(Не)обманутый

Чи.

Глаза сфокусировались на происходящем впереди — на входе, который открылся, пропуская фигуры Хикэру и Чи.

Младший брат уже не был околдован, он понимал происходящее, поэтому без остановки пытался вырваться из хватки демона. Потом он увидел наследного принца, израненного Такаюки и застыл, бледный и напуганный.

— Какого черта, Хикэру? — прошептал Тошайо.

— Все очень просто, ду-ра-чок, — сказал Такаюки прямо ему в ухо — крики оглушали. — Вылезай из своего драгоценного тела или твой братец умрет прямо здесь. Ты понял?

— Хикэру, какого черта?! — повторил Тошайо.

Хикэру избегал его взгляда и крепко держал мальчика перед собой. Чи, выслушав несколько слов, заплакал. Его взгляд, дрожащий от ужаса, вцепился в Тошайо:

— Братик?

— Нет, Чи, нет… я не этого хотел, я не собирался… ты ведь…

«Ты — не твое тело!» — голос девяти колонн стал ужасающе грозным. Весь лепет Такаюки, который обещал ужасную гибель, был глупой шуткой по сравнению с этими словами. В них были гнев, ярость.

— Я не понимаю, — беспомощно ответил Тошайо.

— Хикэру, подведи мелкого ближе, мне неудобно, — приказал Такаюки, и послушный Хикэру толкнул Чи вперед.

Все повторялось. Тошайо чувствовал, что находится на пороге смерти — ледяная хватка перестала быть конкретным физическим чувством, оно стало простым осознанием, что еще несколько секунд, и он будет мертв.

Всего час назад, быть может, чуть больше Тошайо уже висел на краю гибели, но тогда его должен был поддержать Хикэру.

Тошайо вспомнил, как они встретились: распахнутый халат, растерянный взгляд. Влажные волосы, чай. Хикэру уже говорил, что все было подстроено с самого начала, но могло ли это быть подстроено…

— Ладно, — сказал Тошайо вслух. — Все очень просто. Либо я получу все и выживу, либо мне не надо выживать. Так? — спросил он у Хикэру.

Демон поднял голову и произнес так четко, как мог:

— Делай всё, что он говорит тебе. Помнишь?

— Да-да, делай всё, что я тебе говорю, — подтвердил Такаюки.

Чи поднялся в воздух. Его схватили за шею, и он тщетно пытался ухватить руками нечто невидимое над своей шеей.

Как паучиха.

Тошайо зажмурился, возвращаясь в другое время, в другое место, к другому себе — в мир, где все было понятно. Он вспомнил, как паучиха пыталась избавиться от духовных пут, бессильная против экзорциста, которому помогал Создатель.

Такаюки, вне всяких сомнений, не был экзорцистом. Он был демоном, а экзорцистов ненавидел и, вероятно, хотел уничтожить. Но у него были духовные нити — Тошайо уже видел их, на приеме, и позже. Духовные нити этого демона были похожи на щупальца анемонов — диковинных тварей, которых Тошайо видел только на картинках.

Крылья Такаюки обломились, от них остались только скелет, лоскуты мяса и пух. Но духовные нити все равно работали. Если может Такаюки, сможет и Тошайо. Для использования духовных нитей не нужно тело — только сила воли и вера.

Ему нужно было поверить голосу.

Новая вера опиралась не на старые книги и тысячи историй, которые рассказывала госпожа Рей, а на видение в бомбоубежище, где тысячи светильников каппа и сотни пар глаз смотрели на Тошайо с надеждой. Они верили в него, а ему всего-то и нужно было довериться голосу, который до сих пор еще ни разу не подвел его. Демоны? Да, они обманывали на каждом шагу. По всей видимости, Хикэру вел двойную игру — делал вид, что слушает Такаюки, но пытался избавиться от него, как Джун. Возможно, Хикэру вел тройную игру — делал вид, что пытается избавиться от Такаюки, но действовал в его интересах. Можно было гадать об этом бесконечно, волноваться и сомневаться, но можно было поверить голосу и делать все, что он советует.

В реальном мире Чи издавал хрипы, которые намекали, что ему осталось несколько секунд. Хикэру стоял, послушно склонив голову, перед Такаюки, а тот, в свою очередь, удерживал Тошайо в своих руках и, очевидно, мог убить в любой момент.

