This means War

Как только я хочу спросить об этом Харрис, она наконец подает голос:

— Боже, ты меня отчитываешь, — крепко зажмурившись, она трет пальцами переносицу и после минутного молчания, наконец, поднимает на меня взгляд. — Хорошо, ты права, но глобальные перемены не происходят по щелчку пальцев. И ты так уверена в том, что Стайлс святой?

— Да, он придурок, зачастую несет всякую ересь и действует не подумав. Но я уверена в том, что он не заслуживает того, что ты хочешь с ним сделать. Может, мы хоть раз поступим так, как предлагаю я? Просто доверься мне.

— Ладно, — хлопнув ладонями по бедрам, Пейдж поднимается с места. — Я скажу девочкам, чтобы не снимали парней на камеру.

— Ты серьезно? — удивленно спрашиваю я, хлопая ресницами и не веря в то, что мне удалось до нее достучаться.

— Да, ты мой голос разума. В этот раз сделаем по-твоему, — она с улыбкой расставляет руки в стороны для объятий, — иди сюда.

***

Когда переступаю порог комнаты Пейдж, то меня не покидает внутреннее чувство того, что она всё равно поступит так, как и задумала. Меня пугает то, что мы с ней больше не можем доверять друг другу, это неправильно, и на душе как-то неспокойно. Чувство, будто в легких натянута колючая проволока, по которой бежит электрический заряд.

Харрис попросила меня проследить за окраской воды в бассейне, но я и думать об этом не могу. Поэтому брожу по комнате и смотрю на телефон, который лежит и призывает поступить так, как того хочет сердце. А оно хочет предупредить мальчиков и перестраховаться лишний раз.

Сделав два решительных шага вперед, подхватываю телефон, чтобы написать Зейну.

Я: Не вывешивайте сегодня флаг у корпуса, чувствую, что что-то пойдет не так. Наше сестринство может здорово налажать.

Я: Малик, не время игнорировать мои сообщения. Вы с Гарри под угрозой, я не хочу, чтобы вы попали в неприятности. И прежде, чем ты спросишь в своей дурацкой манере, отвечу сразу — да, я переживаю за тебя.

Между отправленными мною сообщениями проходит промежуток в десять минут, и за это время я уже успела вернуться к детской привычке и принялась грызть ногти. Зейн не отвечает, и мне кажется, что его уже отчислили, а потом увезли далеко-далеко под конвоем, ну, а Стайлс, разумеется, уже отправлен к себе домой — в преисподнюю.

Набираю Малику, но его телефон выключен. Черт, он же говорил, что мобильник садится, потому что половину дня играл в «Кэнди краш», геймер долбаный.

Скрепя сердце, звоню Стайлсу, не думала, что этот день вообще когда-нибудь настанет. Но Гарри, видимо, тоже занят чем-то более важным, потому что меня встречают только монотонные гудки.

Девочки стучатся в дверь, прося меня поторапливаться. В этот момент на телефон приходит сообщение, я уверена, что это Зейн или Гарри. Но это послание от кое-кого другого.

GossipOfThe_BloomsburgUniversity: Свой среди чужих и чужой среди своих. Что скажешь об этой заезженной фразе, Скай? Можешь предупредить своих новых друзей и предать старых, а можешь сделать наоборот. Кого спасешь при условии того, что на кону твоё место в сестринстве? Сейчас ты стоишь на краю пропасти, так куда шагнешь: вперёд или назад?

Смотрю на экран, не веря своим глазам. Она что, следит за мной?

— Пошла ты! — гневно выплевываю я, глядя в экран, а затем с брезгливостью бросаю телефон на кровать.

Теперь я не сомневаюсь в том, что должна сделать. Натянув кроссовки, сбегаю вниз по лестнице и, минуя радостно вопящих девчонок, выбегаю на улицу. Ночной воздух придает немного спокойствия, но ненадолго. Кажется, что за мной следят, но на деле это куча снующих по улице студентов с капюшонами на головах. Натянув свой пониже на глаза, я точно так же сливаюсь с толпой.

Останавливаюсь на углу дома Альфы и не успеваю перевести дух, как дверь их дома открывается, и на крыльце появляются несколько смеющихся парней. Так, в принципе я могу подойти к ним и просто попросить их позвать Малика, да? Ведь он днём сделал то же самое, правда услышал от Пейдж парочку нехороших слов. Зейн сделал это, значит, и я смогу.

