Страница 49 из 66
Но то, что миновало раз – могло не миновать дважды, а потому Оболенская рассудила, что лишняя осторожность не повредит. Выпростав из кучи тряпья особенно пышную дамскую юбку, она накинула ее на Петра Ивановича и следом сама зарылась в горы атласа и льна так, чтобы не видно было ее лица. Вернее – почти не видно, потому как Настасья Павловна оставила небольшой просвет, дабы наблюдать за тем, как неизвестный поднимется обратно на палубу, что он должен был непременно сделать, если намеревался покинуть корабль.
Так оно и получилось – сжимая что-то в руке, тень юркнула в сторону трапа и тут Оболенская решилась.
- Петр Иванович, - прошептала она, наклоняясь к Шульцу и убирая с лица его кружевные оборки, - там у трапа какая-то странная личность. Идёмте скорее!
Лейб-квор очнулся ото сна мгновенно - сказывалась давняя привычка просыпаться тотчас, как того требовали какие бы то ни было обстоятельства. Особливо эта особенность, обретённая путём нещадных тренировок, помогала Шульцу во время выполнения чрезмерно долгоиграющих заданий, когда бывало, он закимаривал прямо на посту, но просыпался аккурат к чему-нибудь важному.
- Куда? Что? - вопросил Пётр Иванович, сдувая с лица шёлковую ленту от лежащего на его голове ночного чепца какой-то неизвестной ему дамы. - Что-то произошло?
Он во мгновение ока вскочил на ноги, озираясь, после чего стащил с головы чепец и отбросил его в сторону, ставши не просто Шульцем Петром Ивановичем, но агентом сыска, коему поручили важное дело.
- Странная личность? - также шёпотом переспросил он скорее для порядка, чем нуждаясь в уточнении. - Тогда - за мной!
Они с Оболенской бесшумными тенями проскользили по палубе до трапа, с некоторым промедлением, дабы позволить «странной личности» взять фору. Спугнуть того, за кем им предстояло проследить, было весьма нежелательно. Могло статься, что они напали на след, связанный с покусителем, и уже нынче ночью им предстояло завершить сие дело, так сказать, не отходя от дирижабля.
Впрочем, вскоре выяснилось, что не отойти от дирижабля не получится. «Странная личность», в которой Шульц приметил знакомые черты, покинув «Александра» направилась прямиком в глубину таёжного леса. В голове Петра Ивановича ещё мелькнула мысль о том, что надобно было бы оставить Оболенскую на попечение дядюшки, но медлить было крайне нежелательно, посему пришлось взять Настасью Павловну с собой. Тем паче, что по пути она коротко и шёпотом обсказала ему, что «странная личность» до момента, как покинула дирижабль, наведывалась в тот самый трюм, где по сей час лежал несчастный убиенный, чей труп они с Оболенской обнаружили прямо перед падением.
Дедуктируя прямо на ходу, но не приходя к какому-либо определённому выводу, Шульц шёл впереди по следам «странной личности», а Настасья Павловна держалась за ним. Двигалась она почти бесшумно, не жаловалась ни на усталость, да страха не выказывала тоже, и это окончательно укрепило лейб-квора в мысли, что выбор его пал на Оболенскую не просто так.
- Стойте, - шепнул Шульц, когда «странная личность» наконец остановилась, вертя головою вправо-влево, будто искала что-то на относительно ровной небольшой полянке, где не росло ни единого деревца. Вероятнее всего, их убрали, тем самым расчищая для чего-то место. С нескольких шагов, где замерли возле ствола берёзы Шульц и Настасья Павловна, «странную личность» было видно как на ладони - и тому особенно благоприятствовала огромная, будто блюдо для пирожков, серебристая луна.
Лейб-квор собирался поделиться своими мыслями относительно того, где они могли оказаться, с Настасьей Павловной, но не успел. «Странная личность» вдруг сделала шаг вперёд и… исчезла из виду, заставив Шульца так и замереть с приоткрытым ртом.
- Мистика! - выдохнул он, обменявшись с Оболенской удивлёнными взглядами. - Как есть мистика!
С подобными обстоятельствами, в которых был наверняка замешан какой-то магический ковен, лейб-квор сталкивался впервые в жизни, посему наряду с обычным своим треволнением, что неизменно сопровождало его участие в операциях, испытывал ещё и священный ужас, коего не желал показывать Настасье Павловне. Найдя в себе силы и смелость, он всё же шагнул из под сени леса к той самой полянке, после чего подошёл к тому месту, на котором только что исчезла «странная личность», и тут же облегчённо выдохнул.
Мистический ход, сделанный неизвестным, имел своё объяснение, весьма логическое, что не могло не обрадовать Шульца.
- Учалка мертвеца, - произнёс он задумчиво, глядя вниз, в узкий тёмный лаз-колодец, расположенный прямо под его ногами. - Сие изобретение называют «учалкой мертвеца», - пояснил он Оболенской, указывая на притороченную к брёвнам-лестнице верёвку, по которой и спустилась вниз «странная личность». - А колодец этот, по-видимому, сообщается с подземной пещерою, что может иметь весьма большие размеры.
Он задумчиво смотрел на чернеющее в земле отверстие, раздумывая, что им делать - лезть вниз следом за неизвестным, или же ему остаться здесь охранять лаз, а Настасью Павловну снарядить обратно к дирижаблю за подмогой. Но мгновением позже приметил в глубине мелькнувший и тут же погасший всполох огня, будто кто-то передвигался по подземному коридору.
- Душа моя! - воскликнул он шёпотом, поворачиваясь к Оболенской и испытывая в сей момент что-то настолько необъяснимое, что рождало внутри него поистине священный трепет. - У нас с вами только два пути. Служить короне вдвоём, подвергнув наши жизни опасности, либо же расстаться прямо здесь и сейчас. Я отправлюсь вниз, вы же - бегите за помощью к «Александру». Хотя, о чём я говорю? Я успел узнать вас как женщину бесстрашную, посему даже не надеюсь, что вы вдруг обретёте благоразумие и не последуете за мной. А сейчас я всё же вас поцелую снова, век воли не видать!
И с этими словами он снова припал к устам Оболенской, справедливо порешив, что ежели и умирать им под пулями врагов Российской Империи, так вкусив перед смертью хоть немного сладостных мгновений.