Но стоило Тошайо поверить, что голос хочет, чтобы все разрешилось в его пользу, реальный мир исчез. Вернулись девять колонн и шесть измерений, где точкой отсчета была горящая звезда.

Все, что требовалось от Тошайо — увидеть реальный мир через призму этого места. Тогда в нем появлялись вещи, недоступные глазу детей Второго Племени, но естественные для тех, кто родился в Первом. Такаюки был монстром, и эта монструозность усилилась стократно из-за ярости Джун, которая теперь, наверное, была уже далеко от страшной комнаты. Пара щупалец анемона сочились зеленоватой слизью и беспомощно барахтались в воздухе. Одно крыло обломилось до основания и торчало обрубком. Несмотря на это Такаюки мог удерживать парой щупалец тело Тошайо, одним — Чи, а еще несколькими — собственную оболочку. Он был похож на уродливого кукольника, который собрался поставить спектакль перед Чи.

Душа Тошайо пряталась в новом теле как кокон, лишенный возможности двигаться.

«Неудивительно, что я даже рукой пошевелить не могу», — подумал он.

Его правая рука дернулась, словно по ней прошел разряд тока, но тут же безвольно обвисла.

Время в пространстве девяти колонн шло иначе. Он мог смотреть на замершего в ожидании Хикэру, умирающего Чи, жадного Такаюки бесконечно. У него появилось столько времени для выбора лучшего варианта, сколько он хотел.

Медленно и так осторожно, как только мог, Тошайо потянулся к тому, что поселилось внутри тела наследного принца. Со стороны он видел аристократические черты лица, традиционную стрижку, уложенные на затылке волосы, белоснежную одежду, которая успела испачкаться, пока его высочество тащили через два здания. Внутри, за оболочкой, находилось самое важное — уложенные слой за слоем кусочки души, которые Тошайо смутно признавал своими, хотя ни разу не видел себя со стороны вот так — целиком.

Он коснулся края первого лоскута и вытянул его вверх. Получилось подобие древесного листа или крыла бабочки. Тонкая призрачная масса замерла в воздухе. Второй лист поддался так же легко — он ничего не весил и был, в сущности, чем-то без веса и объема. Идеей или мыслью, которая могла превратиться в мгновенное, смертельно опасное оружие или замереть, притаившись.

Закончив с парой листов, Тошайо понял, что им не хватает объема, и в этот момент, словно по волшебству, пара листов преобразилась, превратившись из плоского изображения в реальные объекты. Тошайо смотрел на пару крыльев, развернувшихся за его спиной, целую вечность. Он уже видел крылья Хикэру и обломки за спиной Такаюки, но никогда не думал всерьез, что сам может получить подобное.

Крылья спокойно двигались в такт с дыханием его тела — так медленно, что Тошайо мог разглядеть траекторию и предугадать дальнейший маршрут. Он посмотрел на крылья Хикэру, которые были сложены за его спиной, посмотрел на знакомое тело и заметил, что несколько духовных нитей начинают тянуться наперерез щупальцам Такаюки, который удерживал Тошайо.

Что будет дальше, легко можно было предугадать. Такаюки почувствует сопротивление, атакует Хикэру, и Тошайо потеряет не только брата, но и того, кто заставил его изменить вере. Тогда бессмысленным станет совсем все. Не только жизнь, с которой Тошайо уже расстался, но и нежизнь, взятая взаймы у Несущего Свет.

Он вспомнил сжатую точку, центр координат странного места, где гостила его душа, куда она могла вернуться в любой момент, находясь одновременно внутри нового тела. Точка пульсировала, языки пламени на ее поверхности напоминали изображения солнца из учебников, которые давали экзорцистам, чтобы те учились не только изгнанию духов, но еще и азам наук. Тошайо знал, что это душа. И одновременно с этим знанием к нему пришло другое — душа есть у каждого. У Такаюки она была обезображена, изменена, но все же существовала.

Тошайо потянулся призрачной ладонью к центру искаженной предательством души Такаюки, испытывая омерзение не физическим телом, а тем, что в данный момент выполняло его функции. Он коснулся центра не руками, а взглядом, а потом услышал голос, который говорил через него: