Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 17

– Мудрый ты наш, аки змий!

– А ты, надо полагать, сокол? Тогда лети обратно к себе в кабинет. А я поползу получать кренделей.

– Удачи на твоем извилистом пути!

2. Суровые полицейские будни

Старший лейтенант Игорь Романцов, начальник отделения по розыску без вести пропавших Артюховского РОВД, с утренней оперативки возвращался лишь слегка встрепанным: сегодняшнее совещание руководство проводило по принципу «всем сестрам – по серьгам». Сутки случились относительно спокойные, без ЧП и происшествий по личному составу, и потому, никого особо не выделяя, шеф подверг «конструктивной критике» всех начальников подразделений. С целью поддержания коллектива в рабочем тонусе и чтобы жизнь медом не казалась.

В коридоре встретился ему участковый Салимгареев, толковый парень, выпускник астраханской школы милиции. Еще с того времени, как Азамат Салимгареев проходил стажировку в отделении у розыскников, между ними сложились дружеские отношения. И в силу небольшой возрастной разницы, и, главное, Романцову импонировали деловые и человеческие качества младшего лейтенанта.

– Азамат, зайдешь?

– Чайком угостишь?

– Обязательно!

Романцов успел только разлить кипяток в чашки, как в кабинет заглянул начальник отделения по кадрам Трусов.

– А что это вы тут делаете, орлы?

– Водку пьянствуем и безобразия нарушаем! – вытянувшись в струнку, отрапортовали орлы.

– Ужо я вас! – попенял майор, ему по должности полагалось быть бдительным. – Салимгареев, зайди ко мне!

– Есть, товарищ майор!

– Чегой-то ты набедокурил? – удивился Романцов.

– Кто ж вас, ментов, знает! – вздохнул участковый. – Раз вызываете, значит, виноват!

– Не тому человеку неправильный анекдот рассказал?

У Азамата было невинное хобби: он собирал анекдоты и байки про бывшую милицию и новую полицию. Не только фольклор, больше он любил записывать реальные истории, коих немало случалось в суровой жизни оперов и участковых. Коллеги быстро пронюхали про увлечение и проявили живейший интерес. Одни угрожали всеми египетскими казнями, «если вдруг что-то про меня всплывет», другие же, напротив, оказывали посильную помощь в изысканиях. И частенько в дежурке после разводов слышался дружный ржач: участковый знакомил с очередным перлом.

– Свеженькое что-нибудь есть?

– Да сколько угодно! Стажера в ППС спрашивают, почему не приходит зарплату получать. А он удивленно: «А у вас еще и зарплату выдают? А я думал, дали пистолет, и крутись, как хочешь!»

– Издеваешься? Это ж анекдот не первой свежести. Сто раз слышали.

– Ну, тогда вот еще: как вынести мусор, если девятый этаж и лифт не работает? Нужно оставить пакет на лестнице и сообщить в полицию о подозрительном предмете.

– Жизненно! Но как-то… не очень весело…

– Ну, извините, чем богаты! – уязвился Азамат. – А ты чего хотел-то? Не чаи же распивать меня пригласил?

– Ты прямо на три аршина под землей видишь! – грубо подольстился Романцов. – Тут вот какое дело: на Заречной дом Тихановича помнишь?

– Естественно! Мой участок. И что там?

– Запрос пришел из Кемеровской области, из шахтоуправления. Их работник, наследовавший дом, полгода назад пропал, не вернулся из отпуска, а отпуск у нас проводил, на путину приезжал.

– А что ж они полгода думали? Скорее всего, то, что до Каспия доплыло, уже и рыбы съели.

– Займись, будь другом! Походи там, поопрашивай! Я зашиваюсь, а начальник о-о-очень убедительно просил – заняться безотлагательно.

Они взглянули друг на друга и расхохотались.

– Ну да, ну да… «Мля, бля…»

– Примерно так.

– Есть, товарищ старший лейтенант! А благодарность будет безграничной?

Романцов порылся в нижнем ящике стола, выдернул лист с отксерокопированным рукописным текстом.

– Авансом!

– Да ты подготовился, я вижу, – усмехнулся Салимгареев. – Видать, начальник был очень убедителен! Ну-ка, ну-ка!

«Объяснительная.

