Город Мёртвых

– Будешь приобщаться к местным осенним традициям! – торжественно объявила я, указывая широким жестом на заросшее поле. – Как там поётся… «Антошка, Антошка, пойдём копать картошку»? Так вот, пора, дорогой! Копай, моя прекрасная землеройка!

Томас спокойно кивнул, наконец-то понимая, что от него требуется.

«Вот хоть бы один мускул у него дрогнул! Неужели, я так ужасно шучу?! Почему обязательно так с готовностью кивать мне и просто делать то, что я прошу? Ну, хоть бы слово против сказал! Так нет же – спокоен, как скала. Грёбаный англичанин…» – почему-то злилась я.

Шагая вместе с нарочито сдержанным Стенсбери по нераспаханной в этом году земле, я чувствовала, что меня сегодня определённо куда-то, откровенно говоря, заносит. Обычно столь хорошее настроение бывало не к добру – я становилась через чур бойкой и начинала совершать необдуманные поступки, граничащие со здравым смыслом. Думаю, от части, на меня так сильно действовал факт, что я впервые за последние месяцы выбралась из городской среды и теперь вольна отправиться куда пожелаю. Свобода действий, побег от собственного прошлого и надежда на лучшее будущее возбуждала меня, и дарила чувство всесильности. Только одно обстоятельство ограничивало меня – Том, и его чёртова, специальная, намеренная спокойность. Интересно, он сам чувствовал, насколько она была неестественна?

Паданки по дороге встретилось предостаточно, что сулило нам безбедную жизнь ещё на несколько дней пути. Уж не знаю, как относится к печёной картошке Шекки, оставленная нами в машине, но деваться ей было заведомо некуда. Как говорится: хочешь есть – жри картошку, не хочешь картошку – не хочешь есть.

Наконец, мы засобирались обратно. Дом оказался заперт, и я не видела смысла ломать дверь. Мало ли что там могло обнаружиться. К счастью, в пристройке я нашла кое-что полезное, в том числе и совершенно неожиданное, но приятное. Хозяин дома увлекался рыбалкой, а ещё подтачивал здесь охотничьи ножи – целую гвардию которых я и нашла в его закромах. Выбрав несколько попрактичнее, я завернула их в найденную здесь же тряпицу, протянув один Тому. Тот без вопросов принял и коротко кивнул мне.

– М-да, – задумчиво протянула я, подцепляя на выходе ведро и останавливаясь на мгновение у калитки. – Ты тоже это чувствуешь?

– Что? – не понял Том.

– В воздухе так и витает какое-то напряжение, – решила я всё-таки выразить своё предчувствие. – Очередная пустая деревня. Абсолютно пустая: ни трупов, ни зомби. Большинство домов просто заперты, с целыми окнами, без признаков мародёрства или боевых действий. В городе совсем другая картина… Два совершенно разных мира.

– Да, странно, – мрачно согласился со мной Томас. – Чтобы здесь не происходило, меня это пугает. Люди будто бы все разом исчезли.

Мы обменялись с ним многозначительными взглядами.

– Значит, сегодня мы снова ночуем в машине.

– И подальше от деревни, – поспешно добавил мужчина.

Наконец высказавшись и найдя у своего спутника поддержку, я почувствовала себя лучше. Хорошо, что англичанин разделял мои измышления, а то я уже начинала считать себя параноиком.

Выйдя за калитку, мы зашагали к машине, взметая ботинками сухую дорожную пыль. Деревенская дорога, как и во многих других поселениях, была избитой и не могла похвастаться крепким асфальтом. По обе стороны широкой улицы торчали разномастные заборы и фонарные столбы. Судя по домам, люди здесь жили разные, и деревня не выглядела заброшенной.

Пройдя ещё немного я вдруг остановилась.

– Тин? – окликнул меня мой спутник, только через пару шагов заметив, что я отстала. – В чём дело?

– Слушай, нужно кое-что проверить, – уверенно отозвалась я, озираясь по сторонам в поисках открытой двери, и ставя на землю свою ношу. – Возьми это, и жди меня у машины.

Том нерешительно шагнул ко мне, в его глазах читалось явное беспокойство:

– Что ты собралась делать?

– Кое-что проверю и сразу вернусь, – заверила я, уже отправляясь в сторону выбранного дома. – Жди у машины и дай мне минут пять!

