Страница 16 из 17
― Где Наташа, кстати? ― подал голос Хоукай, который казался единственным невозмутимым членом команды, как и полагается снайперу.
— Последний раз мы не сошлись во мнении, и она ушла.
― Если ты об акте, то я её прекрасно понимаю, ― фыркнула Шерон, они сцепились холодными, острыми взглядами, полными неразрешенных противоречий, но Старк, до одури любивший оставлять за собой последнее слово, к её удивлению смолчал.
Романофф ввалилась в конференц-зал ровно через минуту после упоминания её имени всуе, словно нюхом учуяла. Грохая каблуками, запыхавшаяся и взмыленная, будто загнанная собачьей стаей рыжая лисица, она плюхнулась на свободный стул прямо напротив Кэтрин. На её полный давнишней ненависти взгляд Наташа лишь бровью повела, мол, не я, так кто-нибудь другой раскрыл бы Пирсу вашу интрижку, та же Скай сделала бы это из дому не выходя. Романофф не терзало чувство вины, лишь страх за свою жизнь…
========== Глава XXVI ==========
Наташа пришла к ней под вечер, просто открыла дверь универсальным ключом-картой, и одному дьяволу известно, как она обошла искусственный интеллект. Кэтрин посадили в комфортную комнату-клетку, после того, как двумя часами раньше сопроводили на условленное место встречи с мешком на голове. На место, где капитан Америка должен был сдаться в обмен на жизнь своего друга.
Тогда она посчитала про себя до десяти, прежде чем сдёрнуть с головы холщовую тряпку.
Пустой ангар, взвеси цементной пыли в спёртом воздухе, глухая тишина и никого. Обманчивая пустота, Кэтрин кожей ощущала чужие взгляды сквозь прицелы винтовок, и с одной, и с другой стороны. Прошло ровно две минуты, казавшиеся вечностью, пока она светила собственным лицом, в хлам уничтожая своё прикрытие в угоду новым правителям. Кэтрин болезненно, до скрипа стиснутых зубов ожидала увидеть Рамлоу, живого, спустя почти год молитв об успокоении его грешной души. Она не знала, что сказать ему, но знала, что сделает первым делом. У неё чесались кулаки врезать ему по лицу, как следовало сделать этого тогда, в их первую, почти насильственную близость.
— Я у вас обоих в долгу, — Романова к стеночке прислонилась, обманчиво хрупкая, вкрадчивая стерва, а ночной свет из коридора обливал мертвецкой синевой её изящные черты. Камера под потолком заткнулась, перестала мигать раздражающей красной точкой, старина Джарвис теперь не запишет их разговор и не подловит Кэтрин Пирс на выходе из здания. Наташа позаботилась и об этом.
— Что, страшно? — Кэтрин и саму пробивало крупной дрожью. Здесь с ней нянькаться не будут, а что там, за периметром, известно одному дьяволу. И у дьявола теперь было имя.
— При случае, упомяни ему, кто тебя вытащил. Я ещё хочу пожить, ― изогнутым разлётом ухоженных, по-лисьи рыжих бровей Романофф указала ей путь из камеры.
Пирс виновна лишь по рождению, а с Рамлоу Наташа довольно наигралась в кошки-мышки, и мышкой отныне стала она. Романовой обвинения в предательстве не пришить ― выкрутится, как и всегда, и Старк знает, что ему не ухватить её за скользкий хвост.
Она просто искала способ не умереть.
========== Глава XXVII ==========
Брок был на войне, и пусть сегодняшний Барнс не вызывает ничего кроме жалости, Рамлоу был уверен, что стратегия его выбрана верно. Капитан придёт, у Капитана в крови желание подыхать «за» и «во имя», и пусть без боя он не дастся, Кроссбоунсу есть, чем ему ответить.
Тяжесть навороченной снаряги почти приятно давила на плечи, а волосы на голове шевелились наэлектризованными нитями — усиленные адамантием наручи не оснастили, пожалуй, что только самурайским мечом. Один разряд тока убьёт полуторатоннового буйвола, Роджерса по всем расчётам отправит в глубокий нокаут, а второй разряд — на небеса. Понятие страха давно выжгла ненависть и сыворотка, оставив на дне исковерканной души лишь решимость поставить грёбаный, безупречный символ на колени.
