Крымский мост

– В том, что были богаты! – ответил, шагая к микроавтобусу, Мишель.

– Мне кажется, что это чисто материалистическая точка зрения, – тяжело ступая по ступеням, вступила в разговор Бобрина.

– А в чем же была, на ваш взгляд, настоящая вина тамплиеров? – теперь уже спросил Мишель.

В разговор вклинилась Маша Бархатова:

– Тамплиеры, скорее всего, так же как и катары или альбигойцы – чистые, как их называли, были людьми широких взглядов. Кстати говоря, тамплиеры иногда спасали катаров, когда на них велась охота. Кроме того, судя по неким отрывочным сведениям, они были знакомы со многими древними учениями, такими как индийские Веды, Упанишады. Изучали, возможно, еврейскую Каббалу. И, судя по всему, верили в единого Бога…

– Да, милая моя! – садясь в машину и прикрывая дверь, заметила Бобрина. – Еще Блаватская высказывалась по этому поводу, кажется, так: «Их тайной целью была свобода мысли и восстановление единой и всеобщей религии…» Кроме того: «Ошибочно будет утверждать, что этот орден только впоследствии стал антикатолическим. Он был таковым с начала, и красный крест на белом плаще, орденском одеянии, имел то же самое значение, как у каждого посвященного любой страны. Он указывал на четыре стороны света и являлся эмблемой вселенной».

– Так что тамплиеры были наказаны, с точки зрения католицизма, очень даже правильно!

– Но, как я понимаю, – подхватила мысль Мария Бархатова, – на этом история не закончилась? И дело их не погибло?!

– О тамплиерах вспомнили через три века. Ходят легенды, что гонимые рыцари переродились в вольных каменщиков, – ответила подруге Бобрина.

Японский минивэн катил по улицам Парижа. За окном сменяли одна другую картины городской жизни. Общее внимание привлек грозный боевой замок с круглыми башнями, стоящий на набережной Сены, тюрьма Консьержери.

Разговор в салоне оживился. Бархатова заметила:

– Общество новых рыцарей храма возникло, когда потомки рыцарей-тамплиеров отвергли обеты и начали вести светскую жизнь. Они объединились в тысяча семьсот пятом году под водительством герцога Филиппа Второго Орлеанского, который провозгласил себя магистром ордена. А уже через двадцать лет в Лионе появился некто, кто объявил себя графом Сен-Жерменом. И этот Сен-Жермен призвал потомков рыцарей-тамплиеров к мщению королям. В какой-то момент легенды «новых тамплиеров» сливаются с масонскими. У масонов появляются новые степени и обряды, показывающие смерть великого магистра.

В конце концов появляется у масонов и тридцать третий градус, который называется степенью Рыцаря Кадош. И его лозунг мести за тамплиеров: «Делай что должно, и будь что будет!»

– Да, это, так сказать, лицевая сторона медали, – отметила Бобрина. – Но была и обратная сторона. Рыцарь степени Кадош тоже придерживался не только христианских догматов. Он изучал священные книги мира – индийские Веды, Упанишады, египетскую Книгу Мертвых…

– И что, они, масоны – точно наследники рыцарей? – поинтересовалась Затейкина.

– Это вряд ли!

– А давайте заглянем в интернет. Там есть все. Ну-ка! Что пишут о связи тамплиеров и масонов сами масоны? – продолжила тему Затейкина. – Сейчас я введу запрос. Вот видите. Читайте, – и сама же начала читать статью на экране смартфона. Вот что пишет в письме по этому поводу некто мистер Чарльз Созерэн, американский масон самых высших ступеней, познавший, может быть, все тайны масонства: «Современные тамплиеры, на которых вы ссылаетесь в вашем письме, это только сороки в павлиньих перьях. Целью масонских тамплиеров является сектарианизация или, вернее, христианизация масонства…»

– А я нашла слова Блаватской, которая в своей книге «Разоблаченная Изида» так характеризует этот процесс, – продолжила Мария Степановна Бобрина: «Нынешним рыцарям-тамплиерам Парижа хотелось бы оказаться непосредственными потомками древних рыцарей, и они пытаются доказать это документами, внутренним распорядком и тайными учениями. Форес говорит, что братство франкмасонов было основано в Египте, Моисей передал тайное учение израильтянам, Иисус – апостолам, и отсюда оно перешло к рыцарям-тамплиерам. Такие выдумки необходимы… для утверждений, что парижские тамплиеры являются отпрысками древнего ордена».

