Бессветные

За поворотом посетителя встретил другой линолеум: менее пёстрый, но более древний. Странный узор резал зигзагами пространство, а местами напоминал цепи, протянутые по полу от стены к стене по диагонали. Ассоциация заставила сбавить на мгновенье шаг, после чего растаяла, уступив место более существенным мыслям.

Здание диспансера состояло из двух корпусов, связанных между собою мостом и, возможно, подземным лабиринтом. Мэт пребывал в поликлинике, где на втором этаже находился дневной стационар. Второй корпус и являлся самой психушкой, правда туда подросток никогда не захаживал, но надеялся на подземный проход и настоящие катакомбы. Единственное место, куда ему хотелось попасть сильнее, крыша двадцатиэтажного торгового центра, откуда по словам очевидцев (или по их преувеличенному вранью) открывался вид на всё Прилесье, лес вплоть до Залесья и дальние горы.

Оказавшись у нужной двери, Мэт с тоской посмотрел на очередь, а потом на дисплей телефона. Он не опоздал, пришёл даже раньше на десять минут до начала приёма, а посетителей томилось в ожидании уже с дюжину. Заняв условную очередь, мальчишка подпёр стену и заткнул уши наушниками. По венам полилась дрожь от гитарного перебора и эмоционального припева. Песня повторялась снова, снова и снова, а народу всё пребывало.

Дверь отворилась, и в проёме показался молодой человек, тянувший на студента первых курсов, но никак не на врача. Его глаза округлились словно бы в испуге, и он нервно и суетливо заглянул в чёрный ежедневник, заложенный на нужной странице большим пальцем. С губ сорвалось два слова. Мэтис не расслышал, поэтому высунул один из наушников. Повторять «практикант» не стал. Из очереди поднялся полноватый парень и проследовал в кабинет. «Отлично, – сделал вывод подросток. – Вход по приглашению, а значит есть надежда, что быстрее отделаюсь».

По закону подлости, время ожидания не просто не сократилось, а увеличилось вдвое. Когда Мэта вызвали, он был уже на грани настоящего нервного срыва.

В кабинете находились двое. Слева сел за стол молодой практикант, приглашавший посетителей. Напротив сидел загорелый зрелый мужчина, внешность которого вела подробный рассказ о наличии восточной крови, а улыбка и манера держаться принадлежали опытному менеджеру, но никак не врачу. Оба незнакомцы. Халаты наброшены поверх деловых костюмов.

Пациент растерялся и застыл у только что прикрытой двери.

– А где мой доктор? – обратился к костюмам Мэтис, делая акцент на местоимении.

– У него выходной, – незамедлительно отозвался старший. – Проходи. Присаживайся. Телефон на беззвучный режим, – открытая уверенная улыбка. – Я доктор – Кристиан Ллойд, а это мой ассистент. Ты Мэтис Вайерд, полагаю?

– Да, – кивнул Мэт и протянул доктору помятый бюллетень. – У меня всё в порядке, я за подписью.

– Позволь называть тебя Мэтисом, – пропустил его слова доктор. – Спасибо за терпение. Ну и очередь сегодня, не так ли?

– Ага, – согласился пациент.

– Расскажи, чем закончился твой последний визит?

– Мне бюллетень подписали и отпустили, – вспомнил мальчишка и положил помятый лист перед доктором.

– Что ж, Мэтис, выглядишь ты вполне здоровым. Возможно, пришло время снять тебя с учёта?

– Правда? – растерялся подросток. От волнения у него бешено заколотилось сердце.

– А я похож на вруна? – улыбнулся мужчина открыто и искренне. – Тебя ведь ничего не беспокоит?

– Нет. Всё нормально.

– Чудесно. Если бы беспокоило, то ты бы не молчал об этом, потому как взрослый, и не хотел бы умереть от внезапного инсульта.

– Что? – вздрогнул мальчишка.

– Что? – участливо приподнял брови араб. – Мэтис, тебя что-то беспокоит?

– Нет, – мотнул головой медиум, зажимая в кулаки полотно рукавов.

– Ну и славно, – располагающе улыбнулся доктор. – Тогда сейчас я проведу осмотр, заполню твою карту и распишусь в бюллетене. Ты в Залесье живёшь?

– Да.

– С дядей по отцу?

– Да.

– В школе на Тополиной учишься?

