Страница 4 из 8
Так или иначе, календарь кончился, а ничего не изменилось, и спросить уже не с кого… И вождь, и шифровальщик давно пребывают в долине вечной охоты, и испросить у них разъяснений нет ни малейшей возможности. Уверен, нам еще долго со всем этим разбираться, но об этом как-нибудь в другой раз. Как бы там ни было, а потребность в той или иной форме оставить месседж потомкам объединяет все времена и эпохи.
До изобретения фотографии активно привлекались живописцы, чьи работы и по сей день дают хлеб искусствоведам и радость обывателям. Посещая музеи, мы с удовольствием восхищаемся холстами с различной едой и выпивкой, фрагментами разудалых корпоративных вечеринок, которые в то время назывались пирами, историческими сюжетами и просто красивыми пейзажами. Конечно, тогда это не носило такого массового характера и позвать какого-нибудь Рембрандта, чтобы он красиво отобразил ваше мероприятие, было не всем по карману, да и Рембрандтов на всех не хватало, но желание оставить о себе память было всеобъемлющее. В общем-то, и по сей день мало что изменилось, кроме, конечно, технических возможностей, дающих нам неоспоримые преимущества перед предками.
В наше время можно снять фильм практически любым устройством – от телефона до пылесоса. Любой ребенок умеет ловко создавать видеоролики, фотографировать, все это потом фотошопить, редактировать да еще особо удачные сюжеты загружать на свои сайты и страницы в соцсетях, отправлять ммс и email. Каких-нибудь пару десятков лет назад всей этой терминологии просто не существовало, а сегодня трудно представить, как мы без всего этого жили.
В 1993 году еще не было всех этих современных вольностей, все было куда аскетичнее и сложнее. То есть, конечно, проще, чем в эпоху Ренессанса, но несравнимо с теперешними технологиями. Цифровой съемки не существовало. Фотоаппараты надо было заряжать пленкой, и понять, что ты там нащелкал, можно было только спустя время, когда все это проявят и напечатают, а уж иметь специализированный прибор для видеосъемки вообще было большой роскошью, и далеко не каждый мог себе это позволить!
Конечно, существовали и продвинутые ребята, которым ведомо было, что такое проявитель, фиксаж и глянцеватель, но их все же было не так много, и фотосъемка хоть и была в народе всегда популярна, не носила такого массового характера, как сейчас. Вспомните свои детские фотографии, душевно наклеенные в бархатный альбомчик, с прослойкой кальки между листами. Их наберется штук по 10–20 из каждого возрастного отрезка, а сейчас только в телефоне каждого из нас по несколько тысяч фоток меньше чем за год, а про фотоаппараты и видео я вообще молчу.
К чему я это все вам рассказываю, а к тому, что уже в то непростое время я был счастливым обладателем огромного агрегата системы «Панасоник», который являл собой помесь гиперболоида инженера Гарина со «Стингером» первых разработок. Как бы то ни было, эта штуковина довольно сносно записывала изображение и звук на здоровенную кассету, которую можно было погрузить в видеомагнитофон и наслаждаться собственной операторской и режиссерской работой. Ничего не проявляя и не фиксируя, в любой момент созерцать любимые, милые сердцу события, которые не лень заснять.
Мне было не лень. Усадив гостей за стол, я водрузил себе на плечо это чудо передовой японской мысли, дабы по сложившейся с доисторических времен традиции запечатлеть для потомков пару тостов, справедливо полагая, что если уж и оставлять какие-то речи и пожелания, то только самые первые, когда еще все помнят и точно понимают, по какому поводу собрались, и стараются придать своим выступлениям изысканность, добродушный юмор, а порой и философский оттенок.
