Страница 10 из 90
— Мы согласны, — поддержал Рис, нежно укачивая Гвенвифар, но малышка только сильнее зашевелилась. Мне показалось, она вот-вот заплачет, но я ошиблась. Высокий, жалобный писк, похожий больше на звук, издаваемый маленькой зверушкой, а не ребенком, послышался от Брилуэн, и лишь по этому плачу было понятно, какой крошечной она была и как недавно родилась. Мое тело ответило на этот плач, из груди засочилось молоко, пропитав бюстгалтер и сорочку. Ну, хоть что-то происходит так, как должно. Я потянулась к своей самой маленькой дочери. Я не была уверена, кто ее отец или отцы, но знала точно, что она моя. Приятный бонус в том, чтобы быть женщиной: не приходится гадать, твой ли это ребенок. А мужчины… Могли ли они быть раньше по-настоящему уверены до того, как появилась генетическая экспертиза?
Глава 5
Я боялась, что у меня не хватит молока на всех троих малышей, но оказалось, что не хватает сосков, поэтому младенец, ожидающий кормления начинал плакать, заставляя нервничать двух других. Медсестры, принёсшие нам бутылочки, были шокированы наготой Рояла. Но мы объяснили им, в чем проблема, и они дали ему медицинский костюм, который он мог бы носить, когда становится большим. Рис протянул Гвенвифар сидящему в кресле Шолто, вокруг которого беспокойно задвигались ночные летуны.
— Нет, — запротестовал тот, вскинув руки, словно пытаясь отстраниться от малышки.
— Да, — надавил Рис и вложил в руки мужчины ребенка так, чтобы тому пришлось ее взять, не то малышка упала бы. Шолто держал ее, словно она была стеклянная и могла разбиться, но все же держал.
— Бутылочку держи вот так, — показал Рис.
Брилуэн и Аластер были довольны, усердно питаясь, а я, кормя и заботясь о малышах, успокаивалась, благодаря почти волшебному выбросу эндорфинов. Интересно, чувствуют ли коровы то же самое на доильном аппарате или только когда кормят своих телят?
Гвенвифар заплакала, и этот высокий плач какой-то частью моего сознания, о существовании которой я даже не догадывалась, подсказал, что она была совсем крошкой, но еще я инстинктивно понимала, что она была не такой маленькой, как Брилуэн. Как я могла понять это по одному плачу, скажите мне?
— Ты слишком напряжен, — сказал Рис Шолто. — Это ей передаётся.
— Видите, я ей не нравлюсь.
Гален вздохнул и подошел к моей кровати.
— Могу я взять нашего мальчика? Он добродушнее Гвенвифар.
— Уже можешь так сказать? — спросила я.
— О да, — подтвердил он, и что-то в выражении его лица заставило меня задуматься.
— Что еще я проспала, кроме намечающегося визита моей тети?
— Мы все познакомились с детьми, — с улыбкой ответил Гален.
Было непросто оторвать Аластера от его вкусной, теплой еды, то есть от меня, и когда Гален взял его на руки, малыш был недоволен, но не заплакал.
Гвенвифар ревела во весь голос. Рис взял ее на руки, и они с Галеном поменялись местами, чтобы устроить поесть Гвенвифар рядом с сестрой, а Аластера отдать Шолто для кормления из бутылочки.
С тихим и довольным вздохом Гвенвифар расположилась у моей груди напротив сестры. Неужели дети действительно приходят в этот мир, уже зная, кто они и что им нужно? Эта малышка гораздо больше предпочитает мамочку бутылочке.
Я вдруг осознала, как тихо стало в палате, наполненной лишь довольными вздохами, значит Аластер взял бутылочку. Я посмотрела на другой конец комнаты, где Рис и Гален помогали Шолто кормить малыша. На лице Шолто появилась улыбка, он расслабился, и Аластер удобно устроился на сгибе его руки, а бутылочка находилась под правильным углом. Малыш спокойно и с аппетитом сосал, прижав маленький сжатый кулачок к бутылочке, словно пытался помочь ее держать. Я понимала, что это случайность, но для меня это все равно было удивительно. Наверное, все считают своих детей самыми замечательными и развитыми не по годам.
— Аластер не так возражает против бутылочки, — сказал Гален.
Шолто поднял взгляд.
— У тебя тоже не получалось накормить девочку?
