Страница 25 из 33
Провокация
Получив письмо об отречении, Царь ждал несколько месяцев. После чего перешел ко второму этапу.
19 января следующего года Петр написал ему второе письмо: «Дела мои ты ненавидишь, которые я для людей народа своего, не жалея здоровья делаю… И конечно, разорителем оных будешь…» Он пишет, что Алексей желает быть – ни рыба ни мясо! Но это невозможно! «Или перемени свой нрав, или будь монах». Он требует ответа. «А то поступлю с тобой как со злодеем».
Отцу мало отречения от престола – он предлагает сыну постричься в монахи. Нелюбимая жена и постылый сын должны быть в монастыре. Там им место. Они – прошлое.
И на это покорно соглашается Алексей. Он готов постричься. Но Царю доносят, что говорят в окружении Царевича: «Клобук к голове не гвоздем прибит – можно и снять, а монастырь – не могила, из него и выйти можно, и сесть на престол».
И сам Петр это отлично понимает. Знает, что понимает и Екатерина. Она умеет показать мужу немые страдания! Тогда Царь и принимает решение. Он знает, что сын живет в страхе и панике. И если напугать его поболее…
В это время Петр отправляется в Европу – договариваться с союзниками. Сначала – в Данию, оттуда – в Амстердам и Париж. Во Франции он хочет просить не давать денег Швеции на продолжение войны с Россией, в Дании – требовать более решительных действий в войне со шведами…
26 августа 1716 года он пишет письмо из Копенгагена. В письме он вызывает Алексея к себе – в Копенгаген. При этом просит, чтобы сын детально описал ему свой маршрут и время прибытия в каждый из городов по пути в Данию. Эта просьба, естественно, очень испугала Алексея. Зачем отцу так подробно знать его маршрут и время прибытия? Не означает ли это, что в любом из этих мест, в указанный им самим день, его могут поджидать убийцы?
Но приказ отца не обсуждается. Царевич начинает собираться в дорогу. Однако страх терзает его, и тогда он решается: воспользовавшись отъездом, бежать из России!
26 сентября 1716 года наследник (пока еще наследник) выезжает из Петербурга. С ним – 130 тысяч золотых рублей (занял деньги у многих). В карете рядом сидит Ефросиньюшка, та самая любовница чухонка, переодетая пажом. Он все рассказал возлюбленной: «Я не к батюшке еду, батюшку я боюсь. Я к Кесарю еду – в Рим».
В начале октября Царевич Алексей исчезает из поля зрения российских властей.
Оказалось, прибыв в Польшу, Алексей неожиданно изменил маршрут и вместо Дании направился в Австрию. Здесь он надеялся найти прибежище. Ведь сестра его покойной жены Шарлотты – супруга австрийского Императора.
Историки будут писать о бешеном гневе Царя, узнавшего о бегстве сына…
Действительно ли Петр был в ярости? Или… или показывал, что разъярен? Он великий актер, как и все диктаторы! Ведь своим бегством – желанным для Царя бегством – Алексей закончил историю наследника Алексея. Побег за границу – страшное преступление для российского подданного. Оно расценивалось как государственная измена. Выезд в другое Государство без царского разрешения по действующему законодательству – Уложению 1649 года – карался смертью.
На душе у Алексея – страх и мука. Он чувствовал вину перед отцом и родиной, понимал, что стал подсуден… 10 ноября Царевич прибыл в Вену и написал австрийскому Императору, попросил защитить его…
Император взял его под свое покровительство. 12 ноября Царевич был перевезен в местечко Вейербург близ Вены. 27 ноября тайно переправлен в крепость Эренберг в Тироле.