Кто-то что-то пожелал, крикнули «ура!», зазвякали рюмки, заработали жующие рты. Я старательно ловил все это объективом и, понимая, что изысканность с философским налетом практически исчерпалась, собрался было присоединиться к гостям, но тут с места поднялся начинающий певец и, полностью игнорируя тему события, на котором присутствовал, предложил выпить за всех безвременно ушедших. Он безапелляционно заявил, что он, будучи или хозяином стола, или гостем, делает так всегда и данное мероприятие для него не исключение. Люди мы эмоциональные, практически каждый терял близких, да и певец говорил проникновенно и от души, так что все единодушно его поддержали. Дальше случилось то, чего я опасался больше всего: закончив говорить, он выпил и взял гитару. Не надо быть провидцем, чтобы понять – одной песней дело не закончится! Предчувствуя муки, которые меня ожидают, я уже хотел было выключить камеру и спокойно употребить водочки, а что еще делать? Не выгонять же в самом деле армейского друга с его сюрпризами, но и со всей душой наслаждаться «Грушинским фестивалем» у меня не было ни малейшего желания. Тихонько матеря себе под нос Третьячка, я стал озираться, как бы, не привлекая к себе внимания, закончить съемку и присесть где-нибудь с краешка. Причем куда-нибудь в малозаметный уголочек, чтобы иметь возможность воздержаться от фальшивых аплодисментов, криков «браво!» и призывов спеть на бис. Когда-нибудь ведь он должен закончить свое выступление!
«Эх, пропал юбилей! – пронеслось в голове. – Принесла же нелегкая однополчанина! Ему как с гуся вода, а я мучайся!»
Третьчок, кстати, как ни в чем не бывало залихватски выпивал и аппетитно закусывал, не обращая ни малейшего внимания на мои терзания.
«Ладно, – подумал я, – засниму из вежливости песню другую, да тогда уже и выпью, по тихой грусти». В этот момент, прервав мои невеселые рассуждения, он запел. Он пел про погибшего брата, про маму, про свечу и еще не помню про что. Женщины за столом плакали. Мужики слушали, сурово насупив брови. Слушал и я, продолжая снимать, так и не присев к столу. Я не совсем понимал, что происходит, да и никто не понимал. Просто мы слушали и подпевали. Все было легко и здорово. До самого позднего вечера я операторствовал, потом пошел дождь, и мы переместились под навес.
Мы пили и пели до утра. Камеру я установил на штатив и во всю глотку тянул за начинающим певцом любимые песни. Надо отметить, что знал он практически все композиции, входящие в самый требовательный застольный репертуар, и много сверх того! Любую песню он играл на гитаре с ходу, как будто совсем недавно хорошо ее отрепетировал, совершенно не задумываясь над гармонией, формой и ритмом, все это получалось само собой, при этом он еще помнил наизусть все слова! Просто какой-то караоке-агрегат самой полной комплектации, правда, про караоке тогда никто еще не слышал. В общем, праздновали мы, как пишут в сказках, три дня и три ночи и, как-то сами того не заметив, подружились.
Это было славное время, когда людей объединяли общие интересы, одинаковое представление о жизненных и духовных ценностях, а не деньги или корыстная выгода. Мы с презрением относились к построению отношений по принципу ты – мне, я – тебе и были свободны и независимы. К сожалению, свобода и независимость весьма обширно распространялись и на наше финансовое положение. Уж больно мы были свободны от денежных доходов, востребованности в работе и прочих мелочей, которые могли бы значительно украсить наше существование. Но мы совершенно не унывали!
Итак, вы уже поняли, что прибыл Стас Михайлов в столицу c самыми серьезными намерениями – завоевать и покорить ее! Он оставил родной Сочи, решительно и без сомнений, на пике популярности, будучи, как он сам говорил, «королем местной водокачки». Центр города Сочи, пляжи, вокзалы, другие места, где только могли быть люди, плотно накрыл первый хит Михайлова – «Cвеча». Песня звучала из всех приборов, куда только можно было вставить аудиокассету, которые, в свою очередь, весьма бойко реализовалось практически во всех торговых точках самым бессовестным образом, попирая авторское право и полностью игнорируя хоть какие-то отчисления в его пользу. Сам же автор, хоть и чувствовал неладное, но убивался несильно, так как имел весьма абстрактное представление кому, кто и в каких случаях платит. О РАО, пиратах и теневом шоу-бизнесе мы тогда и понятия не имели, как, впрочем, и про все остальные аспекты этой непростой деятельности. Не было ни плана, ни стратегии, ничего, кроме желания петь и быть востребованным. В общем-то, и записать первые песни получилось практически случайно.