— Я попытался дать ей бутылочку, но ей это не понравилось, и она дала мне об этом знать.
Гален повернулся к кровати и улыбнулся своей несговорчивой дочери.
— У нее есть свои твердые предпочтения, у нашей Гвенвифар, — сказал Рис.
— Уже? — удивилась я.
— Некоторые дети рождаются такими, — ответил Рис с улыбкой.
Я посмотрела на своих двоих дочерей, радуясь словам «своих двоих дочерей», и улыбнулась, чувствуя, что улыбаюсь немного глупой, почти влюбленной улыбкой. Я знала, что полюблю своих детей, но не предполагала, что чувства будут такими. У меня до сих пор все болит и ломит в тех местах, которые никогда не болели раньше, но это было не важно, в такие моменты, как сейчас, я забывала о боли. Это и есть сила и магия любви, любого вида.
Роял подошел к кровати со стороны Брилуэн. На нем была безразмерная больничная рубашка, открытая на спине, чтобы можно было распахнуть крылья, и медицинские штаны. В этом наряде он выглядел более хрупким, чем был, и как-то даже моложе, чем можно было предположить.
— Могу ли я покормить малышку?
— Конечно, — ответила я.
Рис уже забрал последнюю бутылочку, что принесли медсестры. Без церемоний он разместил Рояла на краю стула, который ранее занимал Гален. Роял мог присесть лишь на край стула из-за крыльев. Интересно, не мучаются ли со спиной обладатели крыльев, так как не могут облокачиваться на спинку стула.
В руках Рояла Брилуэн не казалась такой уж маленькой. Они прекрасно смотрелись вместе; может, из-за соответствия в размерах, а может, из-за счастливой улыбки, с которой он смотрел на малышку.
— Она смотрит прямо на меня, — произнес Роял с удивлением в голосе.
— Она держит глаза открытыми дольше других, — сказал Рис.
Не знаю, как остальные мужчины, но Рис и Гален хорошо изучили наших детей, пока я спала. Мне это очень понравилось.
Я вложила в лифчик одну грудь и взглянула на Гвенвифар.
— Так ты уже требуешь того, что тебе хочется?
Малышка даже глаз не открыла, продолжая с удовольствием сосать. Прижимая ее к себе, я наклонилась, чтобы поцеловать ее белые локоны. Запах от макушки исходил удивительный, чистый, похожий на детский крем, хотя я была почти уверена, что никто не мазал ее лосьоном. Может, это детский крем пахнет как новорожденные, а может, это просто мое воображение?
— Они так вкусно пахнут, — сказал Роял, склоняясь над головой Брилуэн так же, как только что я над Гвенвифар.
— Это так, — согласилась я.
Краем глаза я уловила движение, это Шолто наклонился к Аластеру.
— Запах чистый и какой-то успокаивающий, — сказал он с удивлением.
— Ты никогда прежде не держал ребенка? — поинтересовался Рис.
— Не такого… человеческого, — ответил он.
— Знаете, а это не будущие усики, — сказал Роял, потеревшись щекой о волосы Брилуэн над маленькими черными зарождающимися усиками.
— А что тогда? — спросила я.
— Что-то тверже. Думаю, это крошечные рожки, — ответил он.
— Ты сказал рожки? — воодушевился Шолто.
— Похоже на них, — подтвердил Роял, — но я точно уверен, что это не усики.
Шолто посмотрел на малыша в своих руках. Он с улыбкой произнес, обращаясь одновременно и к ребенку, и к Галену:
— Не хочется тебя тревожить, но может кто-то еще покормить его?
— С удовольствием, — согласился Гален. Он взял Аластера из рук Шолто так, словно всю свою жизнь этим занимался. Я гадала, займет ли он кресло Шолто, но нет. Гален направился к дивану, чтобы там докормить Аластера. Встревожились бы ночные летуны, если бы Гален сел на место их короля? Или это Галену неуютно находиться в их окружении? Большинство сидхов, обоих дворов, боялись слуа. Так и должно быть, иначе они не были бы той угрозой, которой являются.
— Хочешь ее покормить? — предложил Роял подошедшему к нему Шолто.
— Нет, — ответил Шолто и опустился на колени рядом с ними. Его волосы мантией раскинулись вокруг, скрывая его вплоть до черных сапог. Я не видела, что он делает, но Рис пристально следил за ним.