Страница 76 из 90
— Я первый из твоих мужчин, кого Богиня отправила вместе с тобой? — спросил он.
— Да, — ответила я.
Он улыбнулся на это, сказав:
— Я польщен.
Аромат трав и роз стал насыщеннее, как будто мы прогуливались по саду среди рядов шиповника, а не стояли на неплодородном дворике с запахом жухлой травы с примесью горечи сорняков, высушенных на солнце. Здесь не было так же жарко, как в пустыне, в которой я бывала прежде, но все же гораздо жарче, чем в Лос-Анджелесе.
Я улыбнулась тому, что он был счастлив быть со мной, не зная даже, ни зачем мы здесь, ни где мы находимся. Я сжала его ладонь чуточку крепче, и розовая лоза затянулась туже, как будто тоже была рада за нас. Это должно было быть болезненным, но не было, как и тогда, когда Богиня обручила нас, чувствовалось лишь давление, хотя крови и было немного больше. Сухая земля жадно впитывала нашу капающую кровь, для почвы и растений это лишь влага.
— Почему мы здесь как пара?
— Я не знаю, — тихо ответила я, мы не шептались, но голоса звучали приглушенно, как бывает у людей в церкви порой, когда они знают, что Господь рядом.
— Твоя корона всегда материализуется во сне и видении?
— Нет, почти никогда.
— В доме кто-то из солдат?
— Думаю, да, — ответила я, но меня… отвлекал и смущал тот факт, что Шолто отправился вместе со мной. Я спала, касаясь при этом многих других мужчин, но они никогда не путешествовали вместе со мной. Почему же Шолто? Почему сейчас? Почему в наших «свадебных» нарядах? Я постаралась оставить эти вопросы, чтобы услышать послание Богини. Как только ты начинаешь слишком громко думать, ты перестаешь слышать Бога или Богиню.
Я сделала глубокий вдох, закрыла глаза и успокоила свои мысли, а теплая и крепкая ладонь Шолто в моей была частью этой безмятежности. Моего лица коснулся ветер, и я вскинула голову, так и не открыв глаз, зная, что идти нам нужно именно в дом. Трудно это объяснить словами, но я «знала» это так же, как цветы знают, когда всходит солнце, это так просто и вместе с тем сложно. Я направилась к дому, потянув Шолто за собой. Он не задал вопроса, просто пошел за мной, в этом и заключается вера. Не знаю правда, вера в Богиню или меня, или в нас обоих, но я с верой шла вперед, и он точно так же шагал рядом со мной. Мы раскрасили землю своей кровью на своем пути и украсили ею свои белые одежды, когда сухой и горячий порыв ветра взметнул мое платье. Капли нашей крови на белой ткани были похожи на картины Джексона Поллока[31].
Большая часть краски на доме облезла, отчего он стал видавшего виды серого оттенка, бревна все были в рытвинах и отметинах, как будто испещрены мелкими, острыми предметами, но я-то знала, что это результат воздействия лишь ветра, дождя, зноя и времени. Дома нуждаются в любви и заботе так же, как животные и люди, без них наше жилье начинает стареть и погибать, как и мы. Этот дом не знал любви уже очень давно.
Мы поднялись по покосившимся, кривым доскам крыльца, и я потянулась к сетчатой двери. Сетка была разорвана достаточно давно, чтобы обесцветиться по краям, при такой жаре и недостатке внимания она становится ломкой.
Внутренняя дверь была облезлой и так сильно покосилась, что открыть ее было нелегко. С помощью Шолто вместе мы отворили ее. Должен был бы раздаться чудовищный треск ломающегося дерева и скрежет металла, но его не было. Дверь открылась так бесшумно, словно была недавно смазана и уже открывалась мгновеньем раньше, хотя мне было известно, что прошли как минимум недели с тех пор, как она использовалась. А за бесшумным открытием двери последовала другая абсолютная тишина, как будто сам мир затаил дыхание. Гостиная, что я увидела, была покрыта слоем пыли, пол завален почтой, как будто месячные счета заслуживали того, чтобы их просто сбросили на пол. Кушетка прогнулась под кучей вязанных шерстяных пледов и подушек. Маленькая серая кошка свернулась на подушке, моргая на нас огромными желтыми глазами. Интересно, видела ли она нас?
Как будто отвечая на мои мысли, кошка одним изящным движением спрыгнула с кушетки, направившись к единственному коридору слева. Она оглянулась на нас и жалобно мяукнула, дернув хвостом.
