Страница 13 из 14
– Роза мягкая и теплая… Как мама… – Прошептал Саша. Он потупился и более на Розу не смотрел.
Роза, не ожидавшая такого оборота, картинно повернулась на бок и, с любопытством стала наблюдать за мальчиком… Груди ее более не подпружинивало возбуждение. Опустошенные, они потеряли форму и буднично свисали набок. Как авоськи. Крестелевскому сначала это не понравилось, но потом он решил, что этот натурализм даже кстати: пусть мальчик имеет возможность сравнить вид обнаженной женщины "до того" и "после того".
Константин Валерианович достал кожаный портмоне с золотой монограммой, отсчитал пятерками двести баксов и протянул путане. Роза, по привычке, быстро сунула гонорар под подушку. Саша проводил деньги задумчивым взглядом и теперь не сводил с голой женщины унылый, какой-то не детский взгляд…
– А хочешь, чтобы Роза еще раз пришла к тебе? – Обеспокоено поинтересовался Крестелевский у сына.
В знак отрицания, Сашка уверенно помотал головой и покраснел. Путана была потрясена детской неблагодарностью…
– Успокойся, мой мальчик. Мастурбация вовсе не порок. Я хочу, чтобы ты узнал о женщине все, что должен знать мужчина. Только так! Знать абсолютно все, еще до того, как твое воображение нафантазирует тебе о женщине всякой романтической всячины. Никогда не сопротивляйся своему чувству влюбленности. Никогда не отказывай себе в любви… Это радость радостей, мой мальчик, пока ты не стал рабом своей радости. Пусть красавицы проделывают свои обольстительные штучки в твоих штанах, грубо говоря. Но не в мозгах.
– Костя, не делай пи-пи против ветра. – Хохотнула Роза с издевкой. – Женщина и, правда, неземное создание и бороться с этим без-по-лез-но… Смешно, что ты этого не понял до сих пор. Мне жаль тебя, старик… Я – настоящая женщина! Ты больно делаешь своему отпрыску, а не мне. Да он и не родной тебе! Зря духаришься!
– Роза, не дергайся… – Крестелевский побледнел. Сжимая кулаки он приблизился к проститутке. Еще мгновение и он надает ей пощечин.
– Костя, кончай свой хипежь! Да ты просто завидуешь. Приемыш никогда не будет испытывать к тебе такой нежности, какую проявил ко мне. Он же тоскует без материнского тепла, а ты его лишаешь даже простой женской ласки… Чем я хуже любой другой женщины?… Мальчику хорошо со мной… И пошел ты куда подальше со своими нравоучениями…
– Роза, последний раз предупреждаю, не рыпайся. За все заплачено. – Ты сегодня в роли наглядного пособия по женской анатомии. Только так! Мальчик должен все знать о женщине, даже больше, чем видят его наивные глаза. Прекрасная потребность мужчины в женщине, это не потребность помолиться… И не воображай, что ты уже успела воровски прокрасться в сердце мальчика и угнездиться там…
– Костик! Я не узнаю тебя… Не будь сволочью!
– Саша, – Крестелевский повернулся к сыну, – если я захочу, Роза сейчас же сделает для меня то, что сделала для тебя…
Саша обнял Крестелевского, уткнулся ему в грудь. Сквозь ткань рубашки Константин Валерианович почувствовал, что сын плачет.
– Я люблю одного тебя! Папочка, я больше не буду баловаться в постели ночью… Честное слово…
– К сожалению, сын, женщина хочет не только получить удовольствие, но и получить плату за доставленное ей удовольствие… – Неумолимо гнул свое Крестелевский, тыча пальцем в сторону перепуганной шлюхи. – Никогда никому и ни чему не будь обязан, сынок. Ничем! За все стремись немедленно рассчитаться. Женщине заплати за постель, друзьям – за дружбу, слугам за преданность… И сердце твое будет свободно воспринимать людей такими, какие они есть, а не такими, какими они из корысти хотят казаться. Хотя, сознаюсь: женщины цинично дают мужчине почувствовать себя щедрым и красивым. И мы с тобой будем щедрыми по царски. Ради денег женщина сделает все что мы пожелаем.
– Напрасно стараешься, Константин Валерианович! – насмешливо говорила Роза, пока заказчик отсчитывал дополнительный гонорар. – Тебе не удастся унизить меня в глазах сына. – Она протянула руки. – Сашенька, иди Ко мне, мой золотой… Иди я тебя приласкаю, моя сиротиночка…
– Роза, не возникай!
