Страница 74 из 80
— А почему бы и нет?
Он поднял свои сильные руки со шрамами, как будто это могло ответить на мой вопрос.
— Она чистая и хрупкая. Я...
— Ты не сломаешь ее, если это то, о чем ты беспокоишься, —мягко сказала я, но он покачал головой и взял меня за щеку.
— Держи ее. Это прекрасно.
Я слегка кивнула, подавляя разочарование. Наклонившись вперед, я коснулась губами его губ.
— Я люблю тебя.
Лука взглянул на доктора, который что-то записывал в углу комнаты. Я дотронулась до его руки, чтобы показать ему, что я понимаю, что он не может сказать это в присутствии кого-то еще в комнате. Я знала, что он любит меня, любит и Марселлу.
Лука не отходил от нас, когда нас отвели в отдельную палату после того, как меня зашили.
Вскоре после того, как мы устроились, пришли Джианна и Маттео. Я устала и хотела отдохнуть после изнурительных родов, но они ждали долго, и я хотела дать им шанс увидеть Марселлу.
Джианна подошла к кровати и нежно обняла меня, а Маттео обнял брата.
— Не могу поверить, что ты теперь отец, — усмехнулся Маттео.
Лука кивнул, как будто тоже не мог в это поверить, его взгляд вернулся к Марселле, которая спала в кроватке рядом с моей кроватью. Он выглядел почти потерянным. Я не знала, как ему помочь.
Я указала на кроватку.
— Почему бы тебе не подержать ее, Джианна?
Джианна выпрямилась, но не потянулась к Марселле.
— Ты же знаешь, я не умею обращаться с детьми, — нерешительно сказала она.
Я не могла им поверить. Лука не хотел держать нашу дочь, а теперь и Джианна не хотела держать свою племянницу.
Маттео вздохнул и подошел к кроватке. Лука качнулся вперед, как будто хотел остановить брата, но потом замер. Маттео, должно быть, тоже заметил это, но проигнорировал. Он подсунул руку под Марселлу, когда я села на кровати.
— Не забудь поддержать ее шею. Она еще не может держать голову.
Маттео поднял глаза. Возможно, он думал, что я остановлю его, но мы с Маттео прекрасно ладили последние несколько месяцев. Я не доверяла ему так, как Луке. Даже близко нет, но я знала, что он защитит Марселлу.
А потом он поднял ее из кроватки, и ее глаза открылись, слюна капала с ее губ на рукав его рубашки. Он, казалось, не возражал.
— Это чудо, что человечество выжило с такими хрупкими и бесполезными новорожденными, — размышлял Маттео, глядя на мою дочь.
— Это потому, что мы позаботимся о том, чтобы никто не пострадал. Я думаю, Марселла будет хорошо защищена, — сказала я, встретившись взглядом с Лукой. В его глазах отражалась яростная защита.
Лука и Маттео обменялись взглядами, которые заставили Джианну закатить глаза, но я улыбнулась. Если кто-то когда-нибудь задумает причинить боль Марселле, я хочу, чтобы они были встречены полным гневом Луки и Маттео.
Лука
У Марселлы были мои волосы. Всякий раз, когда я представлял нашу дочь, она выглядела как Ария, светлые волосы, голубые глаза. Я не думал, что часть меня будет так очевидно отражаться в ней. Я не думал, что у нее будет что-то от меня. Ария была чистой, доброй и красивой. Не так уж много хороших качеств я мог предложить. Но Марселла была великолепна со своими черными волосами. Чистое совершенство, как ее мать.
В тот момент, когда я увидел ее, я был влюблен, а увидев Арию с Марселлой, я полюбил свою прекрасную жену еще больше. Оба они были моей жизнью. Свет в моей темноте, и я знал, что испорчу его, если прикоснусь к Марселле. Она была хрупкой. Я никогда не видел таких маленьких пальцев. Я сломаю ее. Я оскверню ее своей тьмой.
Маттео обнимал ее без всяких оговорок. У него на руках было столько же крови, сколько и у меня, он был таким же жестоким, но он держал ее, держал мою дочь. Я хотел остановить его, не хотел, чтобы его руки убийцы касались моей невинной дочери, но выражение лица Арии помешало мне, и теперь я должен был стоять рядом, пока мой брат укачивал мою дочь на руках. Я знал, что мне никогда не придется беспокоиться о Марселле, когда рядом будет Маттео. Он будет защищать ее. Он убьет, покалечит и сожжет, чтобы защитить ее , как и я. У нас обоих были свои демоны, но защита любимого человека, была одна из немногих положительных черт нашего характера.
