Негодная

Выше имен сестер Кейти оставила место для их безымянных родителей. Затем она разместила отца рядом с матерью (это бы маме тоже не понравилось) и в скобках между ними написала слово «разошлись». Над именем отца она разместила имена его покойных родителей. Потом нашла место для Криса и себя.

На страничке уже стало тесно. К тому времени, когда Кейти выяснит имена родителей Мэри, подруги отца и их маленькой дочки (своей сводной сестры), у нее будет большущая семья. И сама она станет частью нового древа, с ветвями и корнями. Ей даже немного захотелось разыскать ту учительницу из начальной школы и рассказать ей о своем проекте, хотя это выглядело бы весьма странно.

Следующую страницу блокнота Кейти озаглавила «Факты». Мэри было семнадцать, когда она родила маму в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году. Кейти смотрела немало серий «Безумцев» и «Позвоните акушерке» и знала, что незамужних беременных женщин в пятидесятые годы воспринимали иначе. Не существовало ни легальных абортов, ни государственных пособий, ни выделения муниципального жилья – только осуждение и позор. И если отец Мэри обозвал ее шлюхой, то он, похоже, был очень строг. Так, может, его дочь пропадала где-то столько лет, потому что он выгнал ее из дома?

Следующую страницу Кейти назвала «То, что говорит мама». Так она поступила потому, что по дороге домой от квартиры Мэри мама говорила, что никогда не была так счастлива, как в детстве, живя в Бишеме (вот удивительно, а Кейти никогда не чувствовала себя такой несчастной, как там). Крис нараспев спросил: «Почему же тогда ты оттуда уехала?», а мама взглянула на Мэри в зеркальце заднего вида и ответила: «Кое-кто постучался в мою дверь». Тебе девять лет, и ты обнаруживаешь, что твоя мать – на самом деле твоя тетя, а настоящая мама – совершенно чужая женщина. Не стоило удивляться тому, что мама никогда не хотела говорить об этом.

С блокнотом Кейти здорово придумала!

Каждое утро, когда сознание Мэри не настолько спутанно, она будет задавать ей вопросы и открывать кучу захватывающих тайн. Но, конечно, Кейти придется то и дело отделять правду от бреда. Да… Это может оказаться непросто. Неужели Мэри действительно спускалась по водосточной трубе, чтобы убежать на танцы? Или просто мечтала об этом? Как бы то ни было, скоро загадка прошлого будет разгадана, и они разложат кусочки головоломки по местам. Мама поймет, что ее вовсе не хотели бросать, и смягчится. Простит отца. Разрешит Кейти сбавить темп на экзаменах уровня «A», потому что только законченные психи сдают четыре экзамена[7]. А еще мама позволит Кейти провести учебный отпуск за границей, и, если до нее дойдут какие-то слухи про Кейти и Эсме… ну, может быть, она к тому времени настолько успокоится, что это не повергнет ее в шок.

Итак, у Кейти появился план, но выполнить его можно было только в том случае, если о нем не узнает мама. Она наверняка жутко разозлится из-за этого заглядывания в прошлое. Ее и так уже не радовали записки Джека на стене в спальне Мэри, так что тайный блокнот может оказаться еще более опасным. А вот и она – стучит по стеклу балконной двери и указывает на наручные часы. Этот жест означал, что Кейти хорошо бы накрыть на стол и поставить напитки. Девушка немного рассердилась. Так хорошо было сидеть здесь, уютно устроившись в шезлонге, и смотреть, как тают краски заката. Неужели так уж обязательно ужинать в половине седьмого? Мэри спит, зачем ее будить?

Кэролайн снова постучала, уже громче. А это, пожалуй, означало: я с утра на ногах, ни минутки для себя, я сделала сотни звонков, уберегла Мэри от того и этого, выполняя любые ее капризы, отрывала Криса от игровой приставки, приготовила ужин, а вы все только сидите да глазеете на красивый закат. Может, теперь будете так любезны и поможете мне? (И два раза я просить не намерена!)

Кейти захлопнула блокнот.

Ужин был ужасен. Нет, не сама еда – спагетти с песто, – а атмосфера. Мэри почти ничего не ела. Она выглядела, как воздушный шарик, из которого вышел почти весь воздух. Ее взгляд скользил по комнате в поисках знакомых лиц. Она словно пыталась понять, где находится и почему. В какой-то момент она схватила Кэролайн за руку и прошептала:

– Пэт, это ты?

Мать покачала головой.

– Я – Кэролайн.

– Ты уверена?

