Консументы

Последние несколько месяцев носитель вел себя очень удобно. От полнолуния до новолуния он полз по прямой, никуда не сворачивая, а потом замирал на целых две недели, до нового полнолуния. В это время добытчики могли сойти, чтобы набрать съедобных растений и поохотиться. Очень удачно, накануне очередной остановки, наблюдатели заметили целое поле, засеянное свеклой. Конечно, как только червь остановился, первая группа отправилась на поиски. Целое поле, засеянное свеклой! Жители поселка уже радовались, предвкушая предстоящий праздник, ведь можно будет не только полакомиться свежим корнеплодом, но и насажать его впрок, на своих огородах. Можно будет засеять еще одно поле между третьим и четвертым кольцами, нужно только найти участок с хорошей, черной землей и натаскать ее побольше. Урожаи на черве всходили хорошие, ведь им не грозили заморозки. Носитель гораздо теплее, чем земля, даже в самый лютый мороз можно не бояться замерзнуть насмерть, а уж летом растениям было и вовсе хорошо. Главное, следить, чтобы земля не пересыхала. Добытчики отправились на сбор корнеплодов без разведки. Да и зачем, если поле было как на ладони и совсем недалеко? Теперь такая беспечность вышла боком. Ольга почти не сомневалась, что с группой произошло что-то ужасное. Скорее всего, нападение конкурентов, как уже не раз случалось раньше. Слишком опытными были добытчики, чтобы не заметить какой-нибудь обычной опасности. Раньше люди частенько попадали в ловушки, не заметив старого следа червя, или ухитрялись заблудиться, но такого давно не случалось. Неудачники вымерли.

Каждый раз после спуска Ольга с трудом сдерживает дрожь в коленях. Она сама не знает, почему ей так важно, чтобы никто не увидел, как нелегко дается ей каждый такой аттракцион. Тем не менее, это последнее усилие дается Лисице даже сложнее, чем сам спуск. Когда она скачет, легко и грациозно, по похожим на валуны конечностям, в эмоциях Ольги царит спокойствие и сосредоточенность. Страха нет. Страх появляется в тот момент, когда она оказывается на твердой земле. Справиться с ним непросто.

Первое время Ольга даже жалела, что показала это свое умение в поселке. Если бы она знала, что ее и дальше будут просить сходить с носителя во время движения, возможно, она тогда поступила бы по-другому. Впрочем, в тот момент она вообще не думала. Услышала истерические крики, выбежала из хижины и увидела, как рыдает одна из мамаш, потом перевела взгляд и заметила растерянного трехлетнего карапуза, который стоял у самого края хода, прогрызенного червем, и заходился плачем. Тогда, она спустилась во второй раз в жизни. Просто спрыгнула на ближайшее щупальце, перебежала на следующее, и, когда ее заметили, уже была на середине пути. Ребенка она тогда спасла, успокоила. Червь сделал остановку всего через пару дней – все это время Лисица следовала за ним, стараясь не отставать, кормила мальчика сбрасываемыми с червя продуктами и следила, чтобы он не потерялся во время привалов. Когда червь все же остановился, и они с ребенком вернулись в поселок, Ольга с трудом удержалась от того, чтобы устроить с мамашей безобразную драку. Это ведь была ее вина, что не уследила за собственным чадом. Сидела, небось, в кругу таких же матрон и поддерживала одну из их идиотских бесед. Ольга не раз наблюдала такие посиделки. Матери держат себя с достоинством. Поглядывают на всех снисходительно. Всем видом показывают – уж они то на глупости свои силы не тратят. Сидят в своем загончике, передают друг другу мудрое.

– Если нарисовать на руке круг, молока будет больше.

– Если намазать пятки салом, спать будет крепче.

– Я мажу, а он все равно плачет.

– Плохо мажешь.

А потом выясняется, что ребенок потерялся.

Не слушая поздравлений, Лисица тогда бросила короткое «Обращайтесь», и поспешила скрыться в их с дедом Трофимом хижине. Несколько позже, девушка об этом своем обещании пожалела. Почему-то люди восприняли ее рывок как нечто само собой разумеющееся, что-то, что не представляет для нее особой сложности. Теперь вот приходится соответствовать.

