Страница 8 из 18
В кухонном окне замаячили радостные лица соседских ребятишек.
- Машунь, я всё принёс. Сейчас проводку сделаю, и будет у тебя телевизор.
- Здравствуйте, тётя Света, - степенно поздоровалась Ольга.
Женщина не сразу ответила, оторопело разглядывая новую причёску соседки. Светло-русые волосы собраны в пучок, вроде как в стиле шестидесятых годов прошлого века. Но он возвышался не на темени, а болтался над ухом. От одного виска до другого - щедро налаченная волна. Сияющие, что весенняя лужица, глаза поведены устрашающей длины стрелками. Света засмеялась:
- Будь здорова, Ольга. Что ж ты себе на веках усы нарисовала?
- Ого-га-га! - заржал Стас. - Вы, тёть Свет, ещё "дымчатого макияжа" не видели. Бабулю вчера чуть инфаркт не свалил. Сидела у телевизора, а тут внуча входит. "Олюшка, детка, кто это тебя так?" А у детки фонари вокруг глаз - во-о!
Мальчик еле увернулся от подзатыльника двоюродной сестры.
- Хорош борзеть! - обозлилась Машка. Вручила Кристину невестке, мигом слетала за подушками, пинком раскатала матрац на полу и снова скомандовала: - Олька, со мной в огород, ты, Стас, делай то, за чем явился. Света, спать Криське не давай, поиграй с ней, а то с утра выдрыхнется - после обеда не уколотишь.
***
Огородная земля исходила тёплым плодородным парком, запахами разогретой зелени и перегноя, требовала заботливых рук и капающего со лба пота. Машка завистливо потыкала пальцем в Ольгин пучок и подала кусок марли - повяжи красоту-то. Через минуту замелькали среди завалившейся синевато-зелёной ботвы загорелые руки, потянули за кудрявые вихры жирующий мокрец. Потом засновали проворные тяпки, выводя ровные гребни. Девочки время от времени исподтишка взглядывали на чужую работу, оценивали. Машка торжествовала: никто за ней в огороде не угонится. Пятнадцатилетняя великанша Ольга, сытое, холеное городское дитя, уже несколько раз то опускалась на четвереньки, то стояла, тяжело опираясь на тяпку. А она, Машуня, как воробей, к земле ближе. Легко порхает над картофельными рядками. Не станет дожидаться, пока подружка из последних сил свою полоску дотянет, пойдёт ей навстречу. Чтобы потом сказать: "Уморилась? Отдохни, а я сейчас тяпки приберу и курям траву брошу. Да в тень отойди, а то последние силы уйдут". А про себя злорадно подумать: "Это тебе не курорт с бассейном". Машку просто бесило, что Олька зимой в бассейне плещется и на пляже за границей загорает.
Стас гордо показал свою работу: лампочка горит, плитка греет. Вот притащат сюда старый бабулин телевизор, и будет у Машки настоящая квартира. Притопала Светка и всё испортила. Ах, так нельзя, ох, лучше бы Михеича позвали. Вот тебя точно сюда не звали. Но невестка Коршуновых и вправду была ушлой. Спорить не стала, позвала работяг обедать. Кристинку накормили пюре из баночки - Света вчера не пожалела денег в магазине. Машка недовольно поморщилась: кто знает, что в этом импортном детском питании за курицу держат. Может, лягушек каких. Пахнет-то непонятно чем. Но малышка почти осмысленно разевала роток, и нянька успокоилась. Детский организм сам знает, что ему нужно. Окрошка была выше всяких похвал. Только когда в тарелках исчезла добавка, Машка спохватилась:
- Света, а на чём окрошка-то? Папка вчера последний квас выдул, ругался, что новый не поставили.
- Рецепт, тётя Света! Я записываю для будущей поварихи в моём доме! - Стас дурашливо провёл пальцем извилистую линию по лбу.
- Обычный рецепт, несколько хитростей: зелёный лук хорошенько размять, добавить немного тёртого хрена для крепости да яйца сварить с вечера.
- На чём окрошка? - не отставала Машуня.
- На обрате. Ты же вчера творог Кристине делала. Я обрат не вылила, процедила, и вот... вместо кваса.
- На обрате? - разъярилась девочка, сравнявшись загорелым лицом с зеленовато-жёлтым содержимым миски, в которой готовила творог.
- Да ладно тебе, Машка, - заступился Стас. - Вкуснятина ведь.
Но привереду не так-то было легко успокоить:
- А тебе лишь бы пожрать! Обрат мы поросятам льём - иди, почавкай за компанию!
- Знаешь, Машка, свинья, между прочим, имеет одинаковый с человеком обмен веществ. Их органы часто используют на замену людям, - невозмутимо разглагольствовал Стас, оглаживая футболку на округлившемся животе. - Так что свиньи заслуживают самого почтительного к ним отношения.
Только он да Ольга могли спокойно выстоять в лавине Машкиного гнева, не завестись, не навешать грубиянке люлей. В школе бывало по-другому, поэтому друзья у девочки не заводились.
- Мы на Белую пойдём, - сказала сразу присмиревшая Машуня. Стасиковы премудрости всегда действовали на неё успокаивающе. - Света, ребёнку каши на вечер сваришь?
- Сварю, конечно. Можно у тебя в сарайке полежать? Прямо кукольный дом получился. Я всегда из-за интернатского забора смотрела, как девчонки во дворе в дом играют. Нам почему-то не разрешали.
- Лежи, - девочка переборола новый приступ ярости и проявила великодушие, - кто тебе запрещает? Только это теперь не сарай, не кукольный дом, а моя квартира. Я ещё номер прибью и почтовый ящик повешу на дверь.
- Зачем? - Стас едва сдержал смех и от натуги покраснел. - Кто тебе письма писать будет? Да и нельзя в нём жить ни осенью, ни зимой - печки-то нету.
- Какая разница? - рявкнула Машка и через секунду загремела в сенях коляской.
***
Только пришли на Белую, как ветер рванул берёзовые ветви, пригнул невысокие ивы к земле. Зашлёпала листьями гигантская черёмуха над любимой ребячьей скамейкой,захлопотала: домой, домой. Но возвращаться в деревню не хотелось.
- Может, в лес, в шалаш? - Стас с надеждой смотрел на Машку.