Страница 37 из 49
Если говорить о языке имперского законодательства, то слово «сословие» и его использование для описания корпоративности социальной группы фиксируется в законодательных актах с начала XIX в. В этом была своя логика: первоначально «сословие» использовалось представителями правящей элиты для осмысления своей корпоративности как членов дворянства, и лишь потом пришло время его нормативной фиксации. Кроме того, с начала XIX в. постепенно уходило понятие «государственный чин», которому все больше предпочитали понятие «состояние».
В связи с этим следует указать на некоторые наброски, подготовленные А. Н. Радищевым в 1801–1802 гг., который при Александре I был привлечен к работе в Комиссии сочинения законов, до некоторой степени унаследовавшей функции Уложенных комиссий XVIII в. В одном из набросков, приступив к рассуждению о том, как упорядочивается социальное, Радищев писал: «Лице соборное или нравственное, и потому отличествует от лица единственного, что единственное потому лице, что оно есть таково само по себе, и права его изтекают из сего положения в обществе; соборное же лице есть не инако, как в следствие постановления, и права его основание имеют в постановлении»[331]. Итак, зафиксировав, что существуют отдельные индивиды и индивиды, соединенные в тела, т. е. корпорации, он указывал: «Общество всякое есть лице в смысле закона, но состояние, на которое разделяется народ, не есть лице; ибо права людей, к какому-либо состоянию принадлежащих, есть право каждого особо, но не состояния вообще». При этом Радищев счел возможным уточнить, что «если бы права принадлежали состоянию, в соборном его лице, то оно было бы сословие государственное, чего в России нет»[332]. Из таких рассуждений следовало, что правовые «состояния», на которые разделены подданные империи, не являются государственными сословиями. Причина заключалась в отказе признавать за этими «состояниями» обладание правами как единым телом, т. е. как корпорацией.
Однако уже в другом наброске А. Н. Радищев писал, что «народ российской разделяется на сословия или чиносостоянии: 1) Дворянство. 2) Гражданство или мещанство. 3) Духовенство. 4) Поселяне разнаго звания. 5) Роды людей, к перьвым четырем отделениям не принадлежащие, имеющие особые права, времянно или всегда». В отношении последнего «сословия» он сделал примечание: «Пятое отделение содержать будет некоторые постановления общие, касающиеся до военных людей, до казенных мастеровых, где они есть, и некоторые другие, которые хотя не составляют истинно государственнаго сословия, но имеют по званию своему особые права»[333]. Таким образом, уже в этом наброске он признавал, что в империи все же существуют «истинные государственные сословия», т. е. корпорации. Сомнения в вопросе о том, есть ли в России государственные сословия или нет, были не случайны. Признание существования таковых означало признание того, что некие корпорации обладают правами и органами управления сами по себе, т. е. способны выступать в качестве действующих субъектов по отношению к власти. Если оценивать власть в России как деспотическую и произвольную, то все подданные должны были быть для таковой власти объектами, которым произвольно можно права как давать, так и отнимать. Соответственно, если признать за властью недеспотический характер, то следовало признать и существование сословий.
Несмотря на сомнения, А. Н. Радищев все же допускал, хотя бы на бумаге, существование в России государственных сословий. И если это был готов сделать столь критически настроенный к российским реалиям человек, то другие представители элиты с еще большей готовностью рассуждали о сословиях, так как продолжали нуждаться в понятии для описания корпоративности дворянства, и не только дворянства. Как результат, с последней трети XVIII в. понятие «сословие» набирает все большую популярность, а примерно с начала 1803 г. оно уже активно используется в имперском законодательстве. В именном указе от 4 февраля 1803 г. замечалось, что «в Дворянских депутатских собраниях по некоторым губерниям вкрадывались злоупотребления и многие включаемы были в сословие дворян, не имевшие никакого права»[334]. В известном указе от 21 марта 1803 г., появление которого было связано с так называемым «сенатским инцидентом»[335], заявлялось, что манифестом 2 апреля 1801 г., восстановившим действие Жалованной грамоты дворянству 1785 г., Александр I ознаменовал «пред всеми подданными Нашими и целым светом преимущественное и никогда неизменяемое Наше и любовь к благородному дворянскому сословию, знаменитому подвигами своими для блага и славы отечества подъятыми»[336]. В указе от 9 октября 1803 г. отмечалось то, «с какою ревностию дворянские сословия» содействовали учреждению «военных училищ… в губерниях»[337]. Под дворянскими сословиями здесь понимались дворянские корпорации губерний Российской империи. Уже в именном указе от 18 октября 1804 г. замечалось, что правительствующий Сенат обязан «охранять святость законов и неприкосновенность прав всех государственных сословий»[338].