– Может, возьмёшь с собой хотя бы свой любимый автомат? – донеслось мне вслед, но я даже не обернулась.

Бегать с автоматом неудобно, а я уже приготовилась, если что, спасаться именно бегством. Дом был действительно не заперт. Вытащив из кармана фонарик, я осветила веранду. Всё тоже самое: ни каких тебе следов разрухи или разбоя, ни трупов, ни крови и гробовая тишина. Дверь в жилое помещение открылась с лёгким скрипом. В комнате царил зловещий полумрак, воздух вокруг был спёртым. Я прислушалась.

Ни единого звука не донеслось до моего напряжённого слуха, и я зашла внутрь. Пожалуй, это было страшнее, чем исследовать очередную опустевшую квартиру. Быстро заглянув за печь, я отогнала половину своих страхов, но впереди ещё были комнаты. Старенькая мебель с трудом обозначала свои силуэты, давая простор моей фантазии. Судорожно сглотнув, я быстро прошлась по оставшимся помещениям и выдохнула только тогда, когда заглянула под каждую кровать. Здесь действительно было пусто и можно было расслабиться, но вся эта атмосфера меня крайне угнетала. Я поспешила удовлетворить свой интерес.

Это мог быть либо комод, либо письменный стол, в папках или коробках, вряд ли хозяева стали бы прятать документы в каких-то иных местах. Не прошло и минуты, как я нашла то, что искала: паспорта, пенсионное, какие-то ещё бумаги на дом и землю, всё в одном месте и тщательно укутано в пожелтевший от времени пакет – жители дома не успели забрать свои документы. По моей логике, они должны были забрать это в первую очередь. Получается, они не покинули это место сами.

Выходя из дома мне не терпелось рассказать о своей находке Тому. Если мы смогли бы проверить ещё парочку домов, я уверена, что мы обнаружили бы там точно такую же ситуацию. Но для начала мне просто необходимо было услышать его мнение.

Однако, когда я миновала двор и вышла на дорогу, оказалось, что сейчас было совсем не до того. Стенсбери очевидно был глухим на оба уха, раз решил остаться там, где мы расстались. Оценив ситуацию, я остановилась.

– Том! – осторожно позвала я издали.

– Ну, наконец-то! – встретил меня мой взволнованный спутник, явно порывавшийся всё это время пойти за мною следом. – Пять минут…

– Слушай, – вкрадчиво начала я. – Не делай резких движений. Аккуратно подыми с земли автомат, сними с предохранителя и обернись.

Том ничего не ответил мне, а лишь непонимающе открыл рот, чувствуя, что что-то пошло не так. И правильно. Но лучше бы он в это время действовал. Очень уж заинтересовались нашей машиной несколько бродячих собак. Очевидно, их привлекла Шекки, притихшая в салоне.

Я подсознательно знала, что парочкой собак здесь не обойдётся, и была права – пока Том продолжал медленно соображать, что могло случится, на горизонте замаячил крупный кобель и ещё несколько шавок. Это несомненно была стая.

– Том, автомат, – выговаривала я уже практически одними губами, стараясь не привлекать к нашим скромным персонам внимание своры.

Учитывая, что большинство собак в деревнях держались на улице и на цепи, учитывая прошедшее после эпидемии время, не трудно было предположить, на сколько добрым окажется нрав целой стаи псов. Мне не хотелось бы повстречаться с ними даже в мирное время. Оставалось надеяться, что англичанин сделает всё правильно, но… он не нашёл ничего лучше, чем обернуться и замереть.

Мирно обнюхивающий дорогу волкодав тут же среагировал на резкое движение человека и ощетинился. За это время, к его группе прибавилось ещё пара особей, но выглядели они менее опасно, нежели их вожак, и скорее просто любопытствовали. На шее у пса виднелись изрядно потёртые остатки ошейника, голова была настолько крупной, что я даже засомневалась, а сможет ли ей что-либо существенного сделать пуля из Калашникова. Нет, да бред конечно, это же всё-таки не медведь…

Томас, вдруг всё же вспомнив моё наставление, лихорадочно поднял с земли автомат, и совершенно неумело завертел его в руках. Честно говоря, мне было стыдно на это смотреть, и я сто раз прокляла себя за то, что не объяснила ему ещё раз.