Страница 5 из 9
– Привет ещё раз. – Бывший кузнец был немного растерян от увиденной красоты. – Прекрасно выглядишь.
– И ты.
Они забыли, что собирались просто идти домой к Варе. Они прогулялись по улицам города, зашли в кафе, выпили шампанского, поели мороженого, завернули в парк, здесь Михаил решил освободиться от берушей.
– Ох, и влетит мне, – вдруг опомнилась Варя.
– От кого?
– От тёти Лиды.
– Но чего же мы тогда ждём? Побежали.
И они побежали, не чувствуя возраста.
А в квартире Вари уже не пахло смертью. Сашка выполнял школьное домашнее задание, сидя за компьютерным столом у окна. Дородная женщина – тётя Лида – находилась рядом, сидела в кресле и листала журнальчик. Они на цыпочках проникли в комнату.
– Мама! Дядя Миша! – встрепенулся, обрадовавшись, Сашка. Он кинулся обнимать маму.
– Господи, напугали-то как!
– Простите, тётя Лида, задержалась я.
– Вижу, вижу, – глядя на Михаила, отложила журнал в сторону дородная соседка. – Рада знакомству… дядя Миша.
– И я рад.
– Что ж, Варя, сдаю пост. Я к себе.
– Спасибо, тётя Лида. До завтра?
– Ой, куда от вас денешься! Пока, молодые люди.
– Пока, тётя Лида! Дядя Миша, играть будем?!
– До свидания. Конечно, будем.
– Сначала сделай уроки.
– Сделаю. Ещё как сделаю! – радостно пообещал ребёнок.
Минуло две недели. Золотая осень достигла своего пика – жёлтый лес, жёлтые улицы, но жизнь у главных героев повести: Михаила, Варвары, у её матери и сына – отнюдь не была одинаково жёлтой; наоборот – она стала насыщенно-разноцветной. Мама Варвары выздоравливала, и она направо и налево рассказывала всем, что «виною» этому грибы – опята, подаренные Михаилом. Кстати, в больнице Елена Сергеевна умудрилась угостить этими чудо-опятами весь этаж онкологии. Хватило на всех. И, о чудо, люди начали поправляться.
Михаил рассказал Варе, где он нашёл эти грибы. Варя загорелась и упросила Кремниева показать ей чудо-пень. В выходной они вдвоём сели на электричку и отправились в лес, но как Михаил не искал заветный пень, он его не нашёл. Даже следов от бурелома не было.
Они немного расстроились. И вот они сидели на жёстких скамейках в электричке, возвращались в город. Варя положила голову на плечо Михаила и задремала. Михаил, как говорится, дышал через раз. Он разглядывал длинные ресницы женщины, её «утошный» носик, губы… губы… Михаил не заметил, как прикоснулся к губам Вари своими губами. Она проснулась. Она нежностью ответила на нежность, их поцелуй был долгим.
Кремниев понял, что окончательно влюбился в Варвару. «Ей-богу сделаю ей предложение. Ей-богу!» – горячился он.
Библиотекарша разулыбалась:
– Я уже думала, что ты никогда не решишься.
– Ну, не такой уж я нерешительный.
– Миша, ты очень решительный. Очень!
– А давай сейчас прямо с вокзала рванём ко мне? – Как у него ЭТО слетело с языка? Кремниев не верил в то, что ЭТО сказал он!
– Тётя Лида меня тогда точно убьет, – с сарказмом и с какой-то обречённостью на счастье сказала Варя.
– Пусть убивает обоих. К тому же теперь я взял шефство над Сашкой. Так что если она нас и убьет, то не сильно. – И он снова прильнул к её губам.
Михаил Кремниев взял за привычку забирать Сашку из школы (тётя Лида вздохнула с облегчением). Мало того, он помогал ребёнку делать домашние школьные задания, играл с ним. Мальчик привязался к дяде Мише, а тот к нему. Невольно Кремниеву приходилось «хозяйничать» в квартире библиотекарши. Вот и сегодня он, приведя Сашку из школы, принялся за готовку ужина. Он надумал сварить борщ, плюс сварганить овощное рагу.
Он помешивал поварешкой в кастрюле, когда в кармане джинсов зазвонил сотовый.
Кремниев поднёс к уху телефон.
– Михаил Евгеньевич? Это Семён Семёныч. Узнали? Сегодня в двадцать два ноль-ноль вы выйдете из дома и сядете в чёрный джип. Поедем зарабатывать денежки, мой дорогой.
«Да пошёл ты!» – хотел выкрикнул Михаил, но смолчал. Он не сказал ни слова и отключил телефон. «Что же делать? Звонить в полицию? А Варя, её сын, её мать?»
Готовя ужин, Кремниев параллельно помог Сашке в выполнении домашнего задания. А вот и пришла с работы Варя.
Михаил встретил её поцелуем в щёку, Сашка – обнимашками.
– Миша, ты какой-то бледный, – встревожилась Варя, отдавая плащ Кремниеву.
– Тебе показалось, Варенька. Да, мне сегодня надо уйти домой пораньше, – предупредил он.
– Миша, оставайся, – вдруг выпалила Варя. – Совсем оставайся.
– Оставайся, дядя Миша, оставайся! – закричал и запрыгал Сашка, при этом он норовил запрыгнуть на шею Михаила.
– Завтра, мы всё обсудим завтра, – не сдерживая Сашку, сказал Михаил и вспомнил о колечке, что лежало в его тумбочке рядом с кроватью.
«Би! Би-и-и!» – беспардонно зазывал за окнами чёрный джип, припарковавшийся недалеко от подъезда.
– Ночь почти, людей разбудите, – раздражённо сказал Михаил, садясь в машину рядом с «допустим Семён Семёнычем». Тот был всё в той же неизменной шляпе, с дымящейся во рту сигарой. На замечание Михаила обернулся Костолом, сидящий за рулём:
– Никак нашему слухачу ушки потревожило!
– Добрый вечер, Михаил Евгеньевич, – издевательски-вежливо поприветствовал Кремниева сосед по сиденью. – У вас в ушах нет берушей, поэтому вы злитесь?
– Беруши у меня в кармане. А вы бы своей сигарой дымили поменьше. – Михаил злился на этих непрошеных гостей. Но осознавал, что выхода нет. Пока нет.
– Слышь, ты, – прошипел Костолом. – У нас тут не салон для некурящих.
– Да уж, не зарывайся, слухач, – добавил «допустим Семён Семёныч». – Трогай, Костолом!
Ехали минут десять. Остановились у элитного многоэтажного дома.
– Всё чисто, – заговорщицки прошептал небритый консьерж и впустил их в подъезд.
– Сигнализация? Камеры наблюдения? – спросил «допустим Семён Семёныч» – босс, по-видимому, и этого человека тоже.
– Отключил. Но могут работать камеры наблюдения внутри квартиры.
– Понятно. Костолом, выдай нашему слухачу его спецодежду. Бандиты (за исключением консьержа) и Кремниев поднялись на второй этаж. Все трое были в перчатках и балаклавах, на одном, кроме маски, была ещё и шляпа. Да, и про сигару он не забыл – дымил. Железную дверь Костолом открыл в два счёта. Вошли в квартиру, включили свет. Квартира вызвала изумление у Михаила, она была с евроремонтом, с богатой обстановкой, на стенах висели картины, обрамлённые роскошными рамами.
– Ах, наводка, наводка, наводочка. Без тебя ни девчонок, ни водочки, – запел Костолом. Он приблизился к одной из картин: – Она?
– Она самая, – ответил его босс. – Снимай.
Костолом с лёгкостью подхватил картину, за ней оказался встроенный в стену сейф.
– Михаил Евгеньевич, подойдёмте к сейфу, – пригласил главный из бандитов. – Значит, так. Ваша задача крутить вот это колёсико. Будет издаваться множество щелчков, вы должны выделить пять из них. Звук этих пяти щелчков будет отличаться от остальных. При каждом таком специфическом щелчке вы поворачиваете вот эту ручку. Повернёте пять раз и… ларец откроется.
– Гы-ы-ы, – оскалил челюсть Костолом, любуясь своим боссом.
– Вы понимаете, что я этого никогда раньше не делал.
– У вас всё получится, тем более что времени у нас до утра.
– Не бойсь, братуха.
– Михаил Евгеньевич, ну же, смелее. Вас ждут двадцать процентов, а это, поверьте, не мало. Повезёте свою Варю на море, ребёнка с собой возьмёте. Маму её отправите за границу, в хорошую поликлинику определите – пусть досконально обследуют.
– Чёрт с вами, – бывший кузнец взялся одной рукой за колёсико, другой за ручку.
Неожиданно ударил гром, да так, что задрожали стеклопакеты, по стеклу и подоконникам забарабанил дождь.
– А-а! – взвыл Михаил от боли в ушах. И тут он с дикой, непонятной ему доселе силой не захотел слышать гром. «Лучше смерть, не хочу его слышать! Не хочу!» – возопил он мысленно. И гром словно исчез, отдалился от Михаила, для Кремниева настала тишина. – А беруши-то мне нынче не нужны, – весело промолвил бывший кузнец.