Страница 12 из 24
В конце концов мы должны признать, что нет никакого общего главенствующего канона в интерпретации символики Таро. Это невозделанное поле, ожидающее вас; это действительно настолько открытая для творчества область, что любой из моих толкователей может создать совершенно новую трактовку, не обращаясь к прошлому опыту; риск и опасность состоят лишь в том, каким образом они собираются это сделать, будет ли интерпретация карт гармоничной[27].
Уэйт сочетает традиционные гадательные значения с собственными, подсказанными опытом работы с Таро, – в этой иллюстрированной книге по оккультной работе, – предоставляя тем самым любому из нас пространство для создания личных интерпретаций и смыслов.
Он называет Памелу «самым образным и необычным художником-символистом»[28]. Главная забота Уэйта – то, что волновало его более всего, – касается Старших Арканов и эзотерического путешествия, которое они собой представляют. В своих мемуарах он рассказывает, что преподнес Памеле «на блюдечке» образы Шута, Верховной Жрицы и Повешенного. Младшие Арканы, похоже, волновали его гораздо меньше. Многие его описания даже не соответствуют изображениям на картах, что приводит к известному предположению о том, что в создании Младших Арканов он предоставил Памеле полную свободу.
Уэйт продолжал публиковать многочисленные книги после колоды РУС. В Нью-Йоркской публичной библиотеке, в отделении редких рукописей, хранится большое количество неопубликованных текстов, которые 75-летний Уэйт пытался продать продавцу книг Джону Джеффри за 3500 фунтов. Уэйт прожил еще десять лет до своей смерти в 1942 году. Писатель Кеннет Рексрот описывал Уэйта как «странную рыбу в еще более странном бочонке». Однако его уважали как известного оккультного писателя, который был первым в своей «попытке систематического исследования истории западного оккультизма»[29], – что являлось далеко не простой задачей.
Биограф Р. А. Гильберт восхищается Уэйтом, который, вопреки всяким ожиданиям, нашел уникальный путь к непосредственному опыту переживания Бога. Все мистики обращаются к своему внутреннему миру, но Уэйту единственному удалось «ухватить там» нечто удивительное и доставить это на поверхность таким образом, чтобы все человечество смогло осознать свою истинную природу; и, более того, ему (человечеству) даже были предоставлены средства для достижения этого[30].
Уэйт сократил литературную пропасть между высокопарными текстами древних мистиков и современными авторами поколения нью-эйдж. И хотя Уэйта, главным образом, помнят за его обновленную колоду Таро, он, как и Памела, не дожил до того момента, когда смог бы увидеть грандиозный триумф своего детища.
Нью-Йорк, 32-я Восточная улица, 1974 год
Потный таксист жует сигару и что есть силы давит на клаксон на руле машины. Звук, не достигнув цели, затухает; сквозь лобовое стекло можно наблюдать за тем, что происходит на улице.
Высокий джентльмен вешает телефонную трубку, потирает подбородок и смотрит вперед, не обращая внимания на гудок. Этот юноша из Бронкса уже совсем взрослый. Манхэттен отделен от Бронкса тонкой полоской реки Гарлем, которая кажется широкой, как Атлантический океан. Стюарт Каплан – президент угольной шахты, молодой мебельной компании и многих других фирм. Его телефон, телефон серого кардинала с Уолл-стрит, постоянно разрывается от звонков. Cекретарь сообщает, что второй звонок ждет его на другой линии. Игнорируя ее голос, он смотрит на примечание, которое только что набросал на листке бумаги. Это примечание он сделал во время переговоров, которые только что провел с Дональдом Вейзером из компании Weiser Books. В нем говорится: «Связаться с издательским домом Хатчинсона относительно колоды Райдера – Уэйта. С этим надо что-то делать».