– Солнце садится, – шепнула мама, поглядев на Кейти, прибиравшую со стола. Затем, закончив ужин, направилась к своему лэптопу, чтобы поискать информацию о симптомах деменции на каком-нибудь сайте. – Вечером и ближе к ночи она теряет энергию и становится склонной к беспокойному и импульсивному поведению. Утрачивается сосредоточенность, она способна на поступки, которые могут угрожать другим, да и ей самой…

Все эти слова Кэролайн произнесла так, будто ни капли не сомневалась в их истинности. Она резко закрыла ноутбук, откинулась на спинку стула и устремила безнадежный взгляд в потолок.

– Блеск! Час от часу не легче, – вздохнула женщина.

Мэри с Крисом смотрели телевизор в другом углу. Похоже, слов дочери она не слышала. Кейти подошла к ним и села рядом. Ей показалось, что не стоило говорить о таком в открытую, но как с этим быть, девушка не знала.

– Подвинься, – сказала она брату.

Мальчишка попыхтел, но все же сдвинулся в сторону и дал ей место на диване рядом с Мэри. Они смотрели какой-то детектив про экстрасенса, который умел читать мысли людей и подсказывал полицейским, где спрятаны трупы.

– Я научусь читать чужие мысли, – объявил Крис.

– Можешь прочитать мои, если хочешь, – рассмеялась Мэри. – Потом мне расскажешь.

Кейти прижалась к ней. Бабушка была сильная и теплая.

Глава одиннадцатая

По пути Мэри играла сама с собой в воспоминания. Сегодня ее тема была – «любовь».

Ей двенадцать лет, она сидит на вишневом дереве и подглядывает за парнем, который чинит свой велосипед. На ее волосы и платье сыплются лепестки цветов. Солнце взбирается вверх по стене дома. Она красит губы ярко-красной помадой.

Ей пятнадцать, и ей разрешено остаться на уличной вечеринке до полуночи. Это, конечно, не так здорово, как поехать в Лондон на фестиваль, но все же лучше, чем ничего. Мужчина обнимает ее за талию и раскручивает в танце. Он требует поцелуя, Мэри подставляет щеку, но Пэт отталкивает его и отряхивает платье сестры в тех местах, к которым прикасались руки ее партнера по танцу.

– Какая же ты… – восклицает Пэт с осуждением.

– Какая? – прищуривается Мэри, подбоченившись и выпятив подбородок.

«Какая же ты» – это стало привычной фразой, которую она слышала много лет.

Из нее никогда не получится ничего хорошего – в этом мнении, похоже, все были солидарны. Она слишком сильно привлекала к себе внимание мужчин, была слишком дерзкой, слишком языкастой и своенравной. Ей не стоило поручать никакую домашнюю работу. Она все ломала и разбивала. Совершенно не умела готовить. Не умела владеть собой. Возьмет ребенка на руки – уронит. Материнского инстинкта у нее не было ни капли.

А уж какие она высказывала нелепые идеи! Королевская Академия театрального искусства? Да она наверняка с ума сошла, если все еще думала о сцене! Отец скорее заставил бы ее рыбу из песка вылавливать, чем позволил бы своей драгоценной девочке его покинуть! Она была светом его очей, его сокровищем. Пэт не сомневалась, что отец против затеи с театром, и стоило ему начать колебаться, она качала указательным пальцем и напоминала ему, что от актрисы до проститутки – один шаг.

А это что за картина? Ах да. Мэри идет в школу секретарш, садится в автобус, и какой-то парень ей подмигивает. Мэри знает, что должна ответить скромной улыбкой, глядя себе под ноги, но вместо этого улыбается, глядя парню в глаза, и они оба не отводят взгляда друг от друга. На следующий день парень снова оказывается на остановке. То же подмигивание, та же улыбочка. Завязывается разговор. Мэри говорит ему, куда едет, а вечером парень поджидает ее у ворот: «Просто мимо проходил, какое совпадение!». Его глаза о чем-то говорят – и Мэри знает, о чем: о желании. И когда он спрашивает, не хочет ли она сходить на танцы вечером в субботу, ее сердце поет.

7

Старшеклассники в Великобритании перед поступлением в университеты обычно два года обучаются по программе «sixth form» или «college». Затем учащиеся сдают экзамены – как правило, это академические A-levels (сокращение от «Advanced level qualifications»). Для поступления в наиболее престижные университеты страны, такие как Оксфорд или Кембридж, необходимо получить высший балл по трем, а лучше – по четырем предметам на A-levels.