Непринятый финал

Явик зло усмехнулся, поймав себя на том, что все его мысли по инерции скатываются к вопросу противостояния, а ведь по всему выходило, что завтра противостояния не будет. Будет… взаимодействие. Или переговоры, быть может.

Переговоры со Жнецом!

Явик не был силен в переговорах. Ни тогда, ни теперь. Усмешка вновь искривила его губы, когда вспомнилось, что в переговорах он был не силен настолько, что ухитрился довести до рукоприкладства даже азари, чья образцовая вежливость всегда страшно его бесила. Правда, стоило этой мысли оформиться полностью, как она породила и стыд. Странное, почти полностью забытое чувство. Явик был уверен, что оно осталось в далеком прошлом, в истлевших временах его детства, когда они с братом и сестрой воровали с кухни сладости, будучи слишком маленькими, чтобы осознать и принять ответственность легшей на их плечи войны.

Уверенность эта разбилась о взгляд Лиары, которым она на него посмотрела, когда они оба замерли на том крыльце. Этот взгляд был полон облегчения и… счастья. Это потом он наполнился гневом, негодованием и несвойственной азари яростью. Это потом она поддалась этим чувствам и ударила его, это потом она снова и снова повторяла его имя, то шепча словно молитву, то ругая и проклиная так, что даже у нахалки Джек не нашлось бы достойного ответа… но в тот первый момент в её глазах было счастье.

Губы Явика дрогнули, но теперь это была улыбка, а не ироничный, хищноватый оскал. Он нипочем бы не признался в этом, но тот взгляд Лиары согрел его до глубины души, хоть и заставил впервые за очень долгое время почувствовать себя полнейшим мерзавцем. Эта надоедливая азари стала важна для него. Явик не представлял, когда это случилось, и не мог бы сказать, что в ней такого особенного. Он не знал, чем именно эта азари отличается от всех прочих настолько, что он не может отвести от нее глаз, что не может не думать о ней снова и снова, и не может унять примитивное чувство удовлетворения, когда замечает, насколько иначе она смотрит на него по сравнению со всеми остальными. Он не знал ответа, может ответа не существовало. Лиара просто была… Лиарой. И этого хватало. И в этом был ответ. Не только на те чувства, о которых Явик не то что не говорил ей, но даже и сам не особенно любил задумываться, но и на то, почему он согласился на эту безумную авантюру.

Шепард тоже была важна. Она тоже была особенной. И сейчас, в темноте наблюдательной палубы, Явик мог признаться себе, что если бы всё изменилось, и на месте Шепард была бы Лиара, он бы тоже сделал всё, чтобы её вернуть, и все потроха бы вытряс из того, кто имел бы возможность сделать это, но отказывался. А вот из него Гаррус не грозился вытрясти потроха, он лишь попросил помочь, и казалось, что скажи Явик «нет», они бы начали искать другой способ, но не стали бы принуждать. Такого подхода протеанину было не понять, но он тоже оставлял внутри свой след. Как и Лиара. Как и Шепард. Все они были нитями, которые мало-помалу привязывали Явика к этой эпохе, помогали обрести почву под ногами.

За спиной раздались тихие шаги, а вскоре теплые руки обвились вокруг его шеи, когда азари перегнулась через спинку дивана. Явика обдало её странным, притягательным ароматом, который успел ему полюбиться за время, проведенное на «Нормандии» в прошлый раз.

Феромоны… - проворчал внутренний голос, но сейчас Явик предпочел сконцентрироваться не на нем, а на шепоте Лиары, в котором ноты заботы причудливо смешались с соблазняющим мурлыканьем.

— Не можешь уснуть?

— Да.

— Хочешь помогу? – она плавным, текучим движением перебралась на диван рядом с ним и заглянула в лицо. Явик мимолетом подумал, действительно ли доктор Т’Сони с самого детства занималась изучением их культуры, или всё же выкроила немного времени на клубные танцы в этих их барах с раздражающими вспышками света и какофонией голосов.

— Поможешь уснуть?

Он задал вопрос бесстрастно, с типичной для себя интонацией, но сейчас это было скорее игрой. Уж слишком его забавляла реакция Лиары на этот тон. Впрочем, сейчас она не повелась.

