Страница 4 из 6
- Тебе точно надо к врачу. - Сказал я.
<p>
3</p>
С тех пор мы уже не сидели вместе в столовой, не болтали в офисе. И вообще старались не смотреть друг на друга.
Вадим теперь ни с кем не разговаривал. Он как призрак слонялся по коридорам, а в столовой всегда сидел один и ел через силу. Глаза его с каждым днём краснели всё больше, а руки дрожали. Казалось, он совсем не спал.
Я понимал, что с ним творится. Другие - нет. Поэтому люди придумывали свои версии. Тогда я узнал о Вадиме много нового. Кто-то говорил, что он привязался к наркотикам. Я знал, что это не так. Его квартира могла принадлежать кому угодно, но только не наркоману.
Ещё говорили, что его мучает совесть из-за смерти жены - она зарезала себя кухонным ножом.
- Это всё он. - Как-то шепнул мне Кирилл.
Мы стояли в узком коридоре у кулера и размешивали в пластиковых стаканчиках наше быстрорастворимое "три в одном".
- Ты о чём?
- Он её довёл. - Выпалил Кир. - Говорят бил её. Нравилось это ему понимаешь? А ещё все эти штучки в постели...
- Штучки. - Фыркнул я. - Хорош, Кир. Откуда тебе знать? Откуда вообще кому-то про это знать?
- Ну, не хочешь не верь. - Он пожал плечами. - Может, я и правда выдумываю. Вот только есть одна история, про которую все знают. Леська ведь беременна была, приходила сюда с животом уже, все это видели. А потом бах и выкидыш. Только она после этого ещё две недели из дома не выходила. Одни говорят, ей надо было одной побыть. Другие, что это Вадим ей запрещал.
- Зачем ему это?
- Чтобы синяков не видели.
- Ясно. - Сказал я, чуть ли не залпом выпил раскалённый кофе и швырнул смятый стаканчик в урну. - Приятно было поболтать.
- И снова - не хочешь не верь. - Бросил мне вслед Кирилл. - Вот только через два месяца после этого, она себя и того...
Я не ответил, только не оборачиваясь, махнул ему рукой.
Сплетни ходили всякие. Была даже версия, что у него в доме завёлся призрак. Говорили вроде в шутку. Вот только смешно никому не было.
Продолжалось всё это около месяца. Я постоянно будто, присматривал за ним. И каждый раз, невольно, проскальзывал взглядом по ногтям на руках. Все были на месте. Но он сам к концу месяца растворился. Пустой взгляд, шаркающая походка и белое лицо. Он сливался со стенами в коридорах. Его уже никто не замечал. Никто с ним не говорил. Даже слухи уже не распускали.
А потом всё закончилось.
В среду он не пришёл на работу. Все сразу поняли - что-то случилось. А после пяти пропущенных звонком, позвонили в полицию.
Его нашли на кухне. В ночь со вторника на среду, Вадим зарезал себя кухонным ножом.
Накануне его смерти, мы с ним поговорили. Не знаю почему, но я вдруг понял, что мне надо подойти и сказать ему пару слов.
- Как дела? - Спросил я. Ничего другого в голову не пришло.
Вадим поднял на меня своё высохшее лицо с впалыми щеками.
- Хорошо. - Ответил он. - Теперь уже хорошо.
Он даже натянуто улыбнулся.
- Ты совсем не спишь?
- Когда как. Сейчас, правда, всё уже не важно. - Тут он посмотрел по сторонам и, удостоверившись, что нас никто не слышит, прошептал. - Он уже наигрался со мной. Теперь дело за хозяином.
Я с прищуром посмотрел на него, поднял верхнюю губу и с перекошенным лицом простоял ещё секунд десять, пока он, наконец, не объяснил.
- Только не говори, что не слышал его. Его вой. Он как собачий, только глухой больно. - Выпалил он.
Я замотал головой.
- Это всё он, оно: мучает меня, запугивает, играется. - Вадим опустил голову и посмотрел на свои ноги. Я тоже опустил глаза и тут же вспомнил ту ночь и то утро.
Он усмехнулся.
- Конечно, ты мне не веришь. Пока...
Сказал он, потом прокрутился на стуле и уткнулся в какой-то отчёт.
Конечно, я не верил. Я не поверил в это и в среду, когда весь офис переполошила новость о его смерти. Я, как раньше списал это на помешательство.
<p>
4</p>
И пусть я нашёл всему логичное объяснение, спал я с тех пор плохо. А что говорить? Мы когда ужастик на ночь смотрим и то заснуть не можем, а тут такое в жизни происходит.
Хотя если быть честным, спал я плохо не только поэтому. Вадим и вся эта история разбудила давно, и старательно, забытые воспоминания.
Я тоже потерял жену. Мы поэтому с Вадимом и сошлись спустя столько лет. Мы были совсем не похожи на тех мальчишек из школы. Но теперь нас связывала общая потеря, пусть мы об этом и не говорили почти. Но это всегда чувствовалось. В каждом рукопожатии, в каждом хлопке по плечу, мы как бы говорили друг другу "Ну, ты, держись, там".
Моя Лера погибла из-за меня. Я этого никогда не скрывал. Мы с ней частенько цапались, обычно из-за всяких мелочей. Характер у меня такой - паршивый. Она вспылит, ляпнет что-нибудь, а я вместо того, чтобы промолчать или ответить спокойно, сразу взрываюсь.