Мистер Невозможный

— Вы не ожидали нападения мангусты, — сказал лорд Ноксли. — На задних лапах, полагаю, она шла к твоей коленке. А зубы у них очень острые — раз уж вцепилась, не отпустит. Воистину ужасные чудовища.

— Не знаю, как это было, — флегматично ответил Гази, — но я думаю, что египтяне набрались храбрости от мангусты. Они дрались с нами. Простые египтяне сопротивлялись и дрались с нами.

Лорд Ноксли мрачно смотрел на него. Никто не мог ожидать такого. Египтяне, то есть простые египтяне, не солдаты, были трусливы, прятались или убегали. Они не дрались.

— Если бы они не дрались, мы бы захватили англичанина без особого труда, — сказал Гази. — Мы бы избили некоторых, и он бы быстро сдался. Большой человек, но, как и у многих из вашего народа, у него мягкое сердце. Признаюсь, не было причины убивать.

Лорд Ноксли задумался, а затем сказал:

— Убийцу надо судить.

Гази благоразумно согласился с ним.

— Тебе лучше отдать его турецким солдатам, — сказал Ноксли.

В Луксоре находились сорок турецких солдат. Пытки убийцы позабавили бы их. Подобные развлечения были одним из способов обеспечить лояльность турок. Другим способом было платить им, что паша часто забывал делать. Но это скоро изменится. Как только лорд Ноксли женится на богатой вдове Верджила Пембрука, он сможет позволить себе быть щедрым.

Понедельник, 30 апреля

— Черт побери! — сказал Майлс. — Ты же должна была спокойно сидеть в Каире.

Не самое нежное приветствие для сестры, которую он не видел целый месяц, но Майлсу было не до нежных чувств. Голова гудела, глаза жгло как огнем, а во рту был вкус, как будто на него дышал верблюд. Ночью она приснилась ему, или он думал, что это был сон. Она сказала, что заходила к нему, чтобы убедиться, что он действительно здесь. Сейчас она была рядом, в его комнате, сидела на краешке дивана, и не было сомнения, что это не сон.

— Ты не знал, что я приеду? — спросила она. — Твой друг не говорил тебе, что послал за мной своих людей?

— Полагаю, он любит сюрпризы, — сказал Майлс, — вроде голов в корзинах. — Он сел и провел рукой по волосам.

— Ты ужасно выглядишь, — заметила Дафна.

— Ты тоже, — ответил он. И не потому, что она была одета как египетский мужчина, не хватало только тюрбана. Он видел смертельную бледность ее лица и темные круги под глазами.

Дафна оглядела свой наряд.

— У меня не было времени собрать вещи.

— Я говорю не об одежде. Что с тобой случилось?

— Они убили Руперта Карсингтона.

— Повтори?

Дафна повторила, затем рассказала ему, чем занималась последний месяц.

Майлс снова лег, обхватив голову и пытаясь вникнуть в сказанное ею. Его ученая отшельница-сестра отправилась… с Рупертом Карсингтоном… непутевым сыном лорда Харгейта… на поиски Майлса! Он едва ли мог осознать, каковы были ее приключения, поскольку и первые простые факты не укладывались у него в голове. Тихая, увлеченная наукой Дафна плывет по Нилу с Рупертом Карсингтоном!

— Тебе не следовало столько пить, — сказала она. — Никогда не думала увидеть тебя в таком состоянии. У тебя появляются дурные привычки. Надеюсь, это не влияние Ноксли.

Он снова приподнялся.

— Это все проклятый папирус. Он каждый вечер достает его и хочет обсуждать, что там написано. По-моему, он думает, что я что-то знаю.

— Но ты о нем ничего и не знаешь.

— Я хочу сказать, что он думает то же, что думает этот сумасшедший француз.

— Что ты можешь прочитать его, — подсказала она.

— Я говорил ему, что никто не может прочитать его. Я сказал, что поехал в Гизу, чтобы изучить вход в пирамиду Хефрена, попытаться понять те знаки, которые видел Бельцони и которые подсказали ему, где находится вход в пирамиду. Какую-то особенность в каменной кладке. Я подумал, что если я увижу то, что видел Бельцони, то в Фивах это поможет мне, как помогло Бельцони, найти гробницу фараона. Я говорил ему, что этот папирус толкает меня на поиски другого. Но Ноксли по-прежнему пытается выудить что-то из меня, как будто знает, что у меня от него есть какие-то секреты.

