Страница 26 из 33
Бодб (др.-ирл. bodb ‘ворона’ м. р., ср. гал. Boduos286), упомянутый здесь, является другим центром власти, сверхъестественным «южным полюсом» нашего предания. Бодб Красный, сын Дагды, был королем сидов Мунстера, а в более позднем предании «Воспитание в домах двух чаш» он назван верховным королем Племен богини Дану в Ирландии287. Его резиденцией считался Сид ар Февин (или Сид Бод-ба) на горе Сливнамон в совр. граф. Типперэри. Бодб Красный описывается как король-воин народа сидов Мунстера в предании «О ссоре двух свинопасов»: он побеждает в битве четырех ирландских королей, его боится соперник, король сидов Коннахта. Бодб на поле битвы обращается к Охаллу, королю сидов Коннахта: «Давай защитим друг друга» (Imma-fuisethar dún); позже в предании значится: «Они (Бодб и Охалл – Г. Б.) защитили друг друга» (imma-fuissithiur dóib)288. Этот пример военной поддержки кажется характерным для Бодба, именно это позволило Г. Биркхану рассматривать Бодба Красного как древ-неирландского бога войны, мужскую ипостась богини Бодб (Бадб)289. Правление Конна, кажется, поддерживает народ из сидов (по крайней мере, в Мунстере), точно как подобной же поддержкой пользуется Конаре Великий в «Разрушении заезжего дома Да Дерга». Со стороны народа холмов нет запрета на подчинение Фингена власти короля. Конн ищет помощи у народа из сидов в своем конфликте с Ротниав, в отличие от «Приключения Коннлы», где друид Коран служит единственным помощником короля (несмотря на всю возможную аллегоричность этого предания).
Последний важный термин в нашем фрагменте, airbert, в этом контексте вряд ли означает «гейс» в значении «табу, запрещение» и не обладает соответствующим юридическим значением, распространенным в среднеирландский период290. Airbert рассматривается в «Словаре древнеирландского языка» (DIL) как отглагольное существительное от ar-beir ‘act of using, employing, exercising’. В этом случае оно скорее означает «покушение» на власть Конна (со стороны Ротниав и Фингена, или, скорее, со стороны народа сидов Мунстера в целом).
Когда заканчивается диалог Конна и его друида, в повествовании следует временной разрыв, и нам остается неизвестным, как Финген возвращается из своего изгнания и подчиняется власти Конна. Судя по всему, это подчинение стало возможным лишь при помощи потусторонних сил (т. е. народа волшебных холмов). Посланцем от Конна к Фингену был избран Фер Фи (посредник между человеческой властью и сидом), известный мифологический персонаж, также происходящий из Мунстера, из Сида Клиаха291 (родного холма Ротниав). Он появляется в «Бдении Фингена» уже в ночь рождения Конна на пире в Темре в честь будущего верховного короля. В то время как дед Фер Фи жил в Сиде Бодба, сам Фер Фи играет роль простого орудия «правды Бодба».
«Бдение Фингена» и старины мест показывают, что власть короля зависела от некоего источника сверхъестественного знания (Ротниав и друида Корана в нашем случае). Более того, если мы рассматриваем «сакральный брак» как инаугурационный ритуал или необходимую часть этого ритуала, этот ίερòς γάμος в любом случае остается функцией знания (речь идет о знании, которым наделяет героя богиня / женщина из сида). В этой картине языческого прошлого, нарисованной авторами раннехристианской эпохи, статус любого выдающегося (или необычайного) человека зависит от сверхъестественных и потусторонних существ. И все же лишь судьба, более могущественная, чем народ волшебных холмов, вынуждает Фингена отправиться в изгнание, порвать с обществом и блуждать на зыбкой грани миров.
Глава VI
Воины: аристократы и разбойники, герои и охотники за головами
Когда мы обращаемся к воинскому сословию Древней Ирландии, снова, как и во многих других случаях, нас подстерегает проблема сложной последовательности и взаимосвязи дохристианского, языческого отношения к жизни и смерти и нового христианского взгляда на мир. Кажется, что в случае воинских отношений изначальное суровое кельтское мировоззрение преобладало, и по ран-неирландской литературе мы можем судить об образе жизни древних кельтских воинов вообще. При этом важно, что многие описания войны и насилия из древнеирландских преданий прямо соотносимы с подобными описаниями военного дела древних кельтов у античных авторов. В то же время несомненное влияние христианства и Церкви на древне-ирландское общество и образованный класс (literati) привносят новую мораль и новые оценки в старые ситуации и заставляют нас внимательней читать картины из военной жизни в раннесредневековых текстах.
