Страница 12 из 14
– Ирина Васильевна! – Позвольте пригласить вас на танго.
– С удовольствием разрешаю! – расцвела воспитательница, которую разрумяниться не заставили даже три рюмки Массандровского Кагора сверх двух бокалов коллекционного шампанского.
Крестелевский с удовольствием слышал свой басок, весело наполнивший гостиную. По глазам собравшихся он видел, что и домочадцам нравится его добродушный басок. Такой добродушный тембр у его голоса бывает не часто, только в лучшие минуты жизни. А это добрая примета! С каким настроением встретишь Новый год, таким он и будет.
Он рывком прижал Ирину Васильевну к своей груди. Воспитательница испуганно сжалась, но трепыхаться не стала. Крестелевский понял, что для увеличения грудей Ирина в лифчик подкладывает что-то упругое. Это рассмешило его. Он озорно сунул свой вздыбивший брюки член Ирине меж худых ног, а правой рукой стиснул ягодицу…
– Константин Валерианович, осторожно, дети!
Танцуя, Крестелевский стал теснить воспитательницу к кабинету. Наконец-то и ее проняло. Пылающая молодым румянцем, совсем неожиданным в ее сорокалетнем возрасте, Ирина Васильевна томно уронила головку на плечо кавалера…
– Ксюша, включи детям телевизор, – Сказал Крестелевский, стоя в двери кабинета. – Да, да, мы с Ириной будем смотреть Огонек у меня в кабинете…
Школьные оценки Александра Константиновича удручали. Кроме физкультуры, у сына были горбатые, с трудом натянутые тройки. Зато на гимнастических снарядах, на беговой дорожке он был первым даже среди старшеклассников. Складный скелет, бугристая мускулатура сыночки на отменных харчах развивались так бурно, что, по всей видимости, забивали мозги, оттягивая на себя все жизненные соки парнишки. Саша все больше уповал на свою физическую силу.
Нет, по жизни, практической смекалкой, жизненной хваткой парнишка, даже опережал сверстников, выросших в тепличных условиях нормальной полноценной семьи. Но когда наставал час зубрить что-нибудь абстрактное, – математику там, русский язык или даже географию, сынуля увядал над раскрытым учебником. Так увядает в засуху не орошенный дождичком дикий цветочек.
Когда Сашке исполнилось пятнадцать лет, повариха Ксения, робея и "дико извиняясь", известила Крестелевского: по наблюдениям за простынями Саши, мальчик стал увлекаться онанизмом. Он стал поздно засыпать и трудно вставать по утрам… Опоздания на уроки участились. "Успеваемость" в школе скатилась еще ниже…
По глазам заботливой кухарки было видно, что она ожидает от Константин Валериановича "принятия мер". Примитивное, в духе народных предрассудков, воспитание Ксении не позволяло мириться с "пагубными" шалостями мальчика со своей пипиской… Особенно она трепетала перед мыслью, что об этой "грязной" привычкой мальчика узнает возвышенная воспитательница, и без того не довольная равнодушием Саши к симфонической музыке и высокой поэзии русских классиков…
Крестелевский, в душе, посмеялся над страхами доброй Ксюши. Не стал он приводить кухарке научную статистику. Наверное, Ксения ужаснулась бы, узнав, что мастурбацией половина современных мальчиков и девочек начинают заниматься уже лет с восьми. Врачи даже рекомендуют поощрять этот искусственный метод увода детской психики от своей природной сексуальной зависимости. Посмеялся про себя Константин Валерианович, но меры принял… Своеобразные, но принял незамедлительно…
Ксения уходила ночевать к своему мужу Василию и ребенку после ужина, часов в девять вечера. Воспитательница Саши и того раньше. Уже на следующий день после доноса доброй поварихи на любимчика Сашу, в одиннадцатом часу, в квартире Крестелевского появилась расписная, волоокая крашенная блондинка с пышным бюстом и еще более пышными бедрами. Голубые глаза ее излучали обволакивающую истому. Большие, сочные губы молодой путаны были так похожи на перезревший персик, что казались съедобными. Надушена она была так сильно, что волнующий ее запах убил все прочие здоровые запахи опрятного жилья Крестелевского с почти аскетической обстановкой.
