Ингредиент

Я чувствую, как ноет у меня палец, и сую его за ворот рубахи, чтобы немного согреть.

И тут; меня буквально осенило: За мной следят. Без сомнения. Меня пасут!

Но кто? В моей голове только два варианта.

Первый; люди, которые прикрывают наше заведение.

Второй; государственный отдел по борьбе с преступностью.

Наверное, копы вышли на след, наше заведение кто-то сдал. И этот кто-то вполне может оказаться нашим бывшим клиентом — или же сотрудником? В подполье наверняка завелась крыса. Или же я настолько много знаю, что мои, так сказать, работодатели решили присматривать за мной и если что вовремя избавиться от меня?

Нежно нажав педаль газа, я наблюдал как ОН остановился в конце улицы и пялился на меня сквозь мое стекло. Наши взгляды соприкоснулись.

ОН словно что-то замышляет, что-то коварное, иначе на кой черт он сейчас пялится на меня? Его наверняка кто-то подослал.

Я отъехал, и мой взор больше не наблюдал этого чудака.

Весь путь, весь проклятый путь мысли о НЕМ не покидали меня.

На всякий случай я сделал парочку кругов по не нужным улицам, так на всякий случай, ведь за мной могут следить и на машине.

Нужно не терять бдительности и перестраховываться.

Я добрался до места назначения без происшествий.

В подполье было пусто.

Вдруг я услышал шум на кухне, и сразу направился туда.

На кухне был лишь один человек. Не помню, как его там звать. Я просто поздоровался:

— Привет. Чего ты так рано?

— Я всегда рано прихожу. Чтобы пораньше начать свою любимую работу. Я работою над своим индивидуальным рецептом. Очень специфическим рецептом. И когда я закончу его, это будет шедевр кулинарии. Но мне не хватает одного ингредиента. И я пока не знаю где мне его достать. Я работаю в авангардном жанре, готовя пищу нового поколения.

Я занимаюсь приготовлением, выявлением, смешиванием рецептов для приготовления души. Я считаю, что быть интеллектуальным и способным может любой. А вот вкладывать душу, эмоции и личные переживания в свое дело это умеет далеко не каждый. Как учил меня наш шеф-повар Монсар; кулинария это язык, к с помощью которого можно передать страх, ненависть, счастье, красоту, волшебство, юмор, провокацию, культуру, в общем, все из чего складывается наша жизнь. Душа творится и готовится на земле, в течение всей жизни. — Вот же деятель, ха-ха, какие чудаковатые у него выражения у этого парня. Но почему я чувствую, что он в глубине души крайне озадачен и встревожен?

— Хочу воспользоваться случаем и попросить вас о повышении заработной платы.

— Зарплаты? Нее. Я тут не решаю ничего, парень. Ну ладно, мне пора работать, удачи с твоим искусством. (Значит Монсар и ему мозги промывает своей херней?)

Как там зовут этого парня? Вспомнил! Его зовут Фредерик. Наверное.

В любом случае, незаметный он парень. (Ха, зарплату подними ему! «ХУЙ ТЕБЕ!» хочешь заниматься искусством, будь готов к безденежью — и я кстати солгал, я раздаю зарплату в конвертах всем работникам, но я не могу влиять на ее количество, я тут не во власти, а просить за кого-то просто так я не стану, пошел он на хер)

Как только я покинул кухню, я увидел очередного помощника нашего повара.

Это был Юрий. Он весьма интеллигентно поздоровался со мной:

— Добрый день. Отличный день для работы, не правда ли?

— Ну, поживем и увидим, что сегодня за день.

— Вы как всегда первый пришли. Я восхищаюсь вашим отношением, к работе. Наверноe, вам тяжело следить здесь за всем? Ладно, пойду переоденусь, сегодня будет много клиентов, я чувствую это.

У Юрия была черная с рыжеватым отливом сильно надушенная борода. При каждом движении его головы меня обдувало волной духов.

Погодите, я вроде перепутал, это был не Юрий, а Альфред. Или нет? Может это всё же Юрий? Чёрт бы их побрал, я до сих пор не могу их всех запомнить, виной всему их одинаковая униформа, что сводит меня с ума, как же я ненавижу униформы, черт возьми.

