Страница 6 из 38
В комментировании мы также постарались показывать и дефекты мышления, связанные с недостаточной соотнесенностью многих форм"рассудка" с подлинным или сущностно (истинно) ориентированным мышлением. Другой важной частью комментирования являлось выделение панорамы развития моментов познания бытия, сущности и понятия, продемонстрировать именно последовательные ряды усложнений, "лестницу уровней". Это, говоря акмеологическим языком, дает основание для роста качества мышления и достижения вершин интеллектуального потенциала, где понятийное мышление составляет высшее в развитии мышления.
Как осуществляется наше комментирование содержаниямысли Гегеля? Обычно комментатор выстаивает свою линиюмысли, привлекая авторов в качестве иллюстрирующих прототипов этой мысли. В худшем варианте он сочетает иллюстрирование с фрагментами в реконструкции мысли авторов, и сразмышлением, не имеющим свой сквозной лейтмотив. В нашем случае мы демонстрируем реконструкцию мысли Гегелядля понимания и развития понятийного мышления для конкретной области – управления.
Поэтому мы всего лишь продолжаем тексты Гегеля, обрамляем содержание в полезные примеры, дополнения и уточнения и через комментарии помещаем "его" и "нашу" мысль в единое течение мысли. Мы не ставим задачу оценки, доказательстваверсии Гегеля, поскольку столетия интуитивного или осознанного применения диалектики доказали ее эффективность и не требуют оценки. Мы оставляем слушателя в самостоятельном ткании мысли Гегеля,давая ему возможность читать тексты-фрагменты из Гегеля и отдельно комментарии и самостоятельно синтезировать текст для себя.
Естественно, что мы уделяли внимание, хотя и далеко невезде, форме выражения мысли и применяли средства изобразительной схематизации. При этом мы пользовались наиболее приемлемыми средствами схематизации, такими как метатреугольник, который предназначен для выявления наиболее общих и существенных связей в реальности, ее анализа или размышлений. Тем самым, форма выражения мысли приобретает инструментальную направленность и становитсяудобной для помещения в поле аргументации и доказательства. Такой подход повышает понимаемость трудного для восприятия текста Гегеляи в то же время выражает саму сущность метода Гегеля через концептуально-технологические схемы. Это особенно работает тогда, когда нужновыйти за рамки субъективного произвола движения языковоймысли и придать максимальную понятийную направленность этой мысли.
Вся конструкция текста "вступление – цитатный ряд – комментарии" удобна для перехода в любой момент к каждому из них, в зависимости от особенностей чтения, характерному для конкретного читателя.
Модуль 1. Предварительное понятие
1.1. Введение и задачи модуля
Модуль 1 дает представление об обычных способах мышления, которые характерны для рассудка. В нем Вам предстоит познакомиться о том, какие бывают виды познания, что в них является недостаточным для того, чтобы признать такой вид познания разумным.
Мы рассмотрим 3 основные подхода к познанию:
– Метафизика как первое отношение мысли к объективности
– Эмпиризм и критический подход как второе отношение мысли к объективности
– Непосредственное познание как третий подход мысли к объективности
В результате ознакомления с модулем 1 у Вас должно появиться понимание того, какие бывают типы познания и на каких типах отношений мысли к объективности они основываются. Вы должны научиться видеть, как они связаны с вашей повседневной и профессиональной деятельностью в менеджменте и какие могут превалировать в вашей области. В этом Вам помогут показанные в модуле традиционно используемые концепции менеджмента и маркетинга.
Кроме того, Вы узнаете об известных диалектических моделях, которые покажут, как продвигается познание в диалектических подходах. Эти модели, так или иначе, скрыты в тексте Гегеля и мы будем рекомендовать Вам использовать методы схематизации, чтобы научиться видеть их в изучаемых материалах.
Приведенные кейсы и блок-вставки дополнительного материала будут способствовать тому, чтобы Вам удалось понять и научиться распознавать в реальности те или иные особенности встречающихся Вам на пути познания и творческой деятельности типов мышления.
Итак, мы начинаем, хорошего Вам путешествия в чертоги разума!
КТО МЫСЛИТ АБСТРАКТНО?
