Надежда мертва

— Туман убьет меня? — Родерик обратился к Лирии. Он все еще не до конца понимал, какие силы его вернули и кем он был теперь.

— Да, — вместо нее ответил Эдгар, — ты теперь змеязычник. Все, что убивает ведьм — убьет и тебя.

— Не могу согласиться, мастер Эдгар, — Родерику все еще тяжело было смотреть на старика. Отчасти из-за того, что он его все еще ненавидел, а отчасти потому, что тот выглядел как настоящий монстр. — В моих ушах все еще затычки, но я не чувствую жжения. И в моем плаще сотни предметов священной Церкви. Но я не чувствую боли.

— Это потому что мы вытащили затычки и ты уже не в плаще, — кивнула Лирия. Родерик впервые украдкой посмотрел на свое тело и увидел, что его полностью разоружили. Руки скользнули к ушам, но не нашли там затычек. Зато левая рука докоснулась до той части, что отсек Борис. Похоже часть головы волшебным образом отросла, вот только кожа была странная на ощупь. Но времени разбираться с этим не было. — Как нам выбраться, старик?

Эдгар постарался пожать плечами, но этого не произошло. Все его тело дернулось в странной конвульсии, соединенное змеем. Родерик видел, как опускается луна, а значит вскоре Игнем Санктум будет подниматься наверх, уничтожая выживших. Нужно было что-то предпринять. Отступник не желал принимать свою судьбу такой. Не для того он выжил и вернулся к Мире, чтобы умереть.

— Вниз.

— Что? — спросили вместе Лирия и Эдгар.

— Мы заберемся под обломки вниз. Туман уже начал подниматься, вряд ли он проник под обломки. Если повезет, через пять часов туман поднимется в воздух и рассеется. Кроме нас в городе только Матиас, но не думаю, что после схватки с Корделией он в состоянии продолжать битву, иначе бы уже был здесь. Это наш единственный план.

Старик кивнул и поковылял к сооружению, издалека напоминающему вершину трубы. Видимо она чудом не разрушилась, а значит могло остаться целым и основание камина. Эдгар забрался наверх, карабкаясь как настоящая змея, изгибаясь и соскальзывая, но упрямо поднимаясь вверх. На это было тяжело смотреть. Будто змей надел куски Эдгара и выгибался, стараясь походить на человека.

— Эта труба ведет в гостинную, видно плохо, но мне кажется там будет достаточно места. Тумана не видно, — с этими словами Эдгар скользнул в дымоход. Лирия отправилась за ним.

— Ты жив, старик? — высшая прислушалась к ответу и, утвердительно кивнув, прыгнула следом.

Родерик подхватил Миру, поцеловал ее и понес к трубе — их единственной надежде на спасение. Они не разговаривали, слова были лишними в этот момент. Отступник бережно посадил ее на край трубы и крикнул, чтобы девушку поймали. Она улыбнулась ему и скользнула вниз. Родерик отправился следом. Перед тем, как опуститься во тьму трубы он последний раз взглянул на Бориса. Ему показалось, что пальцы охотника дернулись, но Родерик решил, что это просто невозможно.

День????? года Р.С.

Безымянная деревня, Западные земли

Игрин с опаской подошел к двери. Вокруг уже было темно, на улице ни одного жителя. Он не хотел открыть дверь и разбудить дочку. Та, скорее всего, спала вместе с матерью в обнимку. Узнает ли она своего отца? Его не было почти год, да и так ли он изменился? Игрин откинул глупые мысли. Конечно же узнает. Как можно не узнать? Он бы узнал свою дочь из тысячи девочек, у которых могли быть такие же волосы и даже цвет глаз, но все они были другими. У него был всего один ребенок и одна жена. И только ради них он прошел Войну и вернулся. Игрин открыл дверь не стучась.

Руки сжимали горло жены. Она смотрела на него глазами, полными ужаса. Почему он так поступает? Немой вопрос застыл на ее лице. Игрин злился еще сильнее. За своего ребенка он готов был умереть тысячи раз. Его жизнь ничего не значила, без нее. Жена пожертвовала всем, что он любил, ради того, чтобы он выжил. Но зачем? Зачем ему такая жизнь? Игрин сжимал пальцы сильнее, чувствовал пульсацию в горле. Это змеи крутились, силясь вылезти и даровать ей могущество и способ защитить себя.

Он сидел на стуле в своей старой кузнице. Смотрел, как из горна выходит нереальный, зеленый дым. Иногда слышал треск костей и шипение. Лицо кузнеца превратилось в маску, лишенную эмоций. За такие грехи можно было заплатить только кровью. Игрин надеялся, что Всеотец сможет простить его жену. И позволит быть вместе с дочерью. Хотя бы там, после смерти они смогут найти мир. А вскоре Игрин присоединиться к ним.