— Она чего-то хочет, — сказала я.
— Меня больше интересует, чего хочет Богиня, — ответил Шолто.
Кошка одарила его недружелюбным взглядом, а затем посмотрела на меня, отмахнувшись от Шолто, ну или мне так показалось. Аромат трав и роз стал гуще.
— Как будто стоишь под солнцем в саду, полном трав и роз, их аромат усилился. Почему?
— Кошка знает, куда нам нужно идти, — сказала я, направившись к ожидающему нас животному.
Кажется, Шолто хотел возразить, но в конце концов просто последовал за мной. Ему это давалось проще, чем любому другому из моих мужчин, учитывая, что он сам был королем, и это впечатляло.
Серая кошечка вышагивала перед нами, высоко задрав хвост, легонько подергивая его кончиком. Она остановилась у первой закрытой двери. Это была другая сетчатая дверь в конце коридора. Интересно, может, кто-то прошел через нее, или никто не заходил в дом и не покидал его? Ну нет, кошка была уж очень домашней, очень ухоженной, она не могла быть одна на протяжении нескольких месяцев.
Кошка коснулась своей крошечной лапкой двери и посмотрела на меня этими ярко-желтыми глазами, снова жалобно мяукнув.
— Хватит, Клео, хватит ныть там за дверью, — раздался мужской голос. — Я оставил Джошу сообщение, он о тебе позаботится.
Кошка снова замяукала и поскребла дверь.
— Прекрати! — прикрикнул мужчина.
Кажется, я узнала голос.
— Бреннан, — тихо позвала я.
— Кто здесь?! — голос прозвучал резко, почти в панике.
— Бреннан, это Мередит.
— Мередит, ты не можешь быть здесь. Я сошел с ума.
Кошка снова коснулась лапкой двери. Свободной рукой я потянулась к дверной ручке и открыла ее. Кошка скользнула за дверь сразу, как только смогла протиснуть свое тощее тельце в щель. А вот чтобы мы с Шолто могли пройти, нам пришлось открыть дверь шире.
Кошка уже ластилась о ботинки мужчины, когда мы наконец предстали его взгляду. Его пустынный темный загар сейчас посветлел, но большие карие глаза и короткие темные волосы были все теми же. Волосы немного отрасли, но теперь я узнала его лицо. Одной рукой он сжимал шнурок на своей шее, а другой — оружие. Оно было похоже на глок, но я по пушкам не эксперт. Могу узнать те, из которых сама стреляла, либо которые частенько используют наши люди.
Он недоуменно моргнул, словно не был уверен в том, что видит.
— Мередит, ты не похожа… С тобой кто-то есть? Ты кого-то держишь за руку?
— Почему он меня не видит? — спросил Шолто.
Я этого не знала, а вслух ответила:
— Да, со мной Шолто.
— Почему я не могу рассмотреть его?
— А что ты видишь? — уточнила я.
— Это похоже на зной в пустыне, воздух дрожит, пока ты не начинаешь думать, что видишь то, чего и нет на самом деле.
Я втянула Шолто на шаг глубже в комнату за наши связанные руки. Судя по взгляду Бреннана, Шолто должно быть просто появился из ниоткуда: в одного мгновенье это был лишь дрожащий воздух, а в следующее — он предстал в своей полной форме, крепкий и очень реальный.
— Какого черта! — воскликнул Бреннан. Он был встревожен настолько, что кошка отшатнулась от него, зашипев, как будто он ненароком ушиб ее ногой.
— Прости, Клео, ты в порядке?
Бреннан потянулся к кошке рукой, которой до этого сжимал амулет на шее, хотя «амулет» не совсем подходящее слово. Это был длинный, темный осколок, вокруг верхушки которого был обернут кожаный шнурок, и осколок висел, острием указывая на маленькую впадинку у основания его шеи. Судя по цвету, моя кровь все еще могла быть на нем. Этот осколок был частью шрапнели, используемой в бомбе. Каждый поразивший меня осколок был окроплен моей кровью в ту ночь, когда я исцеляла людей, и все исцелившиеся солдаты собрали эти осколки, сохранив их как своего рода талисман. Полагаю, изначально это было суеверием, обещавшим им жизнь, но впоследствии стало чем-то большим. Эти осколки стали их крестами, их святыми предметами, дающими прямую связь с божеством. И каким-то образом этим божеством была я. Через эти кусочки металла до меня доходили их молитвы, если их нужда была достаточно отчаянной, но сейчас мы были не на поле боя в пустыне.