Эксперимент

На это, конечно, можно возразить, что это нынешний мир таков. Он действительно не слишком требователен к данному нашему качеству, потому что бытийствовать в нём легко и порой весело, и нередко для этого именно не надо напрягать извилины, а их включение ведёт к неприятным последствиям. Кроме того, имеется множество уже готовых решений и что-то делать самостоятельно необязательно, а зачастую и вредно. Помимо прочего, не надо забывать о том, что мы ленивы, и это касается любого аспекта нашего существования, и разум – не исключение.

Всё это убедительно в свете ещё одного соображения. Умных людей со временем не становится больше, что очевидно говорит о том, что отбор по этому показателю не проводится. Хотя мы точно и не знаем, как родить гения и какие для этого нужно предпринять усилия, а также что в процессе его создания использовать, самым явным решением этой задачи является союз двух таких же выдающихся, но такое происходило настолько нечасто, что этим стоит пренебречь.

К сожалению, интеллект не настолько востребован – и всегда был таковым – как принять думать – если в принципе заниматься этим. Его наличие не снижает привлекательности и необходимости иных черт, вроде красоты, силы, здоровья, а те задачи, которые перед нами стоят – и были в прошлом – снимаются и слабым его задействованием, а, кроме того, почти всегда уже есть ответы, которые мы ищем. Из-за того, что в природе господствует принцип наименьшего сопротивления, а мозг дорог в энергетическом плане, его применение – это скорее что-то уникальное, чем по-настоящему обыденное.

Второй, заводящий в замкнутый круг. Первые люди обладали лишь речью и собственной памятью для хранения, трансляции и обработки информации, а это не так много, как кажется – но отчего-то многие постулируют обратное. Несмотря на то, что даже многие учёные утверждают, будто этого достаточно для накопления знаний – говоря при этом, что чем больше поколений присутствует одновременно, тем лучше – в реальности этот багаж не увеличивается, но остаётся на прежнем уровне, ведь он упирается в физиологические ограничения, которые снимаются только при апелляции к чему-то внешнему.

Выражаясь иначе, нам нужны какие-то носители данных, которые бы расширяли наши естественные способности. Сегодня в этом качестве выступают письменность, компьютеры, Интернет, облака и т.д., но какими бы они ни были, без них совершать прорыв не то, чтобы сложно, но и вряд ли осуществимо в принципе. Т.е. требуется что-то, что было бы относительно устойчивым и прочным, но при этом не было частью нашего тела.

У охотников-собирателей ничего подобного нет и не было. Разумеется, они увеличивают свою память за счёт каких-то предметов, зарубок, отметин и т.д., но генерально дальше своей собственной черепной коробки они не заходят, потому что для этого надо придумать это внешнее, а уже затем его использовать – распределения знаний тоже не происходит, так что и этот довод бьёт мимо цели. Как результат наши предки попадали в эту ловушку, и оказывались не в состоянии из неё выбраться пока не возникла цивилизация, которая решила данную проблему. Нельзя при этом сказать, что они были чрезвычайно неумны, но им мешала техническая отсталость, преодолеть которую самостоятельно они были не в состоянии.

Проблема этого аргумента состоит в том, что хотя он и цикличен и не позволяет выбраться из круговой поруки, с ним, т.е. с жизнью в скромном по своим размерам коллективе, ещё как-то можно разобраться – появление городов стало осуществимым благодаря по преимуществу потеплению – то с первым возражением всё обстоит куда более печально. Если перед вами не стоит каких-то чудовищно сложных задач, причём на постоянной основе – чего и не было – то странно было бы напрягать свои мозги просто так. Как итог, никто никуда и не двигался, а если какой-то прогресс и был, то он был весьма скромным и крайне медленным – это в частности объясняет, почему наскальная живопись и прочие общепризнанные манифестации истинно человеческой культуры создаются так поздно.