Таким образом, понятие «сословие», изначально использованное, чтобы подчеркнуть корпоративность дворянства, постепенно распространялось и на другие социальные группы (государственные чины/ состояния), обладавшие наследственным правовым статусом. Однако в этом случае неизбежно возникал вопрос: была ли та или иная социальная группа (государственный чин, состояние…), в том числе и обладавшая наследственным правовым статусом, сословием? При этом дополнительные проблемы в понимании «сословия» вносило размывание корпоративной составляющей значения этой категории. Например, географ и статистик Е. Ф. Зябловский в 1810 г. писал, что «российский народ разделяется: на дворян, духовных, купцов с мещанами, цеховыми и посадскими, однодворцов и крестьян (курсив Зябловского. – Авт.). Каждое из сих состояний имеет свои права и преимущества». В отношении дворян он отмечал, что они «составляют отличнейшее в государстве сословие». При описании крестьян Зябловский сообщал, что «сие сословие людей разделяется ныне на государственных и помещичьих крестьян (курсив Зябловского. – Авт.)»[339]. Итак, он использовал понятие «сословие» как синоним понятия «состояние», которое у него фактически означало большую социальную группу, которая обладала наследственным правовым статусом. Безусловно, такое некорпоративное использование понятия «сословие» было отнюдь не единичным[340].
Однако размывание корпоративной составляющей значения «сословия» вовсе не означало его исчезновения. К середине XIX в. образованный подданный российского монарха мог обратиться к «сословию», чтобы описать имперское общество как совокупность корпоративных социальных групп, обладавших наследственным статусом. В связи с этим укажем на заметку Н. В. Гоголя «О сословиях в государстве», написанную примерно в 1845–1846 гг. Свои рассуждения о сословиях в России он начал с дворянства. Писатель полагал, что «дворянству нашему досталась прекрасная участь заботиться о благосостоянии низших». Соответственно, именно это «должно нача<ть> чувствовать это сословие с самого начала. Из-за это<го> само<го> они должны составить между собою одно целое, совещанье они должны иметь между собою об управлении крестьянами». Будучи этим целым, т. е. корпорацией, «они не должны попустить между собой присутствие такого помещика, который жесток или несправедлив: он делает им всем пятно. Они должны заставить его переменить образ обращенья». Говоря про «последний в государстве и многочис<ленный> класс», т. е. крестьян, он отмечал, что они «составляют также сословие». Это обосновывалось тем, что они «…имеют много о чем совещаться между собою. Состоя под управленьем помещика, они имеют тоже о чем совещаться». Переходя к «сословию граждан», т. е. горожан, Н. В. Гоголь отмечал, что «оно должно помнить, что они стражи и хранители благосостояния и должны сами из себя избирать чиновников»[341]. Для Н. В. Гоголя сословия являются корпорациями, выступающими и действующими через свои коллективные органы. Н. В. Гоголь довольно четко демонстрирует свое понимание сословия: это корпорация, которая выступает и действует через свои коллективные органы. Именно наличие таких органов, по Гоголю, и превращало некое «состояние» в «сословие».
331
Радищев А. Н. Полн. собр. соч.: в 3 т. М.; Л., 1952. Т. 3. С. 173.
332
Там же. С. 173–174. Здесь у Радищева общество – это некое организованное объединение людей, которое могло выступать как субъект в своих действиях. Например, таким обществом было Вольное экономическое общество.
333
Радищев А. Н. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 167.
334
ПСЗ-1. Т. 27, № 20608. С. 455.
335
См.: Сафонов М. М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX вв. Л., 1988. С. 230–232.
336
ПСЗ-1. Т. 27, № 20676. С. 506.
337
Там же. № 20975. С. 920.
338
Там же. Т. 28, № 21481. С. 544.
339
Зябловский Е.[Ф]. Землеописание Российской империи для всех состояний. СПб., 1810. Ч. 3. С. 3, 7.
340
Например, П. И. Пестель счел возможным утверждать следующее: «Много существует различных сословий, состояний или классов людей в России. Каждое из оных имеет свои особенные отличительные выгоды и ограничения. По соображению настоящего положения вещей оказывается таковых сословий в народе до двенадцати различных» («Русская правда»: (Конституционный проект П. И. Пестеля) // Конституционные проекты в России XVIII – начала XX века. М., 2010. С. 374). Ср.: Фриз Г. Л. Указ. соч. С. 142.
341
Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. Т. 8: Статьи. М.; Л., 1952. С. 492–494.