Страница 8 из 19
– Итак, – вновь прицепился я к Гоблину. – «Недоброе” чувство юмора – это как вчера, когда ты нас едва не угробил?
– Ну не угробил же, – пожал плечами мой собеседник. – Нет. Это была необходимость. Мое чувство юмора сильно отличается от того поступка.
– Это как?
– Это когда в результате моих проделок смешно отчего – то только мне. Остальным плакать хочется. В двенадцать лет я нашел на свалке у стройки бочку с карбидом. Я был так доволен своей находкой, что едва докатил ее до ближайшего двора. Очень хотел смастерить ракету.
Гоблин замолчал. И хотя я уже догадался, чем закончился опыт юного Циолковского, из вежливости все же спросил:
– И что?
– Ебнуло так, что бочка улетела на уровень второго этажа и разворотила чей-то балкон. Вот тебе пример "недоброго" чувства юмора.
Филин захохотал.
– Это его любимая история, – Гоблин кивнул головой в сторону сидевшего рядом водителя. – А еще я ткнул себе острием циркуля в глаз, чтобы напугать учительницу черчения и сорвать урок, бежал из военкомата, накормил друзей кошачьим мясом, выдав его за крольчатину, и отрубил на спор кончик большого пальца тесаком для разделки мяса.
В доказательство, Гоблин показал мне приплюснутый, словно по нему уебали кувалдой, большой палец правой руки. Кончик пальца и вправду отсутствовал.
– А спорили на что? – потрясенно спросил я.
– На интерес, – спокойно ответил Гоблин.
Я замолчал. Интересно, как человек с такими ярко выраженными талантами и склонностью к долбоебизму, смог дожить до своих вполне взрослых лет? Не попал за решетку, к примеру? Не лег в могилу. Или не оказался в дурдоме?
– То есть, – решил на всякий случай уточнить я, – при всех твоих талантах из военкомата тебе пришлось бежать?
Сперва я хотел поинтересоваться, как Гоблину удалось наебать психиатра, но в последний момент я решил перефразировать свой вопрос и задать его в более мягкой манере.
– Ага. Я абсолютно здоров и годен к строевой. Просто у меня болезнь Урбаха – Витте.
– Чего-о-о-? – не понял я.
– Медицинский термин. Означает, что больной не ведает страха. Даже не знает, что это такое. В мире зарегистрировано всего триста людей с подобной болезнью. И Гоблин – один из них.
Знакомый голос заставил меня вздрогнуть. Я обернулся. У стола стоял мой давний знакомый, Михаил Михайлович Токарев, в своем неизменном стиле: строгий черный костюм и туфли, ценой как внешний долг какой-нибудь африканской страны третьего мира.
– Рад видеть вас, джентльмены, – поприветствовал нас Токарев. – Филин.
Филин, молча, пересел рядом со мной. Торн же занял место напротив.
– Простите, что встречу пришлось назначить в этом заведении, – Токарев развел руками, словно извиняясь. – В офисе «Интегро» новейшая система безопасности, которая не пропустит вас ни при каких обстоятельствах.
– "Интегро"? – переспросил я. – Самая крупная ай ти корпорация в стране?
– Она самая, – кивнул головой Токарев. – Я ее учредитель.
К столу подошла официантка, неся поднос с кружкой темного пива, глиняным чайником и парой чашек.
– Ваш кофе, Михаил Михайлович, – она, ставя перед Токаревым чашечку.
– Спасибо, Машенька. И скажи, что третий зал забронирован.
Официантка кивнула и исчезла.
– Итак, Константин, – Михаил Михайлович достал из кармана сигару. – Вам интересно, зачем я вытащил вас из тюрьмы?
Этот вопрос интересовал меня с тех самых пор, как я очнулся на холодном полу ангара, связанный по рукам и ногам. Дальнейшие события в виде долгого нахождения в вирткапсулах, регистрация в какой-то непонятной «Игре в Жизнь» и двойное убийство с последующим отходом через дворы и крыши с места преступления, отодвинула этот интерес на второй план. Но сейчас теплившийся уголек любопытства начал разгораться с новой силой.
Я кивнул, наливая горячий чай.