Когда с ним связался Клинт Бартон и навёл туману этим своим «у нас есть для тебя кое-что интересное», сраный подвох Рамлоу почуял не сразу. Зимнего Солдата он прицепил к станку в машинном зале и прижал жестяную руку прессом. Сдавленное вытьё с уровня почвы резало слух, пока Барнс не устал реагировать на боль. А ведь рука чувствует, мать её «Гидру»!
Кэтрин он не узнал. Не поверил. Лишь её фирменный, резкий поворот головы, острый, нахально вздёрнутый вверх подбородок и то, как она смело смотрела в лицо собственной смерти, заняв место Капитана под прицелами снайперских винтовок, вытащили из памяти болезненный кусок воспоминаний. Дурной розыгрыш слишком похож на правду, команда «Оставить позиции» выдралась из горла быстрее, чем он успел обдумать стратегически верное решение.
Рамлоу бросил Барнса в цементном пространстве давно заброшенного цеха, прикованного механизмом к механизму. Капитан Америка, прячущийся за бабскую спину ― что-то новенькое, до блевоты омерзительное, уровень ненависти взлетел до предельной красной отметки, грозясь взорваться к чертям в поднебесье. Грязную игру он завёл первым, и пусть не удивляется, когда получит ответный ход.
— Кто сейчас ближе всех к Роджерсу?
Связь с теневой фигурой на другом континенте Брок держал лично, и лично же отчитывался. Проваленный план сменился новой тактикой, недаром мозги у Рамлоу всегда работали исправно, никто не жаловался. Смерть для Роджерса ― слишком лёгкий выход. Он нанёс ему подлый удар под дых, и теперь Брок влезет ему под самую шкуру.
― Шерон Картер.
― Готовьте своего доктора, Барон.
***
— Ты знала, что так будет? ― в глубине души Бартон не надеялся на успех, и даже теперь, глядя на безмолвствующего в бронированном боксе Джеймса Барнса, не верил, что всё закончилось малой кровью.
― Я своими глазами всё видела, Клинт. Такие чувства не проходят, правда? — Взгляд, как ножевой порез, зеленые, кошачьи глаза и неуловимая грусть воспоминаний. Барбара, Лора, всё, что было до и после Наташи Романофф — лишь легкий, полупрозрачный оттиск их прошлого, кулон со стрелой на её нежной шее, страсть, которая вспыхнула единожды и навечно спалила его сердце, оставив тлеющие угли и лёгкое тепло, которое он дарил теперь другим женщинам. Бартон не мог с ней не согласиться, и Бартон отлично Рамлоу понимал.
========== Глава XXVIII ==========
Из Кэтрин Пирс шпион вышел бы весьма хреновый. Дипломатов не учат скрываться в толпе, «залегать на дно» и избегать нежелательных встреч, и если она и знала о чём-то подобном, то лишь в теории. Практика оказалась куда безжалостнее. Сука Романофф оказала ей медвежью услугу, выкинула на улицу без документов, без денег, в чём была и без оружия. Думала, наверное, что Рамлоу ей дорожку ковровую расстелет, или вообще нихрена ни о чём не думала, мать её. А то, что Кэтрин на эту самую дорожку ни ногой не ступит, да и жить уже устала в принципе, всем было глубоко плевать.
Идти некуда, только брести вдоль опустевших, покрытых серыми сумерками улиц, ждать, когда шальная пуля из-за угла прошьёт грудину. Ждать, когда обдолбанный хрен с кухонным ножиком перегородит путь в надежде вывернуть ей пустые карманы. Кэтрин не помнила, когда в последний раз была настолько сама по себе. Вашингтон превратился для неё в дикие, каменные джунгли, где элементарно выжить надо очень постараться.
Не прошло и часа. Длинная кишка авеню с неоновыми вывесками и не спящими, как она, пешеходами-зомби, бесконечная вереница такси, кофеен и телефонных будок поглощали, всасывали, удаляясь в перспективе в одну точку сияющего пространства, пока пронзительная трель аппарата не вырвала её из сонмища одномерных звуков. Она прошла мимо будки. Прошла мимо второй и третьей, и обе они визгливо обозначали её присутствие и провожали дребезжащим звоном прочь. Возле четвёртой она задержалась. Кэтрин не сомневалась, что звонят по её душу. Скрежет звонка рвал барабанные перепонки, царапая грохающее под рёбрами сердце, пока она мучительно медленно сдавалась в стеклянный плен автоматной будки, поднимала залапанную трубку на витом металлическом шнуре, прижимала динамик к уху, чуяла кислый сигаретный запах, оставленный чьим-то ртом накануне.