Рыцарь Без Страха

— Увы, мой друг, соображения секретности порой требуют подобных мер, — мысленно Сидиус уже вернулся к размышлениям о возможном видении Силы, полученном Скайуокером.

Эта идея косвенно подтверждалась и поведением джедаев, по всей видимости, тоже пришедших к схожим выводам. В неспособность Йоды и Высшего Совета заметить изменения в Энакине хотелось бы верить… Но это было бы слишком наивно. В то же время, джедаи имели гораздо больше возможностей лично изучить феномен, без необходимости скрывать свои возможности в Силе, а значит, и ему стоит учитывать данный факт…

Что до Органы, то его мысли и желания были для Владыки Ситхов открытой книгой без всяких ментальных техник, настолько, что даже слушать его не было особой необходимости. Как и задумываться над ответами. Всё, что он мог сказать и потребовать, Палпатин знал ещё до того, как Бейл встретился с Вэлорумом.

— Вы думаете, что в Сенате есть шпионы сепаратистов?

— Ну что вы, Бейл, разумеется, нет! Я не думаю, я знаю! — обезоруживающе улыбнулся Сидиус, вызвав лёгкое недоумение в глазах собеседника. — Взять, к примеру, представителя Торговой Федерации. Мы оба знаем, что с юридической точки зрения неймодианцы поступили безукоризненно, и нынешняя Федерация, формально, не имеет никакого отношения к «бунту» Нута Ганрея и его фракции, но точно так же мы оба знаем, что на деле они работают сообща.*(3) Доказательств этому нет, но любому здравомыслящему человеку всё понятно и так. К тому же не все сенаторы так крепки духом, как вы, сенатор Органа. Многие сочтут за лучшее примкнуть к врагу, если будут думать, что он одерживает победу. Нет-нет, — канцлер по-стариковски покачал головой, — оставим всё как есть. Что-то ещё?

— Да, — мрачно отозвался гость. — Насколько я понял, вы намереваетесь использовать пиратское нападение на мой корабль как предлог для повторного выдвижения законопроекта об усилении мер безопасности. Я считаю, что это разрушает основные свободы, на которых зиждется Республика. Не желаю, чтобы меня использовали!

Укол разочарования едва не заставил Палпатина мысленно назвать собеседника тем, чем он, по его мнению, безусловно являлся. Жёсткая школа воспитания, через которую прошёл Тёмный Лорд Ситхов, не подразумевала права опуститься на уровень вульгарной черни даже перед самим собой. Особенно перед самим собой. И всё же, поведение Органы его почти расстроило.

Каждый раз одно и то же… Виды, расы, лица, политические взгляды — всё может меняться, но суть всегда остаётся неизменной. Такие разные и такие одинаковые, они приходят к нему со святой верой в свой разум, проницательность и умение читать между строк, тонко чувствуя подоплёку действий и высказываний… И все как один напрочь игнорируют самые прозрачные и откровенные намёки, практически разжёванные и положенные им в ротик, стоит тем пойти вразрез с их сиюминутными желаниями.

Зачем он тратил время, объясняя про Торговую Федерацию, секретность, малодушие политиков, если в сознании мнящего себя благородным сенатора всё это мгновенно рассыпается в пыль при малейшей угрозе, что кто-то будет иметь законное право проследить за его интрижками на стороне и «скромными» коммерческими предприятиями высокой ликвидности, как обходительно именовали свои тёмные делишки с не самыми законными структурами иные почтенные сенаторы? Воистину правы были древние, когда говорили, что доброта должна применяться лишь к тем, кто может её оценить.

— А ведь многие из ваших друзей в Сенате настолько оскорблены этим жестоким нападением, что они просто настояли на введении закона!.. — заложив руки за спину, с подобающим моменту скорбным видом вздохнул канцлер. — Кроме того, как и все прочие, данные полномочия носят характер временных и действительны лишь до тех пор, пока не кончилась война.

— Тем не менее, Верховный канцлер, должен заметить, что я не смогу поддержать этот законопроект ни по какой причине… На голосовании я буду выступать против.

