Страница 43 из 90
Я присела на край кровати в шелковом халате цвета зеленой листвы, который был одной из немногих вещей, что были мне в пору почти до самого конца беременности, а потом даже этот халат не мог объять меня с малышами. Зато сейчас я смогла плотно запахнуть его. Одна из тех вещей, что так сложно объяснить — странности, которые происходят с вашим телом во время беременности. Вы знаете его всю свою жизнь, но все же в какой-то момент вдруг ощущаете, словно в вашем теле поселился какой-то незнакомец, и оно вам больше не принадлежит. Оно реагирует не как прежде, чувствует иначе, а движение внутри явно не сокращение ваших же мышц, это шевелятся не ваши руки и ноги, а других людей со своими собственными сознанием, желаниями и личностями, растущих как маленькие чужие внутри вас. Вы надеетесь, что подружитесь, понравитесь друг другу, а также полюбите друг друга, но на самом деле не знаете наверняка. Я так часто наблюдала, как члены моей семьи ненавидят и убивают друг друга. Когда такие истории повторяются в вашей семье из раза в раз, это лишает вас многих иллюзий, что испытывают женщины в отношении своих детей, и представлений о том, что каждый должен быть абсолютно счастлив и любим. Это все для праздничных трансляций Холмарк[22], а не для реальной жизни, в которой я сталкивалась со своими родственниками.
Я сидела в туго затянутом на талии халате, мое тело выглядело почти как прежде, и на час или два мне хотелось с кем-то побыть собой, просто Мерри.
Раздался стук, не из робких, и я ответила:
— Войдите.
Рис открыл дверь, улыбаясь. За ним стоял Гален, возвышаясь над ним сантиметров на пятнадцать. Обычно он не казался мне таким высоким, потому что рядом с другими охранниками выглядел меньше, но теперь я поняла, что ростом он им не уступал, лишь Рис был ниже ста восьмидесяти сантиметров.
Я улыбнулась, стараясь не хмуриться.
— Я думала, вы должны были решить, кто из вас будет первым.
Они переглянулись, когда Гален закрыл за ними дверь.
— Должны были, — сказал Рис, — но мы делили твою постель на протяжении месяцев, так что… вышла ничья.
— Ничья? — переспросила я.
— Рис пытался выбиться вперед, чего я ему не позволю без боя.
Я взглянула на Галена, не пытаясь скрыть удивление на своем лице.
— Правда?
— Правда, — ответил он, и на его обычно добродушном лице появились глубокие морщины.
— Правда, — подтвердил Рис.
Я перевела взгляд с одного на другого.
— И к насколько серьезной схватке вы готовы?
— Я не отступлю, — сказал об этом Гален просто как о факте, совершенно не поражающим.
— Думаю, он мог вызвать на дуэль, — поделился Рис.
После этих слов Галену словно стало неловко, что было больше похоже на него.
— Не уверен, что смог бы зайти так далеко.
— И ты только сейчас говоришь об этом? — с улыбкой спросил Рис.
Гален закатил глаза, а затем весь его юмор растаял, и он повернулся ко мне серьезным привлекательным лицом.
— Но не считая дуэли, в остальном я не уступлю возможность коснуться тебя впервые за несколько месяцев.
Рис повернулся так, что только я видела его лицо. Он приподнял брови, и на его лице отразилась какая-то новая эмоция:
— Я никогда прежде не видел его таким яростным за пределами сражений за твою жизнь или за наши.
Я взглянула на него и вдруг заметила на его лице неуверенность.
— Единственный, кто может сказать мне «не сегодня», это ты, Мерри. Ты желаешь только Риса? Если так, то я уйду.
Я покачала головой.
— Нет, все в порядке, то есть… оставайтесь, оба оставайтесь, правда не имея возможности заняться со мной ни обычным, ни даже оральным сексом, я не представляю, что вы будете делать, — я рассмеялась, сжав руками ладони их обоих. — Глаза разбегаются между вами двумя.
Гален усмехнулся, и мужчины обменялись взглядами. Они месяцами буквально делили мою постель и тело. Вместе они были так же слажены, как Холод с Дойлом, правда не были влюблены друг в друга, поэтому и настрой был немного иным. Хорошим, но не настолько, ведь с любовью все становится лучше.