Его офис находится недалеко от Большого центрального вокзала, шумной громадины, внутри которой ежедневно снуют жители пригородной зоны, прыгая в поезда, они бегут от безумия центрального Нью-Йорка, предпочитая ему тишину пригорода Коннектикута. В отличие от многих своих сверстников ему недостаточно было просто пить виски и приставать к секретаршам, так же как и спускаться в подземку в северной части города среди безликих, бесконечно спешащих на работу «портфелей» и завершать свой день лицезрением подстриженных газонов и игрой в теннис с женой и детьми, которые ходят в подготовительную школу. Нечто куда более волнующее рвется наружу из его груди, побуждая связаться с Brooks Brothers. Он знает, что на Земле есть миссия, которую он должен выполнить. Он родился, чтобы стать первооткрывателем. Писатель и исследователь – вот кем он видит себя. Именно этим он и планирует заниматься.
Разведенные родители Стюарта, принадлежащие к рабочему классу, определили его в новую частную школу в глубине леса Нью-Гэмпшир. Тем самым они надеялись отдалить его от стикбола и улиц. Его класс был маленьким, а школа находилась очень далеко от дома, далеко от девочек, шума и бурлящих городских улиц, где он вырос. Он проучился там вплоть до выпуска, так же как и его одноклассник Ф. Ли Бэйли.
Фрэнсис Ли Бейли – известный адвокат компании «Пэтти Херст», который фигурировал в деле о «Бостонском душителе», вдохновившись фильмом «Беглец», помог обвиняемому избежать наказания за совершенную серию убийств; в дальнейшем Ли Бейли прославился как защитник по делу О. Дж. Симпсона.
Ли Бейли поступил в Гарвард, в то время как Стюарт Каплан был против высшего образования. Он пошел по стопам Хемингуэя и переехал в Париж, чтобы стать писателем. Шел 1951 год. Стюарту было восемнадцать. Старые брусчатые улочки Парижа отзываются эхом в истории. Волшебство извилистого каменного лабиринта напоминает путешественнику об истинах, живущих сквозь века. Здесь оживают воспоминания, и они столь явны, как будто переживаются впервые. Это похоже на давно забытую, льющуюся из окна кафе песню, которую вы вспоминаете куплет за куплетом. И все встает на свои места. Стюарт начал осознавать всю ценность подарка, который родители преподнесли ему, отправив в ту школу.
Живя в Париже, он наслаждался длинными выходными в Лондоне. Июнь, июль и август 1951 года он проводит в Англии. В сентябре того же самого года, всего в пяти часах езды от Лондона, умирала женщина. Восемнадцатилетний Стюарт и понятия не имел о том, что пожилая леди, умирающая на втором этаже дома в Бьюде, была Пикси – Памелой Колман-Смит. В восемнадцать лет он не подозревал, что возродит ее наследие, которое кануло в небытие, когда она покинула Лондон ради сельского уединения. Она удалилась из богемной жизни, уставшая, как и многие художники и деятели потерянного поколения. Стюарт тогда не знал, что в будущем вернется в Англию, будет стучать во все двери, следуя подсказкам и опрашивая всех, кто когда-либо что-то слышал о Памеле Колман-Смит и ее творчестве. Памела скончалась 18 сентября 1951 года.
Два месяца спустя, в сочельник Стюарт путешествовал по пустыням Алжира и ничего не знал о смерти Памелы. Он находился на распутье. Что дальше? Дикий пейзаж желтой пустыни словно подсказал ему решение. Он обратился телеграммой к двум школам, Дартмуту и Уортону. Дартмут сказал «нет», а Уортон сказал «да». Стюарт упаковал вещи и отправился в Пенсильванию. Он окончил школу Уортона, затем его призвали в армию, и после окончания службы он переехал с женой в небольшую студию, которая находилась на пересечении 42-й улицы и Лексингтон-авеню.
Работая на Уолл-стрит, Стюарт словно был одержим поиском. Он написал и издал труд под названием «Горная промышленность, полезные ископаемые и геофизические исследования». Он был готов написать еще книгу, если бы этого потребовали читатели. Но вот на немецкой ярмарке игрушек и игр Стюарт неожиданно наткнулся на швейцарские Таро. Изображения на картах захватили его воображение, и он подумал, что публике эта колода также могла бы понравиться.
27
Waite, Shadows of Light and Thought, 194.
28
Там же.
29
Waite, The Holy Kabbalah.
30
Gilbert, A. E. Waite.