Взгляд Арии прожег дыру в моей груди. Она хотела, чтобы я обнял Марселлу. Она дала мне обнадеживающую улыбку, затем зевнула. Она была бледна, потеряла много крови.
— Это время, чтобы вам уйти. Арии нужен отдых, — сказал я.
Маттео опустил Марселлу в кроватку, затем подошел к Арии и обнял ее, а за ним последовала Джианна. Потом они выскользнули, оставив нас одних.
— Ты не должен оставаться — прошептала Ария.
Я подошел к ней, сбросил туфли и забрался к ней в постель. Быоо тесновато, даже с телом Арии, прижавшимся ко мне. Она вздрогнула, когда пошевелилась, и я осторожно, чтобы не причинить ей боль, обнял ее.
— Я останусь, — твердо сказал я.
Она положила ладонь мне на сердце, как делала это часто. Иногда я спрашивал себя, не для того ли, чтобы убедиться, что у меня бьется сердце. Я накрыл ее руку своей, и она вздохнула.
— Когда бы ты ни был рядом, я знаю, что все будет хорошо.
— Спи, принцесса. Я буду защищать тебя.
— И Марселлу, — добавила она полусонно.
— Тебя и Марселлу, до самой моей смерти.
Ее дыхание выровнялось, и я позволил себе закрыть глаза. Конечно, я не засну. Это не наш пентхаус и не наш особняк. Ромеро и Маттео позаботились о том, чтобы коридоры охраняли люди, но мне тоже нужно быть начеку. Тот, кто хотел навредить моей жене и дочери, должен был пройти через меня.
На следующий день Ария была освобождена. Врачи, вероятно, хотели, чтобы мы ушли, чтобы им больше не приходилось иметь дело с вооруженной охраной. Я видел, как они боялись нас. Все знали, кто мы такие. Мне было насрать. Я был рад, что Ария вернулась в наш пентхаус, где она и Марселла были в большей безопасности, чем в государственной больнице, особенно с тех пор, как я купил офис в здании напротив нашей террасы на крыше и разместил снайпера на вершине.
Арии пока не разрешалось носить ничего тяжелого, так как она все еще страдала от боли, поэтому Маттео пришлось нести Марселлу в ее сумке. Ария ничего не сказала, но Маттео насмехался надо мной глазами. Я знал, что позже он отгрызет мне ухо.
И я был прав. В тот момент, когда Ария и Джианна устроились на диване, а Марселла спала в своей кроватке рядом с ними, Маттео загнал меня в угол кухни, когда я готовил кофе для нас.
— Да что с тобой такое, Лука?
— пробормотал он, глядя мне прямо в лицо. Я взглянул на наших жен, но они были поглощены разговором.
— Не лезь в мои дела.
Я нажал кнопку кофеварки.
Маттео покачал головой.
— Она твоя дочь. Почему ты ее не трогаешь? Даже я могу сказать, что это убивает Арию видеть, что ты ведешь себя как полный осел.
Я прищурился.
—Наш отец был садист и мудак, а не образцом того, что значит быть хорошим отцом. Я во многом похож на него, кто сказал, что я не буду дерьмовым отцом?
Маттео рассмеялся. Засмеялся мне в лицо. — Черт. Слушай, что ты несешь. Ты совсем не похож на нашего отца, если это так важно. Он изнасиловал и избил нашу мать. Ты порезал себе руку, потому что не хотел принуждать Арию в первую брачную ночь. Ты обращаешься с ней, как с королевой, и будешь обращаться со своей дочерью, как с принцессой. Прекрати нести чушь, Лука.
— Черт возьми, Маттео, ты говоришь так, будто я святой. Ты же меня знаешь.
— Святой, грешник, как будто мне не насрать.
Маттео усмехнулся.
— Я тебя знаю. Я знаю, ты любишь убивать, ты любишь проливать кровь так же, как и я. Я знаю, тебе нравится резать наших врагов и предателей. Я знаю, ты любишь, когда тебя боятся. Тебе нравятся их крики и мольбы. Ты такой же больной ублюдок, как и я, но ты больной ублюдок, который любит свою жену и дочь и который скорее прольет собственную кровь и отрежет себе конечности, чем причинит им вред.
Не говоря ни слова, я пододвинул полную чашку Маттео и сделал глоток своего черного кофе. Я не думал, что доживу до того дня, когда Маттео станет голосом разума для нас обоих. Мне это совсем не понравилось.