Страница 5 из 11
Отличается и природа сопротивления. У пациента с доброкачественным неврозом вы обнаружите неуверенность, страх и т. д., но, поскольку ядро личности на самом деле нормально, такое сопротивление относительно легко преодолеть. Если же взять сопротивление того, кого я называю страдающим злокачественным, тяжелым неврозом, то оно глубоко укоренено, потому что такому человеку пришлось бы признаться себе и многим другим, что он совершенно нарциссичен, что на самом деле никого не любит. Другими словами, ему пришлось бы бороться с инсайтом с гораздо большим упорством, чем пациенту с доброкачественным неврозом.
Каков метод лечения при тяжелом неврозе? Я не верю в то, что проблема, по сути, состоит в усилении эго. Думаю, что проблема заключается в следующем: пациент противостоит иррациональной архаичной части своей личности собственной вменяемой, взрослой, нормальной частью, и именно это противостояние и создает конфликт. Этот конфликт пробуждает силы – согласно теории, что в личности присутствует более или менее сильное стремление к здоровью, к лучшему равновесию с миром, представляющему собой конституциональный фактор. Для меня главное содержание психоаналитического лечения состоит именно в конфликте, порождаемом встречей иррациональной и рациональной частей личности.
Одно из следствий для психоаналитической техники заключается в следующем: пациент при анализе должен следовать двум направлениям – он должен бессознательно ощущать себя маленьким ребенком, двух-трехлетним, но одновременно быть также взрослой, ответственной личностью, противостоящей той своей части, потому что именно в этой конфронтации он испытывает шок, ощущение конфликта, ощущение движения, необходимые для психоаналитического излечения.
С этой точки зрения фрейдистский способ не подходит. Мне представляется, что мы видим здесь две крайности: фрейдистская крайность состоит в искусственной инфантилизации пациента положением на кушетке, позади которой сидит психоаналитик, всей ритуальной ситуацией. Фрейд полагал, как объяснил это Рене Шпиц[4] в своей статье, что такова истинная цель аналитической ситуации – искусственно инфантизировать пациента, чтобы вывести на поверхность больше бессознательного материала. Недостатком этого метода мне представляется тот факт, что так пациент никогда не противопоставляет себя архаичному, инфантильному материалу; он погружается в бессознательное, он превращается в ребенка. Происходящее – своего рода сновидение, но в состоянии бодрствования. Всё выходит на поверхность, всё проявляется, но пациент при этом не присутствует.
Однако то, что пациент – маленький ребенок, неверно. Пациент (предположим на мгновение, что это – тяжелый психопат) одновременно и нормальный взрослый человек, обладающий здравым смыслом, интеллектом, всеми реакциями нормального человека. В силу этого он способен реагировать на младенца внутри себя. Если такого противостояния не происходит, как это обычно случается при фрейдистском методе, тогда конфликт не проявляется и не начинается движения. На мой взгляд, отсутствует главное условие психоаналитического излечения.
Другой крайностью, отличной от фрейдистского метода, является психотерапевтический подход, который иногда тоже называют психоанализом и при котором процесс вырождается в психологическую беседу между аналитиком и взрослым пациентом, когда ребенок не появляется вовсе, когда к пациенту обращаются так, как будто в нем нет архаических сил, когда аналитик надеется при помощи увещеваний, милых обращений к пациенту типа «ваша мать была плохой, ваш отец был плохим, но я помогу вам, вы будете в безопасности» излечить его. Очень легкий невроз так вылечить можно, но, мне кажется, есть способы сделать это не за пять лет, а значительно быстрее. Я полагаю, что тяжелый невроз никогда не будет излечен, если только, как говорил Фрейд, вы не вытащили на поверхность достаточное количество важного бессознательного материала.
Я хочу сказать просто следующее: аналитическая ситуация как пациента, так и в определенном смысле психоаналитика парадоксальна: пациент и не младенец, и не иррациональная личность со всякими безумными фантазиями; он и не взрослый человек, с которым можно разумно говорить о его симптомах. Пациент должен быть в силах одновременно ощущать себя обоими и тем самым испытывать именно ту конфронтацию, которая приводит события в движение.
