Страница 11 из 17
Это не была машина Котов, что не помешало ей даже не сбавить скорости. Я почувствовала удар в бок: автомобиль задел меня и унесся. А я рухнула в грязь.
Комиссар
[Квартира Рихарда Ланна]
– Обещаешь? Приедешь? – Голосок Аннет, казалось, не звенел в трубке, а заполнял комнату.
– Хорошо, вороненок. Я постараюсь.
– Мы с мамой ждем.
– Не думаю, что мама ждет, – мягко возразил Рихард.
Аннет вздохнула и заговорила так, будто объясняла что-то очень глупому человеку:
– Ну ладно… я жду. Я соскучилась, я тебя вижу раз в год.
– Я попробую. – Вместо тепла, которое прежде накатывало от таких слов, Ланн вдруг почувствовал лишь усталость. – Если доберусь до вас через такой снег и если не придется задержаться. Знаешь же, в Рождество всем хочется домой, а полиция должна всех охранять.
– А тебе не хочется домой?
– Хочется, милая.
На этот раз Рихард не соврал, домой хотелось. Вот только старый семейный дом он давно не считал своим. И ничего удивительного, что в ту ночь он так и не приехал, понимая: осуждающих взглядов Виктории он не выдержит, сорвется, напугает дочь – единственное существо, которое хотя бы пыталось его любить и которое он пытался любить в ответ.
Ланна доконал всплеск преступности: страну, готовившуюся выбирать президента, лихорадило. Он ног под собой не чуял и не желал видеть никого, тем более обиженную бывшую супругу. Лучше было немного расстроить Аннет, чем совсем испортить ей Рождество. Мама-то найдет, как его скрасить.
– Вороненок, не сердись. – Он постарался смягчиться. – Завтра найдешь под елкой подарок.
Книги, много-много книг из лучшего магазина – весь длинный список, который Аннет составила за год. Она обожала книги и, прежде чем читать, нюхала их страницы, становясь похожей на маленького зверька. Родное зрелище, но в этом году даже при мысли о нем тошнило. Чертовы подарки были просто откупом.
Конечно, Аннет простила, она всегда прощала. Рихард прямиком отправился домой, Рождество он провел в обществе бутылки виски, отключился, выпив лишь половину. А под утро был тот звонок. Ланн с трудом нашарил трубку и все никак не мог понять, что случилось.
– Она убивает меня…
– Кто?..
– Девчонка… помоги…
Жена. Хрипела, кашляла, и он почти видел: трубка ходит в руках ходуном.
– Виктория, что за… ты пьяна?
– Помоги! – Голос прыгал, точно воздух то попадал в легкие, то не находил туда дороги. – Я чувствую. Я…
Тишина. Напрасно Ланн звал жену. А потом…
– Папа…
– Аннет? Что у вас случилось?
Молчание.
– Аннет, что с мамой?
– Прощай.
Гудки. На секунду Рихарду показалось, сердце сейчас остановится. Ждать, случится это или нет, он не стал, набрал сначала «скорую», потом вызвал пару своих ребят. Мельком глянул на часы: 5:27 утра.
Больше он никогда не видел свою дочь.
Рихард вздрогнул и потер лоб. Столько прошло, а он каждый раз просыпался в поту. Конечно, это из-за забытых вопросов. Ненайденных ответов. И угрызений совести, куда же без них? Приехал бы – ничего бы не случилось. Или его девочка убила бы и его тоже? Нет. Он сколько угодно может ловить «крысят», но не будет так думать про Аннет, а значит, не будет думать вообще. У него огромный чулан со скелетами воспоминаний, пусть это останется там же.
С некоторым усилием Рихард встал с дивана и уже собирался поставить чайник, когда позвонили в дверь. Ланн, мысленно проклиная весь свет, вышел в коридор и, как обычно не заглядывая в глазок, отодвинул засов. Кто бы ни пришел, Ланн его в случае чего заломает. Всякое бывало.
– Привет, Ричи.
Ее заламывать не было необходимости. Госпожа Президент. В руке она держала сумку, из которой торчала палка колбасы. Да, определенно, пришла с миром. Рихард усмехнулся:
– Здравствуй, Труда. Ты по-прежнему уверена, что я голодаю?
Она окинула его взглядом: от голого торса – по дому он всегда ходил только в старых джинсах – до пальцев босых ног.
