Золотая изнанка

========== 1. Золотая изнанка ==========

Таше Старк снится, как лоскутами сходит кожа с ее лица, шеи, плеч, груди, и она видит — все видят, вообще-то — золотую изнанку, пронизанную проводами и сервоприводами.

От этого становится жутко где-то внутри, и ее золотое нутро пронизывает страх от того, что все увидят, что она не такая.

Конечно, в реальности такого не происходит, потому что в реальности она слишком совершенна, слишком похожа на человека, и мышцы у нее как у самого нормального человека, и стареет она как самый нормальный человек, и никому не нужно знать, что Таша Старк умерла в шестнадцать — наркотики и алкоголь, безумная вечеринка, отрыв… после которого она проснулась дома.

Не проснулась, на самом деле. На самом деле ее мозг некоторое время плавал в баночке, пока отец собирал ей новое тело.

Хотя, может, у нее и мозг искусственный, но ее воспоминания… если бы Говард Старк создавал воспоминания с нуля, он бы выбрал что-то лучше, что-то чище, добрей, а не всю эту грязь, всю эту боль от того, что его никогда не было рядом, а мама… ничего не делала. Говард выбрал бы что-то лучшее, так что у Таши есть надежда, что ее воспоминания всё же настоящие. Потому что ничего другого у нее не остается — только надежда на то, что она не полностью нечеловек, что есть в ней что-то, что когда-то родилось и выросло.

Глупая надежда.

Глупая надежда самого совершенного творения Говарда Старка, который даже не успел рассказать своему творению о том, что оно такое.

— Кто, — мягко поправляет Инсен.

Он, кажется, совершенно не боится того, что человек перед ним — никогда не был человеком. Или был слишком давно. И не знал, что оно создано, выращено в пробирке, ненастоящее, ломаное и неправильное.

— Соберитесь, Таша, — говорит он. — Ваша боль понятна, но не существенна. Не сейчас.

Таша кивает, кивает, подбрасывает в ладони золотистые обрезки собственных ребер. У нее еще кость грудины была — такая же золотистая, странная, то ли кость, то ли металл, то ли пластик, совершенно незнакомый сплав, который нужно было изучить и осознать. Он был удивительно-органическим, но в то же время и совершенно невозможным.

— Старк! — окликает Инсен.

Он пытается не давать ей думать, потому что понял, что размышления вгоняют ее в тоску, вызывают странное желание выдрать электромагнит из груди и схватиться с автоматчиками, зная, что ее пристрелят.

— Смотрите иначе, — мягко говорит Инсен. — Вы не умрете от заражения крови. У вас завышенный болевой порог. И проживете вы, вероятно, дольше, чем прочие люди. Ну-ка, вспомните, когда вы в последний раз простужались?

— Ни разу с шестнадцати, — мрачно усмехается Таша.

И да. Это помогает. Она хотя бы не умрет от заражения крови. А со всем прочим можно разобраться позже.

…

Она выбирает золотой цвет для костюма Железного Человека, а потом, словно спохватившись, выкрашивает его частично в красный.

Потому что это немного слишком — показать то золото, что спрятано в ней, в ее костях, за тонкой кожей.

…

К слову, она чуть не запускает гаечным ключом в экран, когда Говард говорит:

— Ты — мое лучшее творение.

Но та версия отца еще не знает всей иронии, не понимает. И она прощает тому Говарду, что он понятия не имеет, во что превратил собственную дочь, у которой из настоящего, не синтезированного, не выращенного в пробирке в организме остался только мозг. Человеческий мозг, оказывается, нереально повторить.

Таша этому рада.

Потому что она — человек хоть в чем-то, потому что ее память настоящая, потому что… потому что она есть.

…

— Дамочка в бронированном костюме, а снять, кто ты без него? — прищуривается Капитан Америка.

Старк собирается ответить честно, но вместо этого ляпает очередную остроту. Незачем им. Не нужно.

Они не поймут.

Пеппер поняла. Роуди понял. Но они — не собранная горстка супергероев.

…

Спустя три года она всё еще думает, что они не поймут.

…

А потом Барнс стреляет ей в лицо.

Таша широко распахивает глаза, а Барнс вдруг застывает. И она знает, что он видит — золотую кость на скуле, с которой пулей содрало кожу и мышцы.