Монсар по край не мере выделяется; я считаю это качество очень-очень важным.

Покидая кухню, я вообще забыл зачем я туда зашел.

Но неожиданно, я увидел самое милое существо на планете. Наверное.

Это оказалось панда. Она сидела в узкой клетке и жевала бамбук.

Жалко-жалко, что её сегодня приготовят. Она такая милая! Словами не передать.

Хотя, по правде говоря, от неё воняет. Полагаю, что это нормально.

И каким же образом Монсару удается так легко отнимать жизни животных?

А вот и сам месье Монсар. Сейчас я собственно не буду гадать, а сам его и спрошу.

— Месье Монсар! Разрешите поинтересоваться, как, черт возьми, у вас духу хватит отнять жизнь этой наимилейшей панды? Ну как?! Вы что не человек?

— Послушай, принцесса, я только что пришел на работу и мне хлопот и без тебя хватает. Послушай и запомни раз и навсегда! Во все времена, основным и самым значимым ингредиентом всегда является душа. Настоящий шеф-повар несет ответственность за смерть каждого существа, настоящий Шеф Повар забирает жизнь и приносит ее в жертву во благо другой жизни. Мы едим жизнь, чтобы жить. Все в нашей жизни дается нам в качестве дара, еще не означает, что все это будет игрушкой. Либо пользуйся жизнью, либо жизнь в конце концов использует или даже жестоко накажет тебя за то, что ты ею не пользуешься. Однако если ты проявишь терпение, тогда все, что тебе преподносится, станет в конце концов съедобным. Правда, не рассчитывай, что все это будет вкусным десертом! А теперь вали отсюда, мне нужно работать, в отличие от тебя, у меня есть дела.

…Parole-Parole-Parole…

Я покинул кухню. И поскольку я не способен смотреть на то, как наш мясник, эстет; Монсар будет готовить эту милейшею панду, пойду лучше прогуляюсь по окрестностям заведения и отвлекусь от этого негатива.

Я вышел на улицу подышать свежим воздухом.

Воздух здесь влажный, я бродил в тишине. Бродя по местной окрестности, я не позволял себе далеко заходить. Ведь скоро ждет работа.

Я вслушиваюсь в звуки существования.

Птицы кричат, щебечут. Большие деревья шевелятся. Все движется.

Первым моим чувством было тупое изумление, что я очутился под открытым небом, но я знаю, что все скоро смениться горькой тоской. Я даю голове своей полную свободу и позволяю своим мыслям течь беспрепятственно и непринужденно.

Пейзажи меня не очень вдохновляют, спокойствие полей меня не трогает, сельская тишина меня не раздражает и не умиротворяет. Лишь иногда меня завораживает насекомое, камень, упавший лист, или вот это прекрасное дерево. Иногда я могу часами рассматривать, описывать, разбирать на части дерево: корни, ствол, листья, каждый лист, каждая прожилка, еще одна ветка, и бесконечная игра различных, форм.

Восприятие обостряется, становится более терпеливым и более гибким, дерево распадается и воссоздается в тысячи оттенков зеленого цвета, в тысячи одинаковых и все же различных листочков. Мне кажется, я мог бы провести всю жизнь перед каким-нибудь деревом, так его и не исчерпав и не постигнув его, потому что мне нечего постигать и остается лишь смотреть: ведь все, что я могу сказать об этом дереве, это то, что оно — дерево; все, что это дерево. И этого достаточно.

В этот миг, чудовищное и чудесное сливались в какой-то точке; эту-то границу мне хочется закрепить, но я чувствую, что мне это совершенно не удаётся.

Совершенно растоптанный, оскверненный, возбужденный и униженный в собственных глазах, я вернулся в подполье.

Ecoute — moi…

Глубокой ночью начался кипиш; клиентов было просто уйма.

Все так как предположил тот хорошо надушенный помощник Монсара.

На кухне кипела работа и мёртвая плоть обретала изысканный вкус.

В зале играл живой оркестр. Какая приятная музыка! Где-то я уже слышал её!

Э-х-х. Знаете иногда устаёшь следить за всем, ведь контролировать всё, почти не возможно. (Как же я устал, черт возьми, мои спинные мышцы словно изнеможенны, мой позвоночник вял как резинка)