– Судя по тому, что ты по-прежнему не разжирел, я не далека от истины. Пустишь?
– А родина? – хмыкнул он, в свою очередь оглядывая дорогой костюм и безукоризненную прическу, никак не желавшие сочетаться с дешевой продуктовой сумкой.
Гертруда Шенн сделала шаг, оттеснила его бедром и вскинула брови.
– Родина подождет. Президент устал.
И это она говорила всегда, когда никто не слышал и когда следовать за ней не могла даже охрана.
Карл знал Гертруду Шенн почти сорок лет – с младшей школы. Она была его лучшим другом – в классе, в университете, в полиции. Потом был недолгий период абсолютного счастья: они одновременно влюбились, завели детей, стали дружить семьями. Все должно было так и остаться, но пошло под откос. Об этом Ланн вспоминать тоже не любил.
Потом Труда ушла в политику. Рихард толком не знал, какими дорогами она поднялась так быстро, но догадывался, с чего начинала: она всегда была красивой. И дьявольски умной, поэтому Ланн уважал ее – не так легко ведь проделать путь от домохозяйки до президента. А она проделала, хоть и осталась в итоге на руинах. Впрочем, на руинах они теперь были вместе. Трое из четверых.
И с давних времен Рихард с Трудой, встречаясь, пили пиво и ели бутерброды или еще что-то столь же дешевое. Менялось время, менялись любовники Труды, прибавлялось седины у Рихарда… но это оставалось. Вот и сейчас он сидел за столом, наблюдая за ножом в ее руках. И думал о том, что он единственный в стране, кому Госпожа Президент специально нарезает колбасу такими толстыми ломтями.
– Как работа? – Она улыбнулась.
– Ничего. – Он начал открывать бутылки пива. – Бывало хуже. А… твоя?
– Сам видишь. – Звучало безнадежно. – Я на ней сдохну.
Она разложила горку бутербродов прямо на широкой деревянной доске и села напротив Рихарда. Он протянул руку и накрыл ее запястье своим.
– Нет, старушка. Не допущу.
Она рассмеялась и отпила пива, со вздохом заглянула в горлышко бутылки, точно ожидая увидеть там решение своих и общегосударственных проблем, а затем медленно начала, подаваясь вперед:
– Рихард, есть новость. Служба разведки мне кое-что сообщила…
– У тебя все еще есть служба разведки? Не все скопытились?
Она откусила сразу полбутерброда, некоторое время жевала, осуждающе глядя в упор, и наконец гордо произнесла:
– У каждого президента есть служба разведки. Так вот. Наши западные друзья засылают шпиона. Точнее, собираются. В ближайшее время. Позывной – Красная Гроза. Я примерно знаю и суть его плана, но план… откровенно смешон, так что гадаю, не дезинформация ли.
– Красная, говоришь? – Заинтересованный Рихард отставил бутылку. – В таком случае ты уверена, что друзья западные?
– Более чем. Но ты верно угадал, поговаривают, был у него период работы на самые разные режимы. Но сейчас – одни звезды и полоски.
Гертруда говорила без тревоги. Впрочем, она и не одного шпиона повидала. От страны отвернулся мир, но миру по-прежнему было иногда любопытно сунуть нос в чужие дела и, возможно, что-то с этих дел поиметь, тем более, когда президент – женщина. Слабая женщина, ха.
– И ты желаешь, чтобы я отследил его появление и застрелил раньше, чем он что-то разнюхает? – уточнил Ланн. – Для этого у тебя есть служба разведки.
– Нет, Рихард. – Она усмехнулась. – Я хочу, чтобы этот человек попробовал сделать именно то, для чего его и отправляют. Попался мне. Он должен приручить меня. А я хочу приручить его.
– Дальновидно. – Рихард, немного успокоившись, одобрительно улыбнулся. – Свой чужой шпион никогда не помешает. Когда ожидается гость?
– Скоро. Но пока забудь о нем. Это тебе так, информация на опережение.
Она отодвинула доску и, положив руки на стол, устроила на них подбородок. Взгляд светлых глаз быстро обежал тесную кухню.
– У тебя одиноко, Рихард. Как ты тут живешь? Заведи себе кого-нибудь. Девушку, – на лице появилась хитрая улыбка, – или хоть собаку.