— Что? — выдыхает Барнс.

Старк не совсем понимает — как, но, кажется, это пробивает его блок. Потому что он касается ее щеки, где в красной крови блестит золото костей.

А потом Барнс говорит:

— Высший приоритет. Защита. Полное подчинение приказам.

Так Таша узнает, что ее отец был не последним человеком в ГИДРе, умудрился прошить в программу Зимнего Солдата защиту ее, Таши, но почему-то не подумал о себе.

Об этом говорит ей сам Барнс, позже, пока Стив суетится рядом, украдкой поглядывая на Ташу. Романофф обрабатывает рану, Романофф, кажется, плевать, что Старк — не совсем человек.

— Что теперь? — спрашивает Старк.

— Надо остановить Земо, — говорит Барнс. — Он узнал, где суперсолдаты. Мало того, что они такие же как ты, Старк, так еще и сывороткой прокачены. Как ты.

— Как я? — смотрит на него Таша.

— Вспомни, где ты выживала, и возрази еще раз, — предлагает Барнс.

Таша не возражает. Вот только спрашивает:

— Рука тяжелая… Как ты?..

— Я бы показал тебе свои кости, — усмехается Барнс, — те, что были заменены, чтобы выдержать весь вес, но точно не знаю, какие именно… или, может, все?.. Я не помню. Они стерли мою память. Я только начал вспоминать. Боюсь, что однажды вспомню, как они без анестезии меняли мне кости позвоночника.

Он говорит об этом настолько спокойно, что у Старк пробирает дрожью по спине. Она хочет извиниться не за свои грехи, но он опережает спокойным:

— Со мной это тоже сделал Старк. Ты поможешь нам остановить суперсолдат и Земо?

И Таша просто говорит:

— Да.

Просто и спокойно. А потом смотрит на экран, где Барнс убивает ее отца, но не может даже злиться. Потому что прекрасно помнит золотые обрезки костей на своей ладони. Но там была еще мама. Но о маме они поговорят позже. Отдельно. Подробно. Возможно, она что-то сломает Барнсу и посмотрит, как срастает золотая кость, чтобы знать, чего ждать ей.

Старк много переосмыслила с тех пор, как обнаружила, что ее тело родилось лет на шестнадцать позже нее самой.

И да, она всё еще боится, что общественность увидит ее золотую изнанку и ужаснется. Именно поэтому в ее груди до сих пор сияет реактор.

Общественность. Не Мстители.

— Значит, киборг, — усмехается Бартон. — А я-то думал, почему ты такая нереально горячая. Потому что ты нереальная!

— Я расскажу твоей жене, — грозит ему Старк, но он только смеется.

Как и все они. Они просто смеются. И… ничего не меняется. И это хорошо. Потому что Ташу Старк до сих пор пугает ее золотая изнанка.

Но не их.

========== 2. Телохранитель ==========

— Мне нужен лучший, — говорит Старк, когда Пирс пытается уговорить его продолжить работать над сывороткой. — Слышишь, Алекс? Мне нужен лучший боец, такой, которого нереально остановить простым выстрелом. И ты мне такого найдешь. И он будет рядом с Ташей столько, сколько нужно. Потому что если она будет в опасности… если это повторится еще раз…

Говард не договаривает, но Пирс понимает всё без слов, по одному многозначительному молчанию. ГИДРА может лишиться своего лучшего ученого, если его драгоценная дочурка опять вляпается в какое-то дерьмо.

Всё кристально ясно. Безопасность Наташи Марии Старк — лучшая гарантия того, что Говард не взбрыкнет. К тому же, рядом с его дочуркой будет кто-то из ГИДРы, тут триста раз подумаешь, прежде чем предать многоглавую.

— Я найду тебе лучшего, — обещает Пирс.

Старк молча кивает и выходит из кабинета Александра. Он в своей победе и не сомневался.

…

Таша просыпается от того, что кто-то касается ее руки. Сердце мгновенно оказывается у горла, она визжит и пинается, потому что… потому что, блядь, ее похитили три дня назад, и черта с два она даст снова похитить себя!

— Сучка бешенная! — сипит ее соседка по комнате, Кортни, потому что Таша пнула, кажется, ее не совсем удачно. — Ты орала во сне! Чокнутая! Выметайся нахрен из моей комнаты!..