— А у тебя и есть, — сказала она. — Мой секрет.

— Он думает, что это ключ к дешифровке. Я пью, потому что его допросы сводят меня с ума.

— Ну, значит, нам придется прояснить это дело. Он просил нас прийти к нему в ка-а. Мне пойти первой или подождать тебя?

— Подожди, мне бы не хотелось оставлять тебя наедине с ним.

Дафна рассмеялась.

— Что в этом смешного? — спросил он.

— Я уже однажды смотрела в глаза ядовитой змее. Майлс не понял. Она странно себя вела. Это была не та Дафна, которую он знал. Должно быть, это шок, который она испытала, предположил он. На ее глазах убили человека, она пересекла пустыню в обществе Гази и его банды веселых убийц. Не говоря уже о путешествии по реке с Рупертом Карсингтоном! Она встала:

— Я подожду тебя в своей комнате.

И только когда она ушла, он услышал отдаленный звук. Визг или вопль. Какая-то птица, вероятно.

Какой у него невинный вид, подумала Дафна. Золотые локоны и ясные голубые глаза. Арабский стиль одежды, но без тюрбана и бороды. Весь в белом, хотя местные жители любили яркие цвета.

Весь в белом, как ангел! Улыбающийся, сияющий как солнце, как будто в мире все прекрасно.

Дафна тоже улыбнулась. В ее планы не входило чем-то облегчить его положение. Она села на диван и сказала, что хорошо спала. И нет, она не возражает против местной пищи, и да, кофе был бы очень кстати. Очень крепкий, пожалуйста, — Майлсу нужно что-то подкрепляющее.

Майлс сел рядом с ней, готовый защитить ее, несмотря на то, что чувствовал себя больным и слабым, он с трудом держался прямо. Он всегда плохо переносил алкоголь. Ноксли принес извинения за ее бедный гардероб.

— Не могу понять, почему мои люди не собрали ваши вещи? — сказал он.

— Они были слишком заняты, убивая моих людей, — сказала она.

— Даф, — шепнул Майлс, толкнув ее локтем. Она не обратила на него внимания.

— Говоря об этом…

— Даф, не могли бы мы отложить неприятный разговор, пока я не глотну немного кофе? — перебил Майлс. — Боже, что это за ужасный звук? — Он схватился за голову.

Хотя голова у нее не болела, звуки ее тоже встревожили. Она слышала их и раньше, но тогда они едва доносились до нее. Дафна предположила, что это кричит какая-то экзотическая птица или животное. А может быть, павлины.

— Крики, вы имеете в виду? — спросил Ноксли.

— Это кричит человек? — спросил Майлс.

— О да, — ответил Ноксли, — кажется, турецкие солдаты допрашивают человека, который застрелил мистера Карсингтона. — Он снова перевел взгляд невинных голубых глаз на Дафну. — Естественно, как только вы мне об этом сообщили, я допросил моих людей и приказал отдать преступника под суд.

— Но кажется, они его пытают, — сказала она.

— У турок несколько иное представление о правосудии, чем у нас, — сказал он. — Если вас беспокоит этот шум, я попрошу, чтобы они отвели его подальше. В любом случае это не будет долго продолжаться. Они должны отвезти его в Каир. Мухаммед Али пожелает, чтобы английский генеральный консул присутствовал при казни. Разумеется, голова преступника будет отослана лорду Харгейту.

— Господи, — пробормотал Майлс, — еще одна. В корзине, конечно.

Неслышно вошел слуга с огромным подносом в руках. Он поставил его на резной табурет около дивана и так же неслышно выскользнул из комнаты.

— Вы же хотели, чтобы в этом деле разобрались немедленно, — заметил Ноксли. — Я собирался избавить вас от тяжелых воспоминаний.

Как будто она могла заставить себя когда-нибудь забыть о них!

Он посмотрел на свои руки, затем снова на нее голубыми невинными глазами.

— У меня не хватает слов, чтобы выразить мои сожаления, — сказал он. — Мои люди были вынуждены спешить, они узнали, что приближаются люди Дюваля, чтобы захватить вас. Беда в том, что они не очень хорошо соображают. В своем рвении защитить вас они действовали поспешно, неуклюже и глупо. Они не привыкли к неповиновению простых людей. Это так поразило их, что они потеряли и остатки своего убогого разума.