В дело вновь вступила Мария Бархатова:

– Я нашла слова того самого Рамсея. Иезуита Рамсея. Это он начал вести эту линию, якобы тамплиеры и масоны – родня. Этот иезуитский выкормыш как-то произнес судьбоносную речь о происхождении масонов от рыцарей-крестоносцев. В ней он в частности говорил следующее: «…само слово “франкмасон” не следует понимать буквально… как если бы основатели нашего ордена были простыми работниками-каменотесами… Они были истинными князьями религии и воинств, намеренными всячески защищать и просвещать живые храмы Всевышнего». Это попытка ордена иезуитов возвратить масонов в лоно католической церкви. Где-то она удалась, как в Шотландии. Где-то провалилась.

Мировому, который внимательно вслушивался в эту дискуссию с помощью айфонов, было не слишком приятно. Не каждому хочется знать, что к развитию масонства, как говорится, руку приложили эти исчадия ада иезуиты. И он пытался как-то сгладить тот эффект, который, несомненно, чувствовали все ехавшие с ним. Он заметил, защищая братьев:

– Ведут масоны свою родословную от тамплиеров или нет – это вопрос! Но то, что они провозгласили и проводили в жизнь лозунги свободы, равенства, братства, – это факт. Они двигали историю мира и делали все для духовного просвещения человечества.

Неожиданно его поддержал с переднего сиденья Мишель:

– Конечно, масоны, как бы мстя за судьбу тамплиеров, поставили цель – свержение власти королей и борьбу с папами. В музее вы увидите масонскую медаль. На ней изображен куст лилий – королевский символ, пораженный мечом. И надпись, которая гласит: «Месть дает свой урожай!»

– Это точно! – продолжила заглохший было разговор Бобрина. – На масонских встречах проводились символические обряды – казнь манекена короля Филиппа Четвертого. А ритуалы – такая вещь, что создают при частом повторении эгрегоры – энергетические образования, которые разрушают власть…

Луксорский обелиск, привезенный из Египта, они увидели издалека. В центре площади Согласия стоял прекрасный темный фонтан со статуями, изображающими города Франции.

Вокруг площади – прекрасные здания министерств с колоннами и лепниной.

– Во время Великой французской революции тут стояла гильотина, – начал новую тему, протирая на ходу запотевшие круглые очки, Мишель. – Здесь лишился головы и Людовик Шестнадцатый.

– Говорят, он был слабовольный человек. И недалекий, – заметил Олег.

– Знаете, – как-то даже встрепенулся Мишель, – историю пишут победители. А король вел себя достойно. Он приехал сюда в открытой коляске. Сам поднялся на эшафот. Ему хотели связать руки. Он сопротивлялся.

Тогда к нему подошел священник. И сказал, что Господь Иисус Христос принял свою смерть безропотно.

И король согласился.

Перед самой казнью он произнес что-то в этом роде: «Пусть моя кровь послужит процветанию Франции».

– Я читала, – заметила Бархатова, – что к смерти короля были причастны масоны.

– Опять масоны?! – удивилась Затейкина. – Везде они!

– Это очень запутанная история! – сказал гид. – Мы можем только вспомнить факты. Так, один из исследователей масонства, бывший иезуит аббат Баррюэль пишет в своих четырехтомных мемуарах по истории якобинцев, что еще задолго до начала революции были проведены всемирные конгрессы масонов. И на этих собраниях были приняты решения об уничтожении короля.

Конечно, масоны всегда скрывают свои планы, но факты – вещь упрямая. А они говорят, что некоторые члены лож, участвовавшие в этих собраниях, были так поражены, ошеломлены тем, что там происходило, что навсегда покинули их. А те, которые могли выдать тайну, были попросту убиты.

Во всяком случае, граф де Вирье, который участвовал в конгрессе от французских масонов в качестве делегата, покидает масонство и говорит: «Я не могу открыть вам того, что там происходило, скажу только, что это серьезнее, чем вы думаете. Заговор, который составляется, так хорошо обдуман, что монархии и церкви нет спасения».