Давайте будем честными. Хотя наш вид как целое и открыл очень интересные вещи и законы и многого добился – но ради справедливости в наших собственных глазах – по большому счёту мы не сильно умнее остальных животных, не говоря уже о приматах – впрочем, не стоит недооценивать ментальные способности всех видов, многие вроде бы примитивные демонстрируют высокие достижения, обладая при этом куда меньшим потенциалом, чем наш. До построения цивилизации это замечательно демонстрируется отсутствием каких бы то ни было ощутимых воздействий нашего интеллекта на мир дикой природы – однако было бы интересно всё-таки выяснить, что именно мы сделали, это будет показано в следующих главах – но и значительное время после неё наше влияние было почти незаметным и в высшей степени локальным. Но что это говорит о том, как наш разум сказался на других зверях?

Помимо очевидного его включения на охоте – где, правда, немалую роль играет сноровка, которая с ним слабо, но не в нулевой степени связана, сознательная тренировка для её развития всё же нужна – и в социальных делах, в остальном он почти не использовался, особенно в том, как бы уничтожить всё живое – такие мысли в принципе вряд ли кому-то приходили в голову. Как уже подчёркивалось, люди занимались текущими вопросами и дальше них, как правило, никуда не забирались, а это не та среда, которая способствует развитию в этой плоскости – и это так до сих пор. Мы почему-то наивно считаем, что мы репрезентативны как представители разумных существ, но по факту ни мы сами, ни наше окружение, сколь бы сложным и продуманным оно ни было – а это не совсем так, даже по нашим собственным критериям, которые весьма проблематичны, мы погружены в множество нелепостей и абсурда, достигающих порой уровня сюра – таковыми не являемся, а, помимо прочего, в доисторическом прошлом мы гораздо больше напоминали остальных зверей, да и сегодня не сильно от них отдалились. То, что теперь мы обитаем в городах, само по себе ничего не значит, важно лишь то, что внутри мы и ныне те же, кем были наши предки.

Как бы то ни было, но обладая теми нехитрыми инструментами, которыми располагали наши праотцы, сообразительность не играла той роли, которую ей традиционно приписывают. Человек ленив по определению, а деятельность мозга дорого стоит, что не особо подталкивает к тому, чтобы его напрягать. Кроме того, мы рождаемся в уже готовом мире, в котором ответы давно найдены, а социализация такова, что она исключает личную инициативу, и это тоже не ведёт нас к тому, чтобы развивать свой интеллект пусть и в той степени, на которую мы способны.

Конечно, не надо считать, будто он никак не помог нам – или бесполезен сегодня. В конце концов, мы побеждаем во многом именно потому, что мы разумны, но здесь критично не столько то, что мы этого добиваемся, сколько то, чем довольствуемся. Можно усиленно думать о том, как устроен мир, а то и как сделать его лучше, но вполне сойдёт простое принятие предлагаемой – всегда, надо заметить – кем-то давно разработанной картины устройства и работы действительности. Первое свойственно учёным, коих мало, второе было – и есть – характерно для охотников-собирателей и для подавляющего большинства ныне, а это, как говорится, две большие разницы.

Разумеется, это не отменяет уже упоминавшихся эффектов бабочки и домино. По незнанию, неведению, заблуждению, ошибке, иллюзии мы могли запустить такие процессы, которые были не только необратимыми, но и выливались в чудовищные последствия, но, как правило, ничего подобного не происходило, иначе Земля уже давно была бы необитаемой в привычном нам понимании этого слова. Наши предки сумели не инициировать катастрофу, но оказались способны стать если и не органичной, то хотя бы интегральной частью биосферы даже – или благодаря –с теми данными, которые у них были.

Это весьма показательно. Несмотря на то, что мы вроде бы разбираемся и понимаем мир куда лучше них – или нам это лишь кажется – наше поведение от этого стало куда более безответственным и эгоистичным. Мы перестали воспринимать себя как неотъемлемую составляющую природы, поставили себя над ней, назначили сами себя верховными арбитрами в том, как ею манипулировать исключительно в наших интересах. И это разительно отличается от того, что было характерно для нас на всём протяжении истории нашего вида. Так не разумнее ли быть, как наши праотцы, а не как мы?