Главное содержание лечения для меня – реальный конфликт, порождаемый у пациента этим противоречием. Такая конфронтация не может быть вызвана в теории и не может быть достигнута просто словами. Даже если для этого нужна простая вещь – как когда пациент говорит «я боялся своей матери», – что это значит? Со страхом такого рода все мы знакомы: мы боимся школьного учителя, боимся полицейского, боимся кого-то, кто может причинить нам боль – в этом нет ничего такого уж потрясающего. Однако, возможно, то, что пациент имеет в виду, когда говорит, что боялся матери, может быть описано, скажем, в таких терминах: «меня посадили в клетку. В той же клетке сидит лев. Кто-то впихнул меня внутрь и закрыл дверцу. Что я чувствую?» В сновидении происходит именно это: крокодил, лев или тигр пытается напасть на спящего. Однако использование слов «я боялся своей матери» избавляет от необходимости разбираться с настоящим страхом пациента.
3. Конституциональные и другие факторы излечения
Я перехожу теперь к некоторым другим факторам – некоторым благоприятным, некоторым неблагоприятным. В первую очередь рассмотрим конституциональные факторы. Я уже указывал на то, что считаю конституциональные факторы чрезвычайно важными. Если бы тридцать лет назад я услышал от кого-то то, что говорю сейчас сам, я бы очень возмутился; я назвал бы сказанное реакционным, фашистским пессимизмом, не допускающим изменений. Однако через несколько лет психоаналитической практики я убедил себя – не на какой-либо теоретической основе, потому что ничего не знаю о теории наследственности, а на основании собственного опыта, – что просто неверно считать, будто степень невроза можно оценить всего лишь пропорционально травматическим и жизненным обстоятельствам.
Все получается хорошо, если у вас гомосексуальный пациент, и вы выясняете, что у него очень властная мать и очень слабый отец; тогда вы приходите к теории, которая объясняет гомосексуальность. Однако потом у вас появляется десять пациентов, у которых точно такие же властные матери и слабые отцы, а гомосексуальность отсутствует. Вы наблюдаете сходные факторы окружающей среды, имеющие совсем другой эффект. Поэтому я полагаю, что, если только вы не имеете дела с чрезвычайно травматичными факторами (такими, как я описывал выше), вы не можете на самом деле понять развитие невроза, если не примете во внимание конституциональные факторы, которые то ли в одиночку, потому что так сильны, то ли в сочетании с некоторыми условиями делают факторы окружающей среды чрезвычайно травматичными, в то время как другие – нет.
Конечно, различие между взглядами Фрейда и моими заключается в том, что Фрейд, говоря о конституциональных факторах, думает, по сути, о факторах инстинктивных, в терминах теории либидо. Я полагаю, что конституциональные факторы заходят гораздо дальше. Хотя сейчас я не могу объяснить этого подробнее, я считаю, что в конституциональные факторы входят не только те, которые обычно определяются как темперамент, будь это темперамент в греческом смысле или в смысле Шелдона[5]; к ним относятся жизненная сила, любовь к жизни, мужество и многие другие, которые я даже не буду перечислять. Другими словами, я полагаю, что человек благодаря лотерее хромосом уже в момент зачатия представляет собой вполне определенное существо. Проблема жизни человека на самом деле заключается в том, что жизнь делает с конкретным человеком, который уже рожден с определенными качествами. Думаю, для психоаналитика было бы хорошим упражнением рассмотреть, каким пациент стал бы, если бы жизненные условия были благоприятны для человека – такого, каким он был зачат, и какие конкретно искажения и повреждения причинили этому человеку обстоятельства.
4
Шпиц Рене (1887–1974) – австро-американский психоаналитик, специалист в области детского психоанализа.
5
Шелдон У. Г. (1898–1977) – американский психолог, автор конституциональной теории темперамента.