Убедившись, что смотреть на нее больше некому, девушка встряхнулась, сбрасывая с себя остатки страха, и осторожно двинулась вдоль следа червя, стараясь не слишком удаляться от свежего отвала. Дело было не в том, что разведчица боялась потеряться – попробуй, потеряй столь исполинский шрам, который оставляет за собой носитель! Просто по гребню отвалов двигаться безопаснее всего. Места, где ползут черви, еще долго остаются неспокойными. Раны, которые наносят носители, не заживают месяцами. Даже через несколько дней вокруг червоточины могут случаться локальные землетрясения, неожиданно появляются провалы, образовываются новые водоемы. Еще опаснее идти по самому следу – издалека кажется, что извергнутые червем тонны перемолотой в пыль земли лежат ровно и надежно, но это ложное впечатление. Те, кому приходится путешествовать по земле, знают, что след червя не заживет еще очень долго, оставаясь смертельно опасным для неосторожного путника даже спустя годы. Ступить на него можно только в случае крайней опасности, даже если кажется, что след уже старый. Земля еще очень долго остается рыхлой, в ней слишком много пустот. Даже когда червоточина уже поросла травой, человек может запросто кануть под казавшейся надежной поверхностью. Как глубок может быть такой провал, Лисица не знала. Дед Трофим долго занимался расчетами, и, в конце концов, уверенно заявил, что подземная часть червя может достигать почти полкилометра, но Ольга не знала, правда это или Трофим где-то ошибся. Это было неважно. Есть ли разница, как глубоко ты провалишься, если вступишь на след червя – на километр или на сто метров? Ольга для себя решила, что ей это не важно.

Лисица двигалась по гребню, обозначавшему край следа. Земля, хоть и спрессованная чудовищным телом носителя, еще не слежалась, время от времени девушка натыкалась на осыпи, иногда почва под ногами начинала дрожать, ворочаться, будто недовольная, что ее никак не оставят в покое. Хотелось поскорее пройти самый опасный участок, но торопиться было никак нельзя, уж Ольга-то знала. С тех пор, как они с Трофимом присоединились к поселку, девушка только и делала, что ходила по таким вот отвалам, за время стоянки стараясь как можно дальше уйти от распугавшего всю живность исполина. Необходимо было пройти хотя бы километров десять, прежде чем можно будет сойти с гребня и относительно безопасно отойти в сторону, туда, где еще сохранилась растительность и можно найти пропитание.

Ольга радовалась, что сейчас лето. Земля, там, где она не была перемолота червями, покрыта зеленой травой, кое-где встречаются цветущие кусты. В таких местах много насекомых, а, значит, часто встречаются птицы. Птицы вообще лучше других животных пережили появление червей – должно быть, потому что имели возможность увидеть их появление заранее и улететь. Жаль только, что они не могут забрать с собой яйца – тогда было бы совсем хорошо, не так голодно. Кроме птиц летом можно найти и других животных – всевозможных мелких грызунов и даже зайцев. Они тоже хорошо пережили крушение мира, пожалуй, в чем-то мелкие зверьки даже выиграли – у них почти не осталось конкурентов. Людей слишком мало, чтобы нанести существенный ущерб охотой, крупные хищники почти исчезли во время холодов, и до сих пор не восстановили свою численность. К тому же летом можно найти участки, засеянные съедобными растениями, следы прежних времен, когда люди еще распахивали огромные поля, не боясь, что приползет червь и уничтожит весь труд. Жаль только, таких участков осталось совсем мало, но все равно, лето – время благодатное. Даже люди становятся более мирными и не обязательно убьют встреченного незнакомца – если нет голода, то и необходимости избавляться от конкурентов тоже нет. Могут только ограбить, а могут и вовсе принять как гостя, расспросить о новостях и даже угостить. Но одиночке, конечно, все равно лучше избегать таких встреч.

Ольга иногда злилась на старых людей за то, что они взрывали свои ядерные бомбы, пытаясь убить червей. Из-за этого несколько лет было совсем холодно, небо надолго покрылось пеплом, люди болели, и найти чистую воду стало сложно. Небо начало очищаться лет десять назад. Стало значительно теплее, и у оставшихся людей появилась надежда, что они смогут выжить. А черви как были, так и остались. Им холода нипочем.