К дому подходят еще две фигуры, их лица скрыты под капюшонами, но слышится женский смех. Парни на крыльце затихают, а потом раздается несколько глухих хлопков. Девчонки визжат, срывая со своих голов капюшоны, а я тактично прячусь за изгородью пожелтевших кустов.

— Охренели?! — узнаю голос Элисон из Гаммы, по ее темной толстовке расползлось несколько огромных ярких, неоновых пятен. — Вы тут решили в пейнтбол среди ночи проиграть, придурки?

— Простите, девчонки! — доносится голос Хорана, а затем и общий хохот парней. — Мы тут кошек поджидаем, приказано стрелять во всех особей женского пола, которые вздумают приблизиться к нашему дому. Мечтаю поймать Пейджер.

— Когда вы пойдете вывешивать флаг? — спрашивает Сабрина, аккуратно снимая толстовку через голову и стараясь не испачкаться зеленой краской, уже въевшейся в ткань. Оставшись в одной футболке, она трет живот, а затем посылает недовольный взгляд, адресованный парням. — Кстати, у меня будет синяк!

— Еще раз прости. Пойдем чуть позже, я тут придумал игру: «Пристрели кошку». У каждого свой цвет, выигрывает тот, чьего цвета будет больше на толстовках Каппы.

— Серьезно? — вскинув брови, шепчу я сама себе под нос и покачиваю головой. — Да вы, блин, издеваетесь!

Девчонки уходят, а я так и остаюсь прятаться в кустах. Наклонившись, упираюсь ладонями в колени и раздумываю над дальнейшими действиями. Сижу тут как нищий папарацци в засаде. Гребанный Хоран, только в его долбанутую голову могла прийти идея о красочном расстреле Каппы в ночь примирения.

Смело бежать на крыльцо, как воинственный Рембо, я не планирую, поэтому обхожу дом со стороны, попутно собирая царапины от острых веток. Задний двор, как я и предполагала, тоже забит парнями, и чего они не идут расставлять мышеловки и заливать клеем замочные скважины?

Внимание привлекает маленькое стеклянное окошко в самом низу основания дома, которое принадлежит подвалу. Отлично! Вообразив себя спецагентом, быстренько крадусь к этому оконному проему, по началу даже хочется грациозно перекатываться по газону с ловкостью кошки, но я решаю не выпендриваться, ну и не выглядеть глупо.

Присаживаюсь на корточки, чтобы разглядеть, что находится в подвале, но там так темно, что мне не обойтись без фонарика. Хлопаю ладонями по карманам в поисках телефона, но вспоминаю, что оставила его на кровати. Супер! Когда там премия «Везунчики года»?

Хреновый из меня агент.

Встав на колени, толкаю вперед пыльную раму ладонью, и, на удивление, она очень легко поддаётся. Заглядываю внутрь, но всё равно ничего не вижу. Я даже не знаю, как буду действовать, когда попаду внутрь и что буду говорить, если меня поймает киллер-красочник Найл.

Прикрыв глаза, делаю несколько глубоких вдохов и ложусь на живот, просовывая ноги в прямоугольный вырез. Такое чувство, что я лезу в пещеру к дракону на верную смерть.

Когда мое тело уже на большую половину внутри, а ребра больно режет от острого выступа, то я всё равно продолжаю держаться и упираться локтями в оконный проем, боясь опуститься вниз. Пытаюсь ступнями нащупать пол, но его нет. А вдруг здесь вообще нет пола? Вдруг это черная дыра, куда мальчики из Альфы приносят в жертву девственниц? Хотя тогда я не совсем подхожу для роли жертвы.

Мышцы на руках сводит от напряжения и, не выдержав, задерживаю дыхание, и, крепко зажмурившись, прыгаю вниз. Приземляюсь я с глухим звуком, словно упал мешок картошки, а не гламурный спецагент Эванс. Немного покряхтев, поднимаюсь на ноги и отряхиваю ладони о штанины.

Резкий луч света в глаза настолько ослепляет, что приходится инстинктивно прикрыть пальцами веки и тут же отвернуться.

— Эванс? — слышу я хриплый голос Гарри. — Какого хрена ты здесь делаешь, гребаная Нэнси Дрю?

— Пытаюсь спасти твою мерзкую задницу, — отвечаю я, потирая веки и пытаясь тем самым избавиться от мелькающих вспышек и разноцветных пятен, всплывающих перед глазами.