Мужчина идет сквозь темный лес. Ноги слабеют и ему хочется прилечь. Спина болит, все тело в ссадинах и ушибах. Он взглянул на свою левую руку. Болтается сама по себе, плечо пробито и из раны хлещет кровь. Где его так ранили? На Войне? Игрин не помнил о таких тяжелых ранениях. Лицо старика возникло перед глазами. Здоровяк попытался закрыться, но тело не слушалось. Старик схватил его и безумно хохоча подбросил вверх. Игрин полетел высоко, пролетая мимо деревьев и устремляясь в холодное, ночное небо. Туда, где висела безмятежная луна.

Белый свет заполонил его взор и мужчина попытался зажмуриться, но ничего не произошло. Свет никуда не уходил, продолжая заполнять все пространство вокруг. Он увидел их и заплакал. Жена и дочь стояли перед ним, облаченные в белые одежды и наполненные светом и радостью. Еще грустью. Почему они грустят? Время наконец-то пришло. Они могут быть вместе.

— Папа.

— Эрика! — Игрин упал на колени и обнял дочь. Заплакал, он так давно мечтал обнять ее, так давно хотел прижать к себе ребенка и больше никогда не отпускать. — Наконец-то я здесь, Эрика. Папочка рядом и теперь никогда не уйдет. Хорошо, дорогая?

— Я рада, папа. Но твое время еще не пришло. Ты еще нужен там, — девочка отстранилась от объятий отца и указала куда-то ему за спину. Мужчина развернулся и посмотрел. Там, вдали, лежало его тело. Изможденное, кровавое, в обломках огромного дома, среди обезглавленных женщин, из ртов которых вылезали мерзкие змеи. — Ты должен помочь им победить.

— Но я не хочу, дорогая. Это не моя битва. Я слишком устал.

— Дорогой, — жена села рядом, обняла его. В ней больше не было зла. Только покой. — Ты должен искупить свои грехи, иначе ты не сможешь быть рядом с нами. Тебе позволили вернуться. Победи, победи и возвращайся. Мы будем ждать тебя здесь.

— Нет. Я не хочу, — Игрин плакал обнимая своих любимых, стараясь обхватить их как можно сильнее и передать всю нежность, всю теплоту, что у него осталась. Но в ответ почувствовал только холод. Открыл глаза и увидел, как сжимает одной рукой обломки, валяясь в луже собственной крови. Игрин тяжело поднялся на колени и закричал: — Эрика!

В ответ была лишь тишина. Небо Тарнема окрасилось первыми лучами солнца. Он видел, как туман поднимается вверх, поглощая ведьм, что так и не смогли пережить эту ночь. Боли в плече не было, хоть рука еще не двигалась. Было похоже, будто рана заросла, а может просто кровь засохла. Игрина это не волновало. Он хотел умереть, желал смерти. Отправиться на суд к Всеотцу, склонить голову и встретиться со своей семьей. "Ты должен искупить свои грехи, иначе ты не сможешь быть рядом с нами". Провидение или сон? Что если убийство жены не будет прощено ему? Что если он будет обречен на муки?

Игрин тяжело поднялся на ноги. Тело не слушалось, голова плохо соображала. Он качнулся, но не упал. Что ему было делать? Зачем он проснулся? Вокруг лежали лишь сотни мертвых ведьм, которых захватывал туман Игнем Санктум. Игрин почувствовал, как кто-то берет его за руку. Он посмотрел вниз и увидел Эрику. Дочка улыбнулась ему и указала вперед туда, где лежал разрубленный надвое человек.

— Помоги ему, папа. Отнеси на землю Священной Церкви, — Игрин лишь на мгновение моргнул, но когда раскрыл глаза — дочка исчезла. Реальность или видение? Игрину было все равно. Нужно отнести этот труп к землям Церкви Тарнема и тогда он может встретиться с дочерью? Значит он сделает это.

Тяжелым шагом Игрин отправился вперед, по обломкам. Когда он дошел до трупа и узнал в нем Бориса, здоровяк даже не дрогнул. Огляделся по сторонам и не увидел Родерика. Только его сломанную маску, пару топоров и валяющийся на земле плащ. Он собрал тело Бориса и закутал его в плащ Родерика, связывая в небольшой тюк, который закинул на спину. Туман Игнем Санктум поднимался, но Игрина не клонило в сон. Упрямый мужчина шел вперед, не останавливаясь на передышки. Он шел ко взорванной южной стене Стеклянного района. Оттуда он отправиться прямиком в Первый район. Туда, где раньше стояла величественная Церковь Тарнема. А потом, потом он сможет отдохнуть.