Начиная обсуждение древнеирландского военного сословия и его роли в обществе, мы обязаны вспомнить о положении воинского сословия у континентальных кельтов. Один из самых известных и характерных источников, сообщающий нам об особенностях жизни и статуса кельтских воинов, – это «Записки о Галльской войне» Гая Юлия Цезаря. В своей довольно схематизирующей и условной манере Цезарь говорит лишь о двух привилегированных сословиях, «пользующихся значением и почетом», и ставит воинское сословие Галлии вторым по значению после жреческого сословия друидов, о котором у нас уже шла речь выше. Это воинское сословие он по римскому обычаю называет всадниками (equites) (VI, 13). Дело в том, что именно в Риме equites были вторым по значимости сословием, и именно римская модель была использована Цезарем для описания чуждого ему галльского общества. Галльские всадники, согласно Цезарю, выступают в поход каждый раз, когда начинается война, причем до прихода Цезаря галлы вели наступательные или оборонительные войны почти каждый год. При этом, чем знатнее и богаче всадник, тем больше слуг и клиентов он содержал при себе (VI, 15). Друиды и всадники в Галлии типологически соответствуют брахманам и кшатриям в Древней Индии, однако это не означало, что друид не мог быть одновременно и светским правителем. Так, например, друид Дивикиак был вергобретом292 эдуев, а Дейотар, царь Галатии, исполнял в то же время функции авгура293. В древнеирландской литературе мы встречаем друидов, участвующих в сражениях наравне с воинами и, более того, известных как великие воины. Одним из таких воинов-друидов был Катбад, отец Конхобара, короля уладов, верховный друид уладов, чье имя само говорит за себя: древнее гойдельское *Katubuts ‘угрожающий в битве’ засвидетельствовано уже в огамических надписях294. В то же время нельзя исключать, что этому эпическому воину лишь позже была приписана принадлежность к корпорации друидов.
При том что нам сложно делать окончательные выводы касательно роли и значения друидов в древнеирландском дохристианском обществе, мы можем с уверенностью сказать, что решающую роль в этом обществе, равно как и в ирландском обществе в раннюю христианскую эпоху, играла воинская аристократия. Более того, видимо, именно эта аристократия сыграла важную роль во время принятия христианства в Ирландии. Существует представление, что близость друидической традиции и христианства (вера в бессмертие души и пр.) в сочетании с социальной подвижкой («восстанием кшатриев»295) IV—V вв. привела к безболезненному принятию христианства в Ирландии. Как писал С. В. Шкунаев: «Мощное, корпоративно организованное жречество сделалось к этому времени (к нач. V в. – Г. Б.) стесняющим обстоятельством для аристократии, тормозом ее динамичного и более самостоятельного развития»296. Военное сословие было заинтересовано в утверждении религии, обращенной внутрь человеческой личности, и, как следствие, не в такой степени подчинявшей социальную жизнь ритуальным ограничениям, как друидическая корпорация. Важно, что один из самых ранних памятников древнеирландской литературы – уладский цикл преданий и его ядро, «Похищение быка из Куальнге», – представляет собой героический эпос, воспевающий подвиги и доблесть военной аристократии.
286
Delamarre X. Dictio
287
Altram tige dá medar / Ed. L. Duncan // Ériu, 11, 1932. P. 184.
288
De chophur in da muccida / Ed. U. Roider. I
289
Birkhan H. Op. cit. P. 685.
290
Charles-Edwards T. M. Geis, prophecy, omen, and oath // Celtica, 23, 1999. P. 57.
291
Cath Maige Mucrama / Ed. M. O Daly. Dublin, 1975. P. 41. Его дед Кримтанн Ниа Нарь происходил из Сида Бодба (Сида Февина) согласно «Бдению Фингена».
292
Вергобрет – верховный правитель у галлов, избиравшийся на год советом племени.
293
Cicero. De divinatione, I, 15, § 26; II. 26, § 76.
294
Королев А. А. Древнейшие памятники ирландского языка. М., 1984. С. 128.
295
Под «кшатриями» я имею в виду военную аристократию, тот социальный слой, который Цезарь в Галлии называл «всадниками» (equites). Феномен «восстание кшатриев» (термин Р. Генона) известен по истории Древней Индии, когда военное сословие кшатриев стало на сторону буддизма и в оппозицию традиционному брахманизму. Некоторые кельтологи использовали этот термин по аналогии с индийской ситуацией.
296
Шкунаев С. В. Герои и хранители ирландских преданий // Предания и мифы средневековой Ирландии. М., 1991. С. 11—12. Cм. критику подобного взгляда применительно к галльской ситуации перед римским завоеванием: Guyonvarc’h Ch.-J, Le Roux F. La civilisation celtique. Re