Страница 7 из 10
«Это не может не радовать. Мне кажется, я уже на тебя подсел»
«Кажется?»
«Предложишь перекреститься?»
«Нет, предпочту услышать, что не кажется»
«Элен…»
«Да?»
«Ты такая необычная. Отличаешься от всех, кого я знаю»
«Ты меня с кем-то сравнивал?»
«Нет. Просто ты другая в любом случае»
«Мне нравится это слышать»
«Тогда я буду говорить это чаще»
«Хорошо. Если только, конечно, не решишь снова намеренно пропасть»
«Ты не станешь писать мне первой?»
«Не стану»
«Тогда это буду делать я»
«Делай. Я не против. А сейчас прости, мне нужно спать. До нашего следующего раза…»
«До нашего следующего раза, Элен».
***
– С Новым годом! С новым счастьем!
Я произношу этот тост преувеличенно бодро и жизнерадостно. Гоню от себя предчувствие того, что этот праздник станет последним, который отметим вот в таком семейном кругу, но мысли так или иначе лезут в голову. Внезапно становится страшно. Лизе шестнадцать, Дане – четырнадцать. Уже через год они станут ещё старше и если решат отмечать этот праздник где-то в более интересном кругу, я ничего не стану им воспрещать. А Дима… А Димы через год уже может и не быть в моей повседневной обычной жизни.
Первый бокал шампанского выпиваю залпом. Терпко-сладкий вкус проносится по венам приятным опьянением. Сегодня я приготовила не так много блюд, как собиралась, но, кажется, это никого не волнует.
– С Новым годом! – разносится в ответ хор нестройных голосов. Дочки вяло ковыряются в тарелках с салатом, Дима сразу попросил горячее. Пьёт шампанское и смотрит какую-то дурацкую телепередачу, которая ещё в том Новом году показалась бы мне интересной. Возможно, я бы даже предложила мужу досмотреть её в нашей спальне. Мы бы прихватили с собой шампанское и конфеты, легли бы под одеяло и смотрели бы на экран. Переговаривались и шутили. А сейчас всё это кажется таким недосягаемым.
Пока я готовила, в мою голову неотступно лезли мысли об Элен. Последнее сообщение от Димы я получила за пару часов до полуночи.
«Я буду представлять, что в этот праздник мы рядом. И надеяться, что после его наступления ты выйдешь в сеть».
Первая мысль, которая мелькнула в моей голове, когда прочитала эти строки – не сделать ли мне Диме подарок в виде признания в том, что Элен и его жена – одно лицо? Я вспоминала то, что он писал несуществующей женщине и мне становилось нехорошо. Да, за этой маской была я. Но Элен была выдуманной, несуществующей. Неужели эта мифическая собеседница могла быть привлекательнее той, которая прожила с ним бок-о-бок столько лет? Которая знала обо всех его потребностях и желаниях?
– А давайте бенгальские огни зажжём? – предлагаю я минут через двадцать после того, как все за столом затихают и перестают есть. Просто сидят и бездумно пялятся в экран телевизора.
– А давайте! – поддерживает Лиза. Моя маленькая девочка, которая всё понимает. И я командую:
– Дим, бери шампанское. Дана, отлепись от телефона. Пошли праздновать!
Мы стоим на общем балконе двадцать седьмого этажа и смотрим на город. В руках у каждого – тонкая палочка, на конце которой сверкает брызгами огонёк. Внизу салюты, люди отмечают Новый год и весьма довольны жизнью. А я пью шампанское, изредка бросая взгляд на Диму, и вцепляюсь в бенгальский огонь с такой силой, что белеют костяшки пальцев.
– Мам… можно я домой пойду? – не выдерживает Дана, и я киваю:
– Идите, конечно. Мы с папой скоро будем.
Не знаю, хочет ли Дима идти домой, но он остаётся. Подливает мне ещё шампанского, пустую бутылку ставит в угол, куда отправляются и потухшие бенгальские огни.
– Слушай, Шарапов, а давай куда-нибудь смотаемся только вдвоём?
Я не знаю, зачем я это спрашиваю. Равно как и не знаю, смогу ли действительно отправиться с Димой хоть куда-то, где мы проведём время вместе. Впрочем, этот вопрос больше похож на агонию. Знаю ведь, что ему этого не нужно, что откажется или согласится, но после изобретёт повод никуда не ехать. И всё равно не могу удержаться от вопроса. Это своего рода «душевный онанизм», как назвала бы этот вопрос Петрова. Только теперь понимаю, что она имела ввиду, когда говорила о нём.