— Это как захочешь, - улыбнулась азари, и её глаза лукаво блеснули зеленым. Вот удивительно: их этот въедливый зеленый не портил, – могу помочь уснуть, а могу помочь скоротать бессонницу. Знаешь, я ведь…

Явик притянул Лиару к себе, запечатывая очередные её слова поцелуем, и подумал, что помимо торжества над старым врагом этот Цикл принес ему то, что никогда не обещал прежний: надежду на будущее. Ради этого стоило победить в той войне. В той и в каждой последующей, сколько бы их не ожидало своего часа в будущем.

***

Сузи была мастером своего дела, и «Нормандия» нашла нужного им Жнеца без всякого труда, а Джокер посадил корабль быстро и плавно, надежно спрятав его среди поросших джунглями скал, чтобы не создавать лишнего ажиотажа среди работяг, трудящихся на реконструкции разрушенной колонии.

Солнце, светившее этому миру, клонилось к закату, когда команда «Нормандии» остановилась у подножья огромной наблюдательной вышки, которую возводил Жнец. Окружающие джунгли гудели разноголосицей сумеречных звуков и те, что издавал Жнец, вплетались в них, создавая странную гармонию органики и механики. Казалось, стоит закрыть глаза и впустить в себя эти звуки, они сложатся в мелодию, а может быть, в них даже раздастся эхо чьи-то голосов.

Явик знал, как бы звучали эти голоса, если бы он позволил себе услышать их. Но он не позволял, чувствуя, что воля его хрупка и ненадежна не смотря на все сделанные выводы и всю накопленную решимость. Но всё же он шел вперед, заставляя себя раз за разом переставлять ноги, не менять ритма шагов, не оглядываться.

Жнец наверняка давно заметил их, но до поры продолжал заниматься своими делами, и только когда Явик приблизился достаточно, живая машина отреагировала. По корпусу пробежала россыпь зеленых искр и символов, призрачные микросхемы вспыхнули, и среди металла и трубок, уходящих под корпус, появился проход. Врата внутрь этого исполина открылись, приглашая гостя.

Протеанин и здесь не помедлил. Он чувствовал на себе взгляды остальной команды, ощущал их присутствие рядом, и, переступая порог, он переступал его не в одиночестве.

Коридоры внутри Жнеца мало чем отличались от тех, которые Явику доводилось видеть во время войны, разве что теперь всё пространство заливал мягкий зеленоватый свет. Под потолком в проходах роились крошечные светящиеся наниты, очень похожие на насекомых, про которых Шепард как-то рассказывала Явику. Тогда она была в изрядном подпитии и вознамерилась выяснить, от какого вида происходили протеане и будет ли у него «светиться брюшко», если он решит привлечь какую-нибудь самочку.

Вспомнив это, Явик не удержался от усмешки. В тот вечер Шепард пребывала в особенно веселом настроении и, не добившись реакции от него, стала подзуживать Лиару, взывая к её научному интересу и уверяя, что она «самочка что надо, и просто обязана провести такой эксперимент». При этом красноречия у Шепард было столько, что Лиара сначала не знала, куда деться, а потом уже готова была согласиться лишь бы командир перестала терроризировать её занимательными фактами из жизни насекомых. Кажется, именно тогда Явик впервые увидел, как краснеют азари. Хотя румянец Лиары был скорее сиреневым из-за пигмента кожи. Шепард тоже это заметила и тут же проявила любознательность, сказав, что у людей краснеют кончики ушей, а краснеют ли у азари кончики головных отростков? К счастью в тот момент в баре появился Гаррус и избавил их от общества жаждущей веселого дебоша подруги, пообещав последней собственный маленький научный эксперимент, если она согласиться оставить в покое несчастных инопланетян.

Наниты засветились ярче, будто почувствовали, что повысившееся настроение гостя каким-то образом связано с ними. Явик вновь сосредоточился на своей задаче, и продолжил путь, следуя по линии более интенсивного свечения, бегущего вдоль переборки. Он знал, что где-то там, глубоко внутри, есть комната, которая напоминает БИЦ, и из которой можно было подключиться к сознанию Жнеца. Вообще-то обычный разговор был доступен и так, вся команда помнила, как один из поверженных Жнецов говорил с Шепард на Раннохе, и сейчас Кайден предлагал «просто поговорить с этой штукой», но Явик отказался. Решившись, протеанин уже не был готов принять полумеры, он собирался выяснить всё раз и навсегда. В конце концов, любая правда была бы лучше, чем бесконечные догадки и вопросы, сводящие с ума стоит только чуть упустить контроль над собственным разумом.