– Роза, мой сорванец теперь так увлечен игрой с собственными гениталиями, что не дождался моего возвращения. Раньше он без моего поцелуя в постель не ложился. Я думал мы посидим, перекусим, чтобы мальчик привык к тебе… Так что прошу извинить его невежливость…
Роза понимающе кивнула и стала деловито раздеваться, искоса поглядывая на хозяина: соблазнится он или не соблазнится. Останется ли она на всю ночь за повышенный гонорар или ее выпихнут в такси после демонстрации перед пацаном образовательного сеанса любви за обычную плату. Но Крестелевский не проявлял к отцветающему телу шлюхи ни малейшего внимания. "Скупердяй этот Крестелевский, боится заплатить двойной тариф", – насмешливо подумала душистая дива.
– Извини, малышка, я не предложил выпить. Для храбрости, так сказать… Все-таки мальчик… Первачек. Налить или потом? – Снова извинился Крестелевский.
– Потом, дорогой. Сначала займемся клиентом. А то твой сынок вконец истощит себя… Я не хочу стать неоплодотворенной жертвой детского рукоблудия… Я пошла… Мальчишку зовут Саша? Я не ошиблась?
– Да. Саша. Но можешь называть и Александр Константинович. Он это любит…
Роза подошла к зеркалу, проверила наличие на лице подходящей улыбочки и на цыпочках, жеманно покачивая изумительным задом, двинулась на работу. Крестелевский двинулся следом за голой гостьей к двери спальни сына, но она решительно повернула его прочь.
– Мой золотой, доверься мне. Я даже волнуюсь. Чудное приключение… Все будет по высшему разряду…
– Пожалуйста, моя пышечка, не торопись с оральным сексом. Мальчик и без того сторонится девчонок…
Крестелевский не отходил от двери в течение всего сеанса посвящения мальчика в мужчины. Что происходит с сыном, он мог только догадываться. Слышалось только сытое постанывание и трудолюбивое мурлыкание молодой "прости господи". Собственные воспоминания его о первом грехопадении по воле Маши-Матильды с омерзительной наглостью лезли в голову. Он отгонял их всеми силами.
Наконец, сексмашина засмеялась тихим ласковым смехом удовлетворения, чарующим смехом женщины до дна опроставшей свое лоно. Константин Валерианович решительно вошел в спальню сына. Включил люстру. Закрывая глаза руками, Саша восседал на тучных персях женщины. Роза увлеченно играла во рту его едва опушенными гениталиями… Саша был так увлечен происходящим, что не смутился присутствия отца. Роза уложила мальчика рядом с собой и с головой накрыла истерзанной простыней… Саша уткнулся в пахучую подмышку женщины и затаился…
– Как успехи, Роза? – Озабоченно спросил Крестелевский.
– Ого-го! Я вся трепещу… Клянусь, бычок растет что надо! Я бы хотела остаться в этой постели до утра… За так… Я вообще сегодня ничего не возьму с тебя за обслуживание. Кайф высшего разряда!
– Так не пойдет. – Крестелевский закусил нижнюю губу и отрицательно помотал головой…
– Жаль, Костик… И еще, может, я огорчу тебя, но у парня есть опыт. Никакой он не первачек. – Роза заржала как лошадь от щекотки…
– Саша, встань, пожалуйста, и надень штаны… Я должен с тобой поговорить.
Константин Валерианович знал, где Саша приобрел сексуальный опыт. Чему тут удивляться. Если в детском садике, мальчики и девочки, сидя на горшке, успевают познакомиться с отличием в строении тела противоположного пола, то уж при детдомовской скученности, Сашка мог вполне попробовать детского игрового секса. Ему было неприятно, что проститутка заметила его ложь, насчет целомудрия мальчика, и посмеялась над его наивностью.
– Какой же ты гад, Костя… – Прошипела Роза с презрением. – Я свободна?
– Нет, нет, дорогая моя… Оставайся в постели… – мягко приказал Крестелевский. -
Саша нехотя вылез из-под спасительной простыни. Роза шлепнула мальчишку по заднице. Вялый мальчик сел спиной к женщине, опустил голову. Крестелевский подошел, погладил сына по головке…
– Не отворачивайся, сынок. Посмотри какое красивое тело у Розы. Посмотри, посмотри внимательно, в темноте ты не рассмотрел и половины этой красоты…