Я, водитель второго взвода ДПС Игнатенко В. В., четыре дня не выходил на службу, потому что моя подруга сказала, что беременна, и я уговаривал ее сделать аборт. А потом еще три дня пил, потому что она отказалась. Обещаю, что больше такое не повторится».

– Ну как? Сойдет?

– Ну, жемчужиной в моей несвежей куче не станет, конечно, – решил в отместку повыпендриваться участковый, – но на безрыбье…

Теперь уязвился Романцов и сделал вид, что пытается отнять лист.

– Ах ты! Ты… – восклицал он, суетливо роясь мыслью в своих словарных закромах в поисках подходящего эпитета.

– Перфекционист! – пряча бумагу за спиной, услужливо подсказал Салимгареев.

– И он тоже, – согласился Романцов. – Причем неблагодарный.

– Тему благодарности мы обсудим позже, – намекнул участковый. Про аванс – это ты сам сказал! Ну, мой жалкий жребий влечет меня к Трусову. Повлекусь…

– Сохрани тебя и помилуй! – напутствовал старший лейтенант.

* * *

Участковый покинул высокие служебные стены с чувством облегчения. Не по поводу его фольклорных изысканий вызывал начкадр, и не по жалобе трудящихся, а также нетрудящихся членов паствы, доверенной его присмотру и попечению, а по рабочему моменту. Азамат направился к себе в опорный пункт.

Держа данное Игорю Романцову обещание, он решил сегодня же сходить на Заречную. В той стороне у него было два адреса с подучетными судимыми. Как было сказано в одном рапорте из его коллекции, «ДОСЛОВНО-УСРОЧНО освободившимися». Их давно уже требовалось посетить с проверкой, а тут оказия – в послеобеденное время можно было и выкроить часик. Так сказать, полезное с приятным…

Салимгареев был уроженцем здешних мест, многих хорошо знал, с некоторыми вместе рос. Это обстоятельство, с одной стороны, во многом помогало ему в его хлопотной службе, но с другой – частенько осложняло ее.

Едва повернув за угол с Кавказской на Заречную, увидел сидящего на лавочке перед своим домом деда Федора Любимова. Если в какой-то из прошлых своих жизней довелось Федору родиться индейцем, соплеменники наверняка нарекли его – Недремлющее Око.

Направляясь к деду, Салимгареев был абсолютно уверен: если око Федора Игнатьевича Любимова полгода назад зафиксировало какое-либо событие, здравый ум и твердая память его сохранили.

– День добрый, Федор Игнатьевич! – поздоровался участковый. – Как здоровье?

– Не дождетесь! – традиционно ответствовал дед.

Октябрь в Поволжье, по обычаю, был великолепен и не наводил на ранимые души местных романтиков и лириков тоски по поводу осеннего увядания и конечности земного. Напротив, обилием солнца и буйством золотых красок как бы намекал на то, что еще не вечер, и вообще, жизнь невыносимо прекрасна!

По случаю теплого денька Федор Игнатьевич был одет легко и весьма живописно: камуфляжные штаны с застарелыми бурыми пятнами на коленях (видать, в огороде возился, грядки от ботвы зачищал), белая футболка с синей надписью на груди «Единая Россия» и ярко-оранжевая бейсболка, над козырьком которой красовались горделивые латинские буквы «Ferrari».

– Дед, да ты никак политические симпатии поменял? – заинтересовался участковый, кивая на надпись на тощей груди.

– Не дождетесь! – снова заявил дед. И прокомментировал:

– Зинушка с «КПРФ» в стирку кинула, а эту внук подогнал.

– Что сделал?! – поразился Азамат, в силу специфики своей профессии знакомый как с молодежным сленгом, так и с более литературным лексиконом старожилов.

– Ну, подарил! – просветил темного мента Федор Игнатьевич. – Им на субботнике раздавали, они в этих майках деревья белили. А дочь еще и с «ЛДПР» подкинула. А на ту пятницу депутат с района обещал собрание по вопросу пенсионной реформы. Если привезет свои, желтые, «Справедливые», то будет у меня полный парламентский комплект!

– Я всегда говорил, что ты, Игнатьич, политически грамотный дед! – веселился Азамат. – «Феррари», надеюсь, не в автосалоне отбил у капиталистов?