— Разумеется, вы должны сделать так, как считаете правильным. Могу я дать вам небольшой совет? — Сидиусу уже наскучил этот разговор, но захотелось проверить степень «проницательности» Органы, так сказать, по полной программе. Пусть влияния это ни на что уже не окажет, ведь роль сенатора от Альдераана в свершившемся акте подошла к концу, но Палпатин решил позволить себе эту маленькую слабость. — Постарайтесь больше не встречаться с Финисом Вэлорумом. Это не слишком мудро. Грязь стирается очень легко, но может запачкать тех, кто до этого казался чистым…

Позже, коридоры Сената.

— Не могу поверить, Мон Мотма, всё выглядело так, будто мне мягко и ненавязчиво угрожали! — возмущённый голос Бейла Органы, ничуть не заботившегося о том, что его могут услышать, разносился по коридору. — Мне начинает казаться, что Финис был прав! Я всегда думал, что он немного…

— Чокнутый? — подсказала молодая женщина, следующая рядом с альдераанским аристократом.

— Одержимый, я хотел сказать, — сбавив обороты и громкость, улыбнулся в ответ мужчина. — Хотя я знаю, что многие действительно считают его сумасшедшим. А теперь я спрашиваю себя, неужели всё настолько плохо? — однако ответить Мон Мотма не успела.

— Что плохо, Бейл? — застав врасплох сенаторов, со спины к ним подошла девушка в традиционной набуанской одежде. — Сенатор Мон Мотма, — кивнула Падме, когда оба собеседника обернулись. — Я понимаю, что это не моё дело, но мне показалось, я что-то слышала об угрозах и Финисе… Вэлоруме, не так ли?

— Сенатор Амидала, — степенно кивнули политики, судорожно пытаясь просчитать ситуацию.

Оба они хорошо знали Амидалу и даже могли назвать её своим другом, но ровно так же они знали и о её отношении к бывшему Верховному канцлеру. Очень негативном отношении, говоря начистоту и вспоминая, кто именно вынес ему вотум недоверия десять лет назад.

— Я не могла не услышать вашей речи, Бейл. Как я поняла, у вас какие-то затруднения с бывшим Канцлером Финисом Вэлорумом? — уловив напряжение, постаралась смягчить своё бесцеремонное влезание в разговор Падме.

— О нет, что вы, — расплылся в слегка зажатой улыбке Органа. С одной стороны, он испытывал облегчение от предоставленной возможности сойти с темы, с другой же — прекрасно понимал, что ходит по тонкому льду. — Он, конечно, сильно сдал после того, как ушёл в отставку, но проблем не доставляет. Кстати, вы слышали о новом проекте Канцлера Палпатина, расширяющем полномочия Службы Безопасности Сената?

— Признаться — нет, последний месяц я была несколько занята, — извиняющимся тоном отозвалась Наберри, будучи несколько обескураженной от того, как легко и быстро Бейл начал уходить от её вопросов.

— Жаль. Думаю, вы, как яркая сторонница интересов республики и демократии, должны были одной из первых встать против данного законопроекта, — вступила в беседу и Мон Мотма.

— В самом деле? — удивление Падме множилось. — И что же это за законопроект?

— Он позволяет СБС и прочим силовым структурам отслеживать перемещения и список общения сенаторов! И тем самым посягает на основополагающие принципы свободы, заложенные в саму суть Республики!

— И чем это обусловлено?

— Недавно на мою яхту напали пираты. Если бы не счастливое стечение обстоятельств, то сейчас я бы с вами здесь не разговаривал, — пояснил Бейл. — Верховный канцлер желает использовать это как предлог, чтобы протолкнуть данную резолюцию.

— То есть Канцлер Палпатин хочет получать информацию о наших передвижениях, чтобы обеспечить безопасность членов Сената? Что в этом такого? Любая нормальная служба безопасности действует так в отношении народных представителей.

— Как вы не понимаете, Амидала! — вновь подключилась Мон Мотма. — Доступ к подобной информации ущемляет наши права!

— Этот законопроект позволяет прослушивать наши переговоры и просматривать переписки? — с лёгким раздражением поинтересовалась Падме.

— Нет, это было бы слишком даже для Палпатина! Но сама тенденция! — продолжил увещевать коллегу принц Альдераана.