– Не слушай дядю, он плохой. – Перла проститутка на рожон, намеренно провоцируя клиента на драку.
– Ах, ты шлюха! – Крестелевский подскочил к Розе, замахнулся.
Роза по-кошачьи вскинула руки, готовая ногтями разодрать физиономию рассвирепевшего обидчика.
– Вон! – Крестелевский сдернул с путаны простыню.
– Папа не надо бить Розу. – Вскрикнул мальчик.
– Иди ко мне мой бедненький, – продолжала сюсюкать путана.
– Ну, сука! Одевайся и уматывай! Немедленно! – взревел Крестелевский, заслоняя сына от протянутых рук жалостливой путаны.
– О! Какой же ты негодяй, Константин Валерианович! – разъярилась и Роза, шумно вскакивая с кровати. – Ты извращенец, женоненавистник. Ты всегда боялся женщин! Да, нас надо бояться, когда ты скупердяй и не можешь любить от всего сердца… Ха! Да у тебя и сердца-то никакого нет! Клизма у тебя в груди а не сердце! – Роза достала из-под подушки заработанную пачку долларов и, демонстративно поплевывая на пальцы, стала пересчитывать бумажки.
– Да ты, Костик, уже и не мужик, если честно… – Обронила Роза между делом.
Оскорбление крайней силы подействовало на заказчика необычно. При сыне оскорбление женщины, которую он и презирать-то не удосуживался быстро остудило гнев Крестелевского. Он не мог доставить Розе удовольствия учинить при Сашке драку. Он даже не ударил подлую. Даже пальто подал в прихожей, вызвал такси за свой счет. После всего, что он себе позволил, только подчеркнутой галантностью он мог отплатить сучке за унижение. И он ее достал.
Вытряхиваясь из квартиры, Роза сжала кулаки и заревела от бессильной злобы.
– Будь ты трижды проклят! – Выдавили трясущиеся губы путаны.
Перед сном Крестелевский выкурил в постели сигару, чего обычно не делал. Он знал что заснет без проблем. Константин Валерианович хотел еще раз пережить прошедший вечер в положительных результатах которого он был не очень уверен. По сути, он устроил своему воспитаннику суровый экзамен. Выдержит ли малец?
"Да, любовь – это самое ценное, что человек может дать человеку". – Думал Крестелевский, наблюдая за медленно растущим столбиком серого пепла.
Такого рода отвлеченные признания он делал, когда кому-либо удавалось поколебать его уверенность в себе, в своей правоте. Так Константин Валерианович доказывал себе, что он не выродок, а в данном случае и не женоненавистник.
Ах эти бедные женщины… Как я был не прав, обвиняя их в молодости в непостоянстве и алчности. Жену среди них, жену полностью соответствующую представлениям мужчины о хранительнице очага, найти просто невозможно. И с этим нужно смириться как можно скорее, чтобы не отравить свою жизнь ревностью и ненавистью.
Женщина слишком слаба, чтобы долго принуждать себя первый девический нахлест страстей превращать в главную радость семейной жизни. Женщина слишком слаба, чтобы долго выносить прилив своей страсти. Она быстро фантазирует, но и быстро расстается со своими фантазиями о мужчине. Она устает от своей неуемной жажды сладостей жизни.
Тут никуда не денешься, мужик должен стать сексуальным вечным двигателем, чтобы долго поддерживать в женщине высокий уровень адреналина в крови. Он обязан научиться лживым сюсюканиям. Эта мерзость не может быть искренней. Только своими сюсюканиями несчастный может заполнить пустоту сердца женщины, признающей в жизни лишь ее праздничную часть. Остальную часть жизни женщина преодолевает в муках скуки, через силу. А что у мужа твоего на сердце непреходящая тоска одиночества, – это женщине до лампочки… И не дай бог проговориться мужику о своем одиночестве… Сразу же назовут неблагодарным эгоистом и понеслась…
Господи, я еще легко отделался от этих тряпичных созданий, эфемерных в умственном отношении.
Школу Александр заканчивал, имея первый юношеский разряд по боксу. На поединки сына Крестелевский ездил с удовольствием. Никакие дела не могли заставить его отложить поездку на матч. Это был отличный повод дать волю чувствам. Он орал во всю глотку, стимулируя сына на победу, размахивал руками, свистел в два пальца… Пока устроители юниорских боев не стали среди зрителей узнавать отца Александра Беловежского, его дважды пытались вывести из зала за буйство. А когда стали узнавать, превратились в лучших друзей.