– Да

– Тройки-четвёрки?

– Да.

– А голоса с двенадцати слышишь?

Медиум замер, а затем до боли стиснул зубы.

– Я не слышу никаких голосов!

– Замечательно! Я же говорил, что всё в порядке, да, Фор?

Последнее адресовалось бледному ассистенту. Тот сидел со стеклянными глазами, но, услышав своё имя, отмёрз, заморгал и кивнул.

Замаскированный под медика продажник на несколько секунд погрузился в раздумье и щёлкнул пальцем по новой клавиатуре. Только сейчас тинэйджер заметил, что на обоих столах стояли компьютеры не самой устаревшей модели, чего ранее в данном заведении не наблюдалось. Может, это и есть тот самый федеральный документооборот?

– Тут, – робко заговорил ассистент, – написано, что зрительные галлюцинации. Не слуховые. Без рецидивов.

– Или без повторных жалоб? – усмехнулся Кристиан, фокусируясь на мониторе. – Значит без голосов. Замечательно.

Взъерошенному тинэйджеру только и оставалось, как уткнуться взглядом в пол и начать бездумно болтать под стулом ногами. Ему хотелось поскорее уйти. Это место нагоняло на него тоску и вызывало самые неприятные воспоминания. Когда-то он сидел в таком же кабинете, бормоча себе под нос слова, воспринятые окружающими как бред. Теперь за эти слова приходилось каждый год расплачиваться. Случившееся не хотело оставаться в прошлом и преследовало мальчика по пятам.

– Ты пережил автоаварию, верно? – словно бы специально усугубил доктор. – Расскажи, как это произошло?

Мэтис поднял глаза. Рассказывать подобное совершенно не хотелось, но психиатр явно так просто не отстанет. Наверно, нужно ещё немного потерпеть, чтобы потом навсегда распрощаться с этим заведением.

– Дождь, скользкие дороги, плохая видимость. Мы въехали в фонарный столб на повороте дороги.

– Что ты чувствовал в тот момент?

– Я не понимал, что происходит. Потом испугался. А потом был в шоке и ничего не помню.

– Что ты увидел после аварии?

– Ничего. Мне показалось.

– Мэтис, я попрошу тебя подробно отвечать на мои вопросы. Понимаю, это было давно, и сейчас ты всё осмыслил и осознал. Но мне важно понять, что происходило тогда. Фор, как давно это было?

– Три года назад.

– Вот. Мне нужно воссоздать картину.

– Ладно, – тинэйджеру не нравился подход психиатра, но здесь всё происходило по его правилам. – Я понимаю, что вы хотите услышать о моих галлюцинациях. Просто я действительно плохо помню, что именно наговорил спасателям, – мальчишка решил спрятаться за маской жертвы, что всегда работало со взрослыми.

– Сколько тебе лет? Пятнадцать?

– Почти шестнадцать.

– Тем более. Ты взрослый и должен понимать, что я не смогу тебе помочь, если ты не будешь рассказывать.

– Не надо мне помогать! У меня всё в порядке, правда.

– Хорошо, если так. Но у тебя было сотрясение, Мэтис. Головной мозг пострадал настолько, что дал сбой. Мы не можем знать, насколько велик урон. Моя задача понять: ушла ли твоя проблема или же просто временно затаилась. Ты же не хочешь однажды упасть замертво только от того, что где-то в голове у тебя разорвался сосуд?

– Нет, – буркнул Мэт, хотя вовсе не боялся подобного.

Смерть влекла и будоражила юношу. В силу возраста он ещё не умел её бояться, а в силу одарённости не видел в ней прекращения жизни. Вечерами, лёжа на диване и рассматривая тенистый потолок, он представлял, как сам станет призраком и будет гулять по городу, не зная дверей и замков. Он будет знать все мировые тайны и с видом просветлённого старца хранить молчание. А может, он повстречает вот такого же юного медиума и поведает ему обо всех загадках человечества! Нет, убеждался Мэт, смерть – это не конец. Это начало нового приключения! Подобные мысли подсказывали вечерами, что ему и вовсе не хочется жить.

– Очень хорошо, – продолжил приём доктор. – Тогда помоги мне понять, что произошло. В карте указано, что ты несколько раз сбегал из дома на место аварии. Когда тебя находили, ты твердил «я должен их остановить». Что ты имел в виду?