жертв не бывает. Что оставалось делать мне – пошла домой, тут опять налет, дети прибежали: сын из школы, дочь из садика, и говорят, что все время просидели в щелях. Кое-как сварила поесть, но покушать не пришлось – пришла мать со слезами, ей тогда было 67 лет, спрашивает: может уйти куда-нибудь, и что знает Кузовков, а он ничего не знает, а тут один красноармеец из плена бежал лесами и сказал, что немцы идут ходом по шоссе. Муж позвонил в райком, там говорят: мы ничего не знаем. Позвонил в воинскую часть, ведь войска стояли под Юхновом, и все знали мужа как председателя горсовета, а оттуда тоже говорят, нет ничего, приказа нет, смотрите сами. Ну, что делать, так сидели до 8 часов вечера, а тут уже кто-то сказал, что немец уже подходит к деревне Барановке, и он в 5 км от Юхнова. Тут уже не ждали никакого приказа, кто как мог, бежал по Юхнову, по шоссе, наше войско отступало, и муж схватил какую-то машину и бросил туда детей и меня и крикнул: «В Нефедове жди, привезу кое-что из вещей и документы», но ничего я не дождалась, т. к. 5 октября немец занял Юхнов».
Этими подходящими к Юхнову немецкими частями и была южная группа 10-й тд. Из этого письма видно, что ни руководство, ни жители города до последнего момента не знали обстановку, всех держали страхом быть обвиненными в паникерстве и последующей ответственностью за это. Даже когда стало известно, что немцы уже рядом, никто не сообщил об этом в Москву, чтобы не быть обвиненными в паникерстве.
В ночь на 5 октября, население г. Юхнова своим ходом по шоссе и лесами двигалось на восток и северо-восток. Ф.А. Кузовкова вспоминает далее:
«Не успели мы переехать мост через Угру, это около д. Колыхманово, и нагрянули самолеты, все шоссе было забито людьми, машинами и сразу все мы бросились в лес. Что только здесь было – уму непостижимо: земля, деревья – все взлетало вверх, грохот, крик, все бегают по лесу и нигде нет ни ДЗОТов, ни щелей, совершенно все открыто, я потеряла сына, искала его и ходила по воронкам, раскапывала землю, кричала, звала, проклинала всех, думала с ума сойду – и, вдруг, нашла. Он с солдатами убежал в лес, а дочка, пока таскала ее за ручонку, потеряла с ног ботинки, а было холодно и пришлось носить на спине ее, а ведь сама измучилась, голодная.
Кое-как добрались к ночи до д. Нефедово, это километров 5 от шоссе. И вот, в одном доме нас приютила одна женщина, дала картошки, даже ребятам молока, уложили их среди многих беженцев спать. Всю ночь в Нефедове было освещено осветительными фонарями, опять бомбили, опять обстрел, к утру утихло».
16
О прорвавшимся противнике «в общем направлении на Спас-Деменск» сообщается в тот момент, когда немецкая 2-я тд уже перерезала Варшавское шоссе в 15 км восточнее Спас-Деменска
17
Первая немецкая атака на Ковалевку и Латыши произошла в 3.003 октября и была отбита, днем 3 октября эти населенные пункты уже были заняты немцами, сведений об их возвращении в документах не обнаружено. К вечеру 3 октября 17-я сд находилась севернее них, в районе Оболовка-Понизовье и обратно в Ковалевку и Латыши не возвращалась, 4 октября Ковалевка и Латыши уже точно были у немцев, а к утру 5 октября 17-я сд находилась уже в районе Спас-Деменска, севернее Варшавского шоссе. Содержание, как минимум, этого пункта, устарело ещё вчера, т. е. эта оперсводка дезинформировала ее получателей. Кто именно из сотрудников Генштаба составлял эту сводку, по устаревшим сведениям, выдавая ее за свежую – неизвестно. Но, даже, несмотря на устаревшие сведения о местоположении частей Западного фронта, сообщения об упорных боях были в каждом пункте. Военком МВО К. Ф. Телегин в своих мемуарах в эти дни писал: «Ни 3, ни 4 октября ничего особо тревожного в сообщениях не было». Ни МВО, ни Ставка все три дня упорных боёв со 2 по 4 октября не оказали Западному и Резервному фронтам поддержки, даже координационной, не пополняли их людьми и боеприпасами. Единственное, что было сделано – была приостановлена отправка частей на орловское направление. Направленные туда ранее дивизии теперь выгружались в полосе Западного и Резервного фронтов там, где их застал приказ, и занимали новые позиции.