– Куда? – уточняет муж, опираясь на перила балкона и глядя вдаль.
– Не знаю. Куда бы ты хотел?
– И я не знаю. Сейчас в кровать вот хочу.
– Со мной?
Боже, мне пора переставать пить, а то вопросы, которые сами по себе вылетают изо рта, доведут меня до греха.
– А ты тоже спать хочешь?
– Неа. Не хочу. А ты уже спать?
– Да. Я бы лёг.
– А если я в гости поеду, ты не против?
Он не отвечает сразу. Переводит на меня взгляд, в котором я замечаю удивление, но всё же отвечает коротко:
– Не против.
И я понимаю, что загнана в тесную клетку, в которой кислорода – ровно на один вдох. И я делаю его, жадно, глубоко, хватая, словно хрупкую соломинку, возможность уехать из дома и отправиться к Майе. Которая, к слову говоря, ещё не знает, что её сегодня ждут ночные визитёры.
– Хорошо. Тогда я в гости. С Новым годом, Шарапов.
– Слушай, если бы ты сама ко мне не приехала, я бы тебя вызванивать начала, – заявляет с порога Петрова, стоит только мне выйти из лифта и добраться до её квартиры. – Предки усвистали к друзьям, я одна. Давай раздевайся, отмечать будем.
Майя определённо воодушевлена, а вот я… я чувствую себя обманчиво-свободной. Кажется, вырвалась из той атмосферы, которая угнетала, на деле же – сбежала, потому что сил терпеть больше не осталось.
– Будем, – киваю я, стаскивая одежду и обувь. – Есть нехарактерное для меня желание напиться.
– Вот и отлично. Спиртного много, закуси тоже. Пошли.
В небольшой кухне, где на столе расставлены едва тронутые салаты, бутерброды и канапе, с экрана телевизора вещает всё тот же строй актёров и певцов, что и у нас дома. И я, плюхаясь на стул, понимаю, что вот так вот и отмечала бы Новый год до конца своих дней. Как в прошлом году или в позапрошлом. Боже, я ведь сама выбирала именно такую жизнь и была ею довольна. Почему же сейчас она мне кажется унылой и серой?
– Ну, с Новым годом! – поздравляет меня Майя, и мы с ней пьём шампанское. И тут же Петрова переходит к той теме, которая и для меня является главной. И впечатлениями от которой хочу поделиться больше всего. – Ну? Как там Элен и Дима?
И я начинаю рассказывать. Торопливо, словно кто-то может меня прервать. О том, как мне тяжело. О том, как рыдаю, запираясь в ванной, а потом сижу на бортике, включив воду и делая вид, что принимаю душ, а сама прихожу в себя. Чтобы только дочки не заметили, что я ревела и не стали расспрашивать.
И о том, как Дима мне лжёт. Мне и Элен за компанию, вот только в случае с его виртуальной собеседницей это можно хоть как-то оправдать вирутальной игрой в недомолвки. А с реальностью всё совсем иначе.
– Мда, Надь… Блин, я по правде и не знаю, что тут сказать, – растерянно произносит Майя, когда я заканчиваю делиться с ней насущным. – Ну разве что… ты прости, но он просто гондон. Я уже жалею, что тебя втянула во всё это.
– А я нет. – Зло отираю слезинки, которые не смогла сдержать, и которые скатились по щекам. – И я всё больше склоняюсь к тому, чтобы его действительно влюбить в Элен и послать ко всем чертям. Правда, не факт, что он не найдёт замену в считанные мгновения.
– Не. Не думаю. Он уже её себе придумал, тебе останется только вести линию, играть с ним. Точно уверена, что сможешь?
Вопрос не в бровь, а в глаз. Смогу ли я? Зачем мне вообще всё это нужно? Может и впрямь его отпустить на все четыре стороны и пусть катится к чёрту? Нет… я уже понимаю – не смогу. Доведу эту игру до конца, чего бы мне это ни стоило.
Звук входящего сообщения заставляет нас с Петровой вздрогнуть и, как по команде, уставиться на экран моего телефона. Ну конечно, Дима собственной персоной. Дети спят или занимаются своими делами, жена в гостях и о том, куда отправилась, он даже не знает, так что вполне можно выйти в сеть к своей бесценной Элен.