Теперь Петр мог заканчивать интригу. На розыски Царевича послал опытнейшего Петра Толстого и с ним – удалого гвардейского капитана Александра Румянцева. Предок нашего великого писателя, один из первых русских графов, Петр Толстой был блестящим дипломатом и жестоким палачом. Любил похвастать рассказом: когда какой-то соотечественник перешел в магометанство, он сумел ловко его отравить…
Александр Румянцев – один из самых доверенных людей Царя. На все был готов для Петра. Петр повелел, и Румянцев женился на царской любовнице, хотя знал, что их встречи продолжались. Его сын – будущий знаменитый полководец Петр Румянцев – весьма напоминал Царя. Недаром мальчика назвали Петром, и недаром в юности ему прощались самые безумные выходки.
«Милостиво примем и проступок простим»
Толстой должен был передать Австрийскому Императору слова Петра… Петр требовал вернуть ему сына: «Мы… как отец и Государь, по должности родительской его милостиво паки примем и тот его проступок простим… Да и от сына нашего более будет за вечно возблагодарен, нежели за то, что ныне содержится, как невольник или злодей, за крепким караулом…» Если Император заупрямится, Толстой должен был пригрозить ему войной.
Австрийский Император был раздосадован заявлением посланника Царя. Ему совсем не хотелось воевать с могущественной армией Петра. Он не собирался осложнять себе жизнь из-за жалкого Царевича и потому повелел устроить ему встречу с посланцами.
Царевича привезли в Неаполь, и к нему туда отправилась наша «сладкая парочка» – Толстой и Румянцев. Встретившись с Алексеем, Толстой почувствовал угрызения совести беглеца. Он пообещал ему от имени отца безусловное прощение в случае явки с повинной и передал письмо. В нем – полное прощение и отцовская клятва: «…Обещаю Богом и судом Его, что никакого наказания тебе не будет; но лучшую любовь покажу тебе, ежели воли моей послушаешь и возвратишься».
Несчастный Царевич хотел поверить и… боялся. Слишком хорошо знал он характер отца. Но тут в дело вступила Ефросинья. Она помогла Толстому сломить волю Царевича, усыпить его страх. Она объявила, что хочет домой, и пусть Алексей просит батюшку простить его…
3 октября 1717 года Алексей согласился вернуться в Россию.
Перед возвращением Царевич пожелал посетить город Бари и мощи святого Николая Чудотворца. 14 октября, уже в сопровождении Толстого и Румянцева, которые были при нем неотлучно (так он незаметно стал арестантом), Алексей поклонился в Бари мощам и долго молился в храме…
После чего отправился на родину.
В январе 1718 года он пересек границу России. 3 февраля в Кремле состоялась встреча сына с отцом. Петр обнял Алексея и громко спросил, не замышлял ли он против него. Сын ответил, что любит отца и ничего не замышлял. В Успенском соборе в присутствии знати и церковных иерархов Петр во второй раз объявил: «Мы прощаем сына и от всякого наказания освобождаем».
Алексей припал к груди отца. Он был растроган и счастлив. Можно представить, как усмехнулся Петр, глядя на счастливое лицо сына. Да, он обещал простить его, но… Но только если тот действительно ничего не замышлял против царя! Несчастный сын не понял: Петр-отец хотел простить его, но Петр-Царь, Петр-муж, Петр-отец Шишечки – не хотел! Этот Петр его ненавидел…
В том же феврале Алексей написал желанное отцом прошение «Об отрешении от престола» – официальное отречение от наследования трона в пользу младшего брата, царевича Петра Петровича.
После этого… заработала специально созданная Тайная канцелярия под руководством того же Толстого! В московский застенок доставили… Алексея!
Начались следствие и допросы «прощенного Царевича».
Одновременно Петр издал Манифест – страна должна была присягнуть новому наследнику. Находившийся в застенке вчерашний наследник, Царевич Алексей, вместе со всей страной принял присягу Петру Петровичу – младенцу в колыбели. Но Петр знал: и это не конец. Умри Петр – и Алексей сможет возникнуть, как феникс из пепла. И вернется проклятая старая Московия. Сколько сторонников старины ждут не дождутся этого часа! Петр видел, что «свет Катерина» по-прежнему спала. Она все понимала: пока жив Алексей, не будет покоя ни ему, ни ей, ни его Государству, ни любимому Шишечке.