– Видите ли…
Михаил Михайлович вытащил из кармана сигару, помял ее в руках:
– Компания «Интегро» на рынке уже давно. Специализируется фирма на разработке игрового ПО, дополненной реальности, виртуальной реальностьи. Не так давно в тестовом режиме были запущены виртуальные капсулы полного погружения, в которых вы проходили калибровку. И разработкой заинтересовались силовики.
Я кивнул. Полное погружение – идеальный полигон для отработки маневров. Особенно хорошо эта система подойдет для отработки действий штурмовых групп. Так что неудивительно, что силовики решили прибрать такую разработку и использовать ее в своих целях.
– Контакт сулит семизначную сумму за поставку капсул, установку и обслуживание. А после получения контракта, мне предложили продать фирму. По бросовой цене.
– Продавать компанию вы не хотите, а покупатель настаивает? – полюбопытствовал я.
Тактика стандартная. Некие люди предлагают купить контору. По-хорошему. Иначе у предпринимателя, его семьи и родных могут появиться большие неприятности. Способов воздействия тысячи, и арсенал этих способов зависит от возможностей и наглости покупателя.
– Именно так, – подтвердил Токарев.
– А я как верный цепной пес должен перебить покупателей, иначе вам придется вернуть меня туда, откуда вы меня забрали?
– Башковитый, – резюмировал Гоблин.
– Возвращать вас в тюрьму, конечно, не хочется, – протянул Михаил Михайлович. – Вы экземпляр редкий, очень ценный… но, в целом, вы угадали.
«Ага. Ну, работа по профилю. Игровому профилю. Чем такие вот покупатели лучше наркоторговцев, к примеру?»
– И кто хочет «купить» вашу компанию?
– Синдикат.
Токарев произнес это название так просто, словно назвал третьесортную банду, отбирающую у школьников деньги на завтрак. Ну, подумаешь, Синдикат. Я же с такой классификацией был категорически не согласен.
Синдикату принадлежала половина легального, не совсем легального и совсем нелегального бизнеса. Это был не просто криминалитет: сплошь урки и «блатные». Скорее, огромный хитрый механизм, в котором у каждого была своя доля. Прокуратура, судьи, полиция, бандиты…Удивительно, что они вообще предложили купить компанию Михаила Михайловича. Вариантов отбора чужой собственности у этих людей была масса. Например, Михаил просто подарил бы компанию, а потом пропал бы при загадочных обстоятельствах. Или угодил бы под следствие за дела давно минувших дней. А потом обвинения были бы сняты.
Мне почему-то вспомнилось громкое дело, когда ряд боевиков, которые, предположительно, входили в Синдикат, судили за карательную акцию тех, кто, так или иначе, перешел Синдикату дорогу. Обвинение строилось на показаниях свидетелей да записях с камер. А потом начались чудеса. Один из свидетелей просто пропал, когда направлялся в суд давать показания. Растворился в воздухе, будто его черти украли. Просто вышел из дома – и в суд не явился. Ну а записи украли прямо из хранилища вещественных доказательств. Дело развалилось, боевики вышли на свободу…. Хорошая попытка, жаль не удалась.
– При всем моем уважении, вам проще продать компанию, – осторожно начал я.
– Я не для того создавал «Интегро», чтобы я продал ее рейдерам, – раздраженно ответил Токарев. – Они просто загубят ее на корню. Выжмут все, и продадут по частям. И все.
– И никакого развития технологий, одна сплошная деградация, – прошептал я, уставившись в чашку с чаем.
– Не вижу ничего сложного в истреблении банды, – пожал плечами Гоблин. – Небезызвестная банда Чемпионов уничтожила все банды города быстро и почти без следов.
– Да. А на освободившуюся землю как раз и пришел Синдикат, – огрызнулся я. – Да и как можно ликвидировать того, кого никто в глаза не видел? Синдикат учел ошибки предшественников, которых знала каждая собака в городе. Синдикат – безликая банда.
– Выясним – и перебьем поодиночке.
– Про перебьем поодиночке – это вряд ли, – осторожно начал я.
– Это еще почему? – удивился Гоблин.
В двух словах я рассказал про интерфейс игры, про прокачку и про то, что убивать я пока умею только ножом.