Глава 22
Одежда исчезла под пылким напором рук и поцелуев, оставив мужчин нагими, а меня в одних лишь зеленых трусиках в тон халату. Хотелось бы мне быть такой же обнаженной, как и они, прильнуть кожей к коже как можно теснее, но мое тело еще недостаточно восстановилось после родов, еще нет.
Они уложили меня между собой, покрывая тело поцелуями и ласками. И лишь это сорвало с моих губ нетерпеливый стон, заставляя ерзать на месте и льнуть к их рукам, как кошка, разве что я лежала на спине и выгибалась так, как кошки не делают перед своими хозяевами. Рис скользнул рукой по моим трусикам спереди, и я вскрикнула, приподняв бедра навстречу ему. Он придержал другой рукой меня за бедро.
— Полегче, мы должны быть нежными, помнишь?
Я заморгала на него и с мгновенье хотела с ним поспорить, но мое тело уже давало мне знать, что я перестаралась, извиваясь под ласками. Боли не было, но тело ныло.
— Прости, я помню, просто столько времени прошло.
— Для нас тоже прошло очень много времени, Мерри, — сказал Рис, наклонившись, чтобы поцеловать меня. Он больше не накрывал ладонью мои трусики, стараясь не навредить мне, пока я двигалась излишне активно.
— Нам нужно быть помедленнее, не торопиться, — с усмешкой проговорил Гален.
— Да поможет мне Богиня, но я не настроена на неторопливость или нежность, я ощущаю лишь безумною жажду ваших прикосновений повсюду.
— И для нас нет ничего приятнее, но если мы навредим тебе, то никогда себе этого не простим, — сказал Рис.
— Не говоря уже о том, что Дойл, Холод и остальные дадут нам под зад, — с улыбкой заметил Гален.
— Они бы попытались, — поправил Рис.
— Я бы дал им достойный отпор, — сказал Гален, — но в конечном итоге они бы победили.
Выражение лица Риса стало замкнутым, не просто серьезным.
— В чем дело? — спросила я его.
Он покачал головой.
— Ни в чем.
— Лжец, — укорила я.
Он усмехнулся.
— Вообще-то сейчас мы не можем лгать.
— Зато можем приукрашивать, пока ты не поверишь, что луна сделана из молодого сыра, — возразила я.
— А еще мы можем недоговаривать, — добавил Гален.
Рис хмуро взглянул на него.
— Ты мне не помогаешь.
Я внимательно всмотрелась в его лицо.
— Ты считаешь, что можешь выстоять против Дойла и Холода.
— Я знаю, что могу.
Я одарила его выразительным взглядом. Он улыбнулся, но при этом его единственный глаз трех оттенков синего не светился счастьем.
— Я нес смерть своим прикосновением тем, кто не является фейри, когда был всего лишь Рисом. Ты же сама видела.
— Но ты убил гоблинов, которые мучили тебя с Китто, а они были фейри.
— Я не был способен на это, пока ты и Богиня не вернули мне мою силу, — сказал он.
— Вряд ли Дойл с Холодом позволят тебе приблизиться к ним настолько, чтобы ты смог их коснуться, — сказал Гален.
— Теперь мне не нужно к ним прикасаться.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я.
— Я был Кромм Круахом, я жил кровью и убийствами и был в этом очень хорош. У меня снова есть свой ситхен, Мерри. Он замаскирован под заброшенное здание в Лос-Анджелесе, но это все равно частичка Фэйри, проявившаяся, когда я стал прежним, благодаря тебе. Мне не нужно касаться кого-то, чтобы призвать его смерть.
— Как ты узнал об этом, я имею в виду наверняка?
Он отвел взгляд, и я потянулась к нему, коснувшись его лица, чтобы заставить посмотреть на меня.
— Рис?
— Скажем просто, что мой ситхен находится в не самом благополучном районе Лос-Анджелеса, а я голубоглазый блондин и внешне выделяюсь.
— Кто-то напал на тебя, — сказала я.
— Напали, — уточнил он.
— Кто?
— Скажем так, в этой части города разборки банд больше не доставят проблем.
— Ты сделал это, не себя защищая, — вмешался Гален.
Я перевела взгляд с одного на другого.