Роль мышления, как самого главного инструмента познания реальности или внутреннего мира, безусловна. Однако, что нам не дает быстрыми шагами приближаться к истине? В большей степени это те простые или непосредственные мыслительные практики, которые способны только разрывать реальность на части и приводить только к фрагментарному мышлению. Мы хотим начать с того, чтобы предоставить слово самому Гегелю, который лучше всего скажет об этом. Прочитайте блок вставку и рассмотрите комментарии, которые позволят Вам увидеть проблемы у высоты сегодняшних взглядов на процессы мышления.
БЛОК-ВСТАВКА. Г.Ф. ГЕГЕЛЬ КТО МЫСЛИТ АБСТРАКТНО?
Мыслить? Абстрактно? Sauvequipeut! – «Спасайся, кто может!» – наверняка завопит тут какой-нибудь наемный осведомитель, предостерегая публику от чтения статьи, в которой речь пойдет про «метафизику». Ведь «метафизика» – как и «абстрактное» (да, пожалуй, как и «мышление») – слово, которое в каждом вызывает более или менее сильное желание удрать подальше, как от чумы.
Спешу успокоить: я вовсе не собираюсь объяснять здесь, что такое «абстрактное» и что значит «мыслить». Объяснения вообще считаются в порядочном обществе признаком дурного тома. Мне и самому становится не по себе, когда кто-нибудь начинает что-либо объяснять, – в случае необходимости я и сам сумею все понять. А здесь какие бы то ни было объяснения насчет «мышления» и «абстрактного» совершенно излишни; порядочное общество именно потому и избегает общения с «абстрактным», что слишком хорошо с ним знакомо. То же, о чем ничего не знаешь, нельзя ни любить, ни ненавидеть. Чуждо мне и намерение примирить общество с «абстрактным» или с «мышлением» при помощи хитрости – сначала протащив их туда тайком, под маской светского разговора, с таким расчетом, чтобы они прокрались в общество, не будучи узнанными и не возбудив неудовольствия, затесались бы в него, как говорят в народе, а автор интриги мог бы затем объявить, что новый гость, которого теперь принимают под чужим именем как хорошего знакомого, – это и есть то самое «абстрактное», которое раньше на порог не пускали. У таких «сцен узнавания», поучающих мир против его желания, тот непростительный просчет, что они одновременно конфузят публику, тогда как театральный машинист хотел бы своим искусством снискать себе славу. Его тщеславие в сочетании со смущением всех остальных способно испортить весь эффект и привести к тому, что поучение, купленное подобной ценой, будет отвергнуто.
Впрочем, даже и такой план осуществить не удалось бы для этого ни в коем случае нельзя разглашать заранее разгадку. А она уже дана в заголовке. Если уж замыслил описанную выше хитрость, то надо держать язык за зубами и действовать по примеру того министра в комедии, который весь спектакль играет в пальто и лишь в финальной сцене его расстегивает, блистая Орденом Мудрости. Но расстегивание метафизического пальто не достигло бы того эффекта, который производит расстегивание министерского пальто, – ведь свет не узнал тут ничего, кроме нескольких слов, – и вся затея свелась бы, собственно, лишь к установлению того факта, что общество давным-давно этой вещью располагает; обретено было бы, таким образом, лишь название вещи, в то время как орден министра означает нечто весьма реальное, кошель с деньгами.
Мы находимся в приличном обществе, где принято считать, что каждый из присутствующих точно знает, что такое «мышление» и что такое «абстрактное». Стало быть, остается лишь выяснить, кто мыслит абстрактно. Как мы уже упоминали, в наше намерение не входит ни примирить общество с этими вещами, ни заставлять его возиться с чем-либо трудным, ни упрекать за легкомысленное пренебрежение к тому, что всякому наделенному разумом существу по его рангу и положению приличествует ценить. Напротив, намерение наше заключается в том, чтобы примирить общество с самим собой, поскольку оно, с одной стороны, пренебрегает абстрактным мышлением, не испытывая при этом угрызений совести, а с другой – все же питает к нему в душе известное почтение, как к чему-то возвышенному, и избегает его не потому, что презирает, а потому, что возвеличивает, не потому, что оно кажется чем-то пошлым, а потому, что его принимают за нечто знатное или же, наоборот, за нечто особенное, чем в обществе выделяться неприлично, и что не столько выделяет, сколько отделяет от общества или делает смешным, вроде лохмотьев или чрезмерно роскошного одеяния